Пегги Морленд - Маленький секрет большого штата

Сьюзи затаила дыхание. Ее пальцы сжимали руку Силии.

– Не так давно я встретил такую женщину. – Сказав это, Гил не знал, что сердце Сьюзи готово было выскочить из груди в эту минуту. – Я встретил женщину, с которой мне по-настоящему хорошо. Нам нравится проводить время вместе. У нее маленький бизнес в сфере общественного питания здесь в Остине. Ее зовут Сьюзи Крэйн. Эту фамилию она носит с шести лет. До этого ее фамилия была Суэйн. Преподобный Бобби Суэйн – ее отец.

Гил снова замолчал, давая слушателям возможность осознать важность сказанного.

– Для тех, кому знакомо это имя, преподобный Суэйн был телевизионным евангелистом, вовлеченным двадцать лет назад в скандальную историю, растиражированную средствами массовой информации. Кроме того, жена Суэйна развелась с ним. Вместе с дочерью она уехала в другой город и поменяла фамилию. Она сделала это, чтобы уберечь своего ребенка от преследований репортеров. Прошло время, и люди забыли об этом, но через девять лет преподобный Суэйн был обвинен в хищении церковных денег. Все началось сначала. Но репортерам уже было мало рассказывать о проступках только самого Суэйна. Они припомнили старую историю. И хотя Сьюзи и ее мать больше не жили с евангелистом, их имена появились в печати и были вываляны в грязи вместе с именем Бобби Суэйна. – Сжимая пальцы, Гил посмотрел прямо в камеру. Казалось, что он смотрит в глаза каждому зрителю. – А теперь я спрашиваю вас: было ли это необходимо? Было ли это честно? Не нарушало ли это прав двух женщин на жизнь, свободу и счастье? – Гил поднял руки вверх. – Конечно же, нарушало. Их обвинили просто так, за компанию с преподобным Бобби. Их судьбы были растоптаны дважды. Раны, начинавшие заживать, были снова разодраны и представлены на обозрение праздной толпе. Репортажи о событиях, которые лучше было бы забыть, заполнили первые полосы газет, стали заголовками всех телевизионных передач. Я не хочу, чтобы это произошло снова. Я не хочу видеть, как имена Сьюзи и ее матери уже в который раз валяют в грязи. Но я боюсь, что это случится. Вот почему я здесь, сегодня говорю вам о вещах, которые разрывают сердце мне и Сьюзи. Я хочу, чтобы вы услышали это от меня, от нас, а не узнали из газет или телевизионных передач. Тогда правда смешается с ложью, и никто уже не сможет отличить факты от спекуляций. – Гил начал медленно собирать свои записки. – С раннего детства родители учили меня не судить о человеке, пока не побываешь в его шкуре. Они говорили мне, что внешность человека обманчива, что нужно уметь заглядывать людям под одежду и судить о них по делам. – Гил положил свои заметки в боковой карман, обхватил руками трибуну и снова посмотрел прямо в камеру. – Я надеюсь, что теперь вы будете осторожнее относиться к тому, о чем читаете в газетах и что видите по телевизору. Вы научитесь взвешивать информацию. Обдумывайте то, что вы слышите и видите. Принимайте решения самостоятельно. Не позволяйте другим принимать их за вас. Я надеюсь, что теперь вы будете требовать честности от средств массовой информации. Они не должны искажать факты. Они должны проявлять сочувствие к тем, о ком пишут. В нашей жизни много хорошего. Об этом почему-то не пишут. Не позволяйте кормить себя только плохими новостями. Требуйте, чтобы вам рассказывали о хорошем, и тогда хорошего станет больше. – Он сделал шаг назад и поднял руку, прощаясь. – Спасибо за внимание. Доброго всем вечера.

«Новости» сменила реклама, но Сьюзи, как заколдованная, смотрела на экран телевизора, не в силах даже пошевелиться.

– Боже мой! – прошептала она, держась рукой за сердце. – Он был великолепен. Просто неотразим. – Сьюзи повернула голову и посмотрела на Силию. – Правда, он был великолепен?

Макияж, который Сьюзи сделала Силии, ручейками стекал по щекам.

– Он самый лучший. О Сьюзи! – сказала девчушка, обнимая ее. – Какая ты счастливая! Тебя любит такой мужчина!

Сьюзи тоже обняла Силию и посмотрела на экран. Там началось продолжение передачи «новостей».

– Я знаю, – сказала Сьюзи сквозь слезы.

Когда Сьюзи вернулась домой из больницы, ее телефон разрывался от звонков. Казалось, все, кто ее хорошо и даже не очень хорошо знал, посмотрели пресс-конференцию и звонили теперь, чтобы поздравить и выразить свою поддержку. В промежутке между этими непрекращающимися поздравлениями Сьюзи все-таки удалось позвонить матери.

– Мама? Это Сьюзи. Ты смотрела пресс-конференцию?

– Да, дорогая. Мы смотрели ее вместе с Дэвидом.

– С Дэвидом? – взволнованно повторила Сьюзи. – Каким Дэвидом?

– Я не запомнила его фамилию. Подожди минутку. Я спрошу.

– Мама, подожди! – закричала Сьюзи, пытаясь понять, что происходит: или это галлюцинации, или в доме кто-то посторонний. Но было слишком поздно. Мать уже звала кого-то из другой комнаты.

– Лангерхан, – сказала Сара. – Дэвид Лангерхан. Это так мило, что Гил прислал его ко мне, чтобы мы вместе посмотрели телевизор.

– Его послал Гил? – спросила Сьюзи с неослабевающей тревогой.

– Да. Он подумал, что после пресс-конференции кто-то из репортеров может побеспокоить меня, и прислал сюда одного из своих людей. Это было совсем необязательно, – добавила Сара, понижая голос. – Впрочем, он очень приятный собеседник.

Сьюзи не знала, что делать: то ли прыгать в машину и лететь к матери, то ли вызывать полицию. Успокоившись, она сказала:

– Могу я поговорить с этим Дэвидом?

– Разумеется, дорогая.

Сьюзи слышала, как мать, прикрыв трубку рукой, зовет таинственного Дэвида к телефону.

– Привет, Сьюзи, – в телефонной трубке раздался мужской голос.

Услышав его, Сьюзи сразу же обмякла.

– Дэйв, – с облегчением сказала она, узнав голос телохранителя Гила. – Извини, я не знала, что это ты с мамой. Когда она сообщила мне, что смотрела пресс-конференцию с Дэвидом, я подумала… Впрочем, сейчас это уже не важно. С мамой все в порядке?

– Лучше быть не может. Никто не приходил и не звонил. Это хороший знак.

– Да. Это хорошо. Как долго ты пробудешь с ней?

– Так долго, как ей будет угодно. Такие указания дал мне Гил.

– Если тебе нужно уйти, я могу приехать и побыть с ней.

– В этом нет никакой необходимости. Мне здесь еще нужно кое-что доделать. Ты знаешь, я больше не могу разговаривать. Сейчас мой ход. Мы играем в «Слова».

Сьюзи от удивления вскинула брови.

– Ты играешь в «Слова» с мамой?

– Да, – тяжело вздохнув, ответил Дэйв. – И она просто раздела меня до трусов. Кстати, ты не знаешь, есть такое слово «кура»?

Сьюзи засмеялась.

– Не имею ни малейшего представления. Почему бы тебе не спросить у нее самому?

– Я уже пропустил два хода. Слушай, мне и вправду нужно идти. Чем дольше я обдумываю свой ход, тем больше у нее времени для того, чтобы придумать еще какое-нибудь сложное слово.