Марион Леннокс - Принцесса с собачкой

«Сейчас» прозвучало не очень внятно, потому что он снова овладел ее губами. Ее руки пробрались под тонкую ткань его рубашки, поглаживая его, подлаживаясь к нему, приникая к нему. Для Роз, которой так долго приходилось быть сильной, так упоительно было противопоставлять сейчас его силе свою слабость.

Он ее муж. Она имеет полное право требовать, чтобы он взял ее, а он – ожидать ее капитуляции. Ник тихо застонал, и она поняла – он тоже теряет контроль над собой, так же как она.

Он опустил ее на ковер перед камином и сам улегся рядом. Но все еще был одет. Ей хотелось быть ближе к нему. Ощутить его кожу своей кожей. Он с напряженным, выжидательным выражением смотрел на нее, когда ее пальцы расстегивали пуговицы его рубашки. Они лежали лицом к лицу, и его дыхание становилось все чаще по мере ее продвижения вниз. Пуговка за пуговкой. Медленно, но верно. Никакой спешки. У нее есть время, этот человек – ее мужчина.

Рубашка отлетела в сторону, она даже не поняла, как. Ей и не требовалось понимать. Его пальцы перебирали ее волосы, а она целовала его грудь. Пробовала его на вкус, тормошила, снова заставляла стонать. Он был в ее власти. Ее мужчина.

Она хотела заняться брюками, но он остановил ее.

– Я сам могу раздеться, мадам Жена.

– Недостаточно быстро.

Как она могла желать брака, реального лишь на бумаге? Отказывать себе в такой радости? Да, это ненадолго. Ник не хочет постоянной жены, она хочет свободы. Или думает, что хочет. Но все это завтра, а пока – не узнать этого удовольствия, этого чуда, ощущения, что ты – самая желанная в мире и наконец нашла свой дом…

– Где твои чертовы презервативы? – прорычал он, и она близка уже была к тому, чтобы ответить «нет, не ходи», лишь бы не расставаться с ним, лишь бы он не уходил ни на мгновение. Разум возобладал, она сумела прошептать, где их искать, отпустить его и затаить дыхание на случай, если волшебство пугливо и может уйти.

Но он вернулся и опустился рядом с ней, улыбаясь.

– А теперь, – прошептал он едва слышно – тихий, чувственный шепот, от которого дрожь пробежала по всему ее телу, – а теперь…

Утро наступило слишком быстро. А может, то было не утро вовсе. Роз заворочалась в полусне. Она все еще лежала перед камином, в котором сейчас остались одни угольки. На каком-то этапе Ник подбросил в огонь еще одно полено и принес подушки и громадное одеяло, поэтому, даже когда огонь потух, им было тепло. Она все еще прижималась к его телу, положив голову ему на грудь. Словно всегда тут и была.

В дверь тихо постучали. Может, стук ее и разбудил. Она подняла запястье Ника, чтобы посмотреть на часы, – и взвизгнула.

Вместо того чтобы отпустить ее, руки Ника сжались крепче. Его теплое дыхание чувствовалось у самого ее уха.

– Куда собралась, женушка?

– Дверь… Ник, уже два часа дня.

– Надо же, – сказал он, прижал ее крепче и поцеловал в висок. Она хмыкнула, перекатилась на бок и села. Сквозь щель в занавесках пробивалось солнце. Хоппи сидел на диване, укоризненно глядя на них.

Стук повторился снова, тактичный, но настойчивый. Мир желал войти к ним. Кто бы там ни стучал, уходить он не собирался.

Ник подобрал свои брюки.

– Откатись отсюда, пока я открою.

– Куда откатываться?

– Куда-нибудь. – Он улыбнулся. – Ты ведь не хочешь, чтобы тебя обнаружили сидящей голой посреди гостиной?

– Хмм. – Прошлой ночью кто-то пытался с ней покончить, но сегодня она чувствовала себя легкой, свободной и безумно счастливой.

– Откатывайся. – Он склонился к ней, хорошенько обмотал одеялом и подтолкнул.

Роз фыркнула, отодвинулась за диван и пригнулась, чтобы не быть на виду. Ник, обнаженный до пояса, направился к двери. Роз подглядывала из-за дивана – ее трусики лежали на том самом месте, где она их вчера сняла.

– Ник, погоди…

Поздно.

– Что? – спросил Ник и открыл дверь.

Там оказалась горничная, одна, из неизменно серьезного обслуживающего персонала, занятого поддержанием порядка во дворце. При виде полуголого Ника она отшатнулась:

– Чем могу служить? – вежливо спросил Ник.

– Прошу прощения, сэр, – начала она и запнулась, растеряв все слова. Посмотрела на его грудь, потом ему за спину. Рот ее открылся.

– Я слушаю вас, – поощрил он ее, и горничная снова набрала воздуху.

– Я… мсье Эрхард просил сказать вам…

– Ммм?

Она сглотнула и сделала отчаянную попытку выполнить задание до конца:

– Он хочет вас видеть. Он сказал… сказал, что извиняется, но дело очень срочное. Мы предупредили его, что вы еще не завтракали, и он распорядился подать круассаны и сок в оранжерею.

– Я думал, мы позавтракаем здесь, – ответил Ник.

Девушка между тем заметила трусы. Ее губы сжались. Плотно. Неодобрительно?

– Ммм… нет, – промямлила она и снова поджала губы.

– Нет?

– Мсье Эрхард сказал, что у вас гости. – Губы вновь приняли то же положение.

– Гости?

– Сам мсье Эрхард. Принцесса Джулиана, сестра принцессы Роз-Анитры. И дама, мне незнакомая. Она сказала, что знает вас, что ее зовут Руби.

– Руби, – тупо повторил Ник.

– К вашему сведению, сэр, они все в оранжерее, и мсье Эрхард просил вас спуститься где-нибудь через полчаса, но если до того вам что-нибудь будет нужно… ну что-нибудь…

– Полагаю, все нужное у нас есть, – сказал Ник, пытаясь выглядеть сурово, и девушка наконец не выдержала.

– Да, сэр, – ответила она и улыбнулась. А потом фыркнула. – Да, сэр. Я вижу, что есть.

– Ты понимаешь, что дисциплина в замке трещит по швам?

– Понимаю, – ответила Роз, фыркая ничуть не хуже покинувшей их горничной и вытаскивая с собой Хоппи, пришедшего к ней за диван. – Мне кажется, вы, сэр, стоите на моих трусах.

Он нагнулся и поднял их. Они были розово-белыми, кружевными и с вышитыми бабочками.

– О боже, – выдохнул он с почтением! – И я на них стоял. Почему прошлой ночью я их не заметил? Они специально приобретены для свадьбы?

– Естественно, – ответила она, потом снова рассмеялась. – Чушь. Я тебя надула. Я. всегда ношу трусы такого рода.

– Ты шутишь. – Он рассматривал их на свет, как некое произведение искусства. – Носить это? Провинциальному ветеринару?

– Девушке, которая постоянно носит замызганный комбинезон и покрытые грязью сапоги, хочется хоть на чем-то отыграться.

– Это трагедия. Все это время они прятались под коричневым комбинезоном?

– Хм… – Роз подавила очередной смешок, потом вспомнила, что сказала горничная, и желание смеяться пропало само собой. – Она сказала, Джулиана здесь.

– И Руби, – в тон ей добавил Ник.

– Руби?

– Если это та Руби, о которой я думаю, она – моя приемная мать.

– Да? – Подхватив одеяло, Роз вскочила на ноги. – Я и не… – она нахмурилась. – Ты не пригласил ее на свадьбу?