Карен Хокинс - Светские скандалы

Она тут же выдернула руку.

— Я… не стоит этого делать. — Если раньше она просто краснела, то сейчас уже откровенно пылала: пунцовые щеки горели, словно от пощечины. — Спасибо за то, что предложил позаботиться о Принни.

— Не просто предложил. — Ройс постарался говорить беспечно и немного отступил: наверное, расстояние смогло бы спасти. — На этой же неделе пришлю конюха и отправлю твоего подопечного в Ротервуд.

— Спасибо, Ройс.

— А тебе спасибо за чудесно проведенное время. — Не дожидаясь ответа, лорд Пемберли закрыл дверцу и кивнул вознице.

Удивительно, но он уже был готов поверить, что какой-то злой дух колдует и внушает опасные, вредные мысли и чувства. В результате он только что стал счастливым и гордым обладателем толстой, никуда не годной лошади с неровным аллюром. Хорошо еще, что мисс Притчард не пожелала избавиться от Джорджа, а то в хозяйстве непременно появилась бы маленькая, но храбрая и горластая обезьяна.

Удивляясь собственной глупости, Ройс поднял воротник выше ушей и пошел по улице, стараясь не смотреть в ту сторону, куда уехала Лиза.

«Сэр Ройс Пемберли… О, об этом человеке автор может писать неделями, не уставая и не повторяясь.

Впрочем, нет, не совсем верно. Такие характеристики, как «повеса», «отчаянный», «сердцеед», «распутный» и «неудержимый», все равно будут встречаться снова и снова.

Но даже если отдельные выражения порой могут повторяться, сюжеты и истории уникальны и непредсказуемы. Подвиги сэра Ройса легендарны, и все же доблестному рыцарю неизменно удается избежать порицания — исключительно благодаря неотразимому обаянию.

Если говорить честно, то единственной леди, на которую не действует всесильная улыбка джентльмена (разумеется, кроме сестры), остается мисс Элизабет Притчард. О яркой особе тоже можно писать без конца, не опасаясь упреков в однообразии.

Эти двое составляют прекрасную пару и, вне всякого сомнения, служат убедительным аргументом в спорах с теми, кто утверждает, что дружба между мужчиной и женщиной в принципе невозможна. В субботу молодых людей заметили вместе на Бонд-стрит, увлеченных покупками.

А позже они появились в театре «Друри-Лейн», хотя официально мисс Притчард приехала на спектакль в сопровождении лорда Дарема».

Светские заметки леди Уислдаун 31 января 1814 года

Театр «Друри-Лейн» возбужденно гудел: уставшая от долгих зимних вечеров публика с нетерпением ожидала приятного развлечения. Ложи и партер стремительно заполнялись. Дамы и джентльмены предстали в лучших нарядах, в зале слышались заинтересованные разговоры и горячие споры, а на открывающий вечер водевиль почти никто не обращал внимания.

— Не могу дождаться, когда же, наконец, появится Эдмунд Кин! — воскликнула Мег. — Леди Бэнкрофт утверждает, что он гений. — Она скосила глаза в сторону соседней ложи и возбужденным шепотом обратилась к сидящей сзади Лизе: — Слышала, что сказал граф Ренминстер? Обещал прийти на мой бал!

Лиза посмотрела туда, где кузина Мег, мисс Сюзанна Баллистер, спокойно беседовала с графом. Хотя мисс Притчард время от времени встречала мисс Баллистер в свете и неизменно восхищалась ее красотой, следовало признать, что сегодня молодая леди выглядела особенно очаровательной. Она улыбнулась:

— Ты увидишь у себя Ренминстера только в том случае, если пригласишь мисс Баллистер.

Маргарет удивленно вскинула брови.

— Так ты считаешь, что… о нет! Не может быть! Тебе известно, что случилось?

— Да, но с тех пор прошло немало времени. А Сюзанна, несомненно, весьма порядочная особа. К тому же чрезвычайно хороша собой.

Маргарет согласно кивнула:

— Да, конечно. Она такая чудесная… — Леди Шелбурн не договорила, поскольку ее внимание привлекла пара, сидящая в ложе напротив. — О Боже! Смотри, леди Энн Бишоп приехала вместе с лордом Хардом. Как, по-твоему, это серьезно?

Лиза рассеянно кивнула и положила веер на соседнее кресло. Как правило, она не упускала случая всласть посплетничать, но сегодня сосредоточиться не удавалось. Очень хотелось спросить лорда Дарема, любит ли он театр и какие пьесы предпочитает. Возможно, на этой территории удалось бы обнаружить точки соприкосновения. Почему-то казалось важным открыть как можно больше возможностей для общения.

Однако завладеть вниманием лорда Дарема не удавалось, потому что джентльмен с головой ушел в разговор с лордом Шелбурном: темой увлеченного обсуждения послужил внесенный в палату лордов законопроект о налогообложении ферм. Лиза с трудом сдерживала раздражение. Неужели на свете не существовало ничего, кроме проклятых коров? Да, наверное, пора учиться проявлять интерес к этим таинственным созданиям. Ужасно!

Лиза грустно вздохнула и посмотрела вниз — туда, где из-под подола шелкового зеленого платья выглядывали красные туфельки. Они были расшиты золотой нитью и блестели так же нескромно, как рубиновое ожерелье на шее и рубиновые браслеты на запястьях. Да, мало кто осмелился бы надеть рубины к зеленому шелку, но ей нравился контраст: сразу вспоминалось Рождество.

— Ты сегодня слишком серьезна. Думаешь о пьесе?

Лиза подняла глаза и вздрогнула: так низко склонился Ройс. Синий, чересчур прямой и требовательный взгляд казался темнее, чем обычно. Внезапно стало жарко. Она смущенно посмотрела на Дарема, однако теперь вниманием молодого лорда завладела Маргарет. Лиза неохотно повернулась к Ройсу.

— Нет, совсем не думала о пьесе; просто любовалась браслетом. — Она подняла руку. — Рубины очень красиво отсвечивают.

Синий взгляд задержался на ее глазах, потом медленно спустился и замер на губах.

— Да, очень красиво, — подтвердил Ройс странным голосом, низким и глухим. Необычный тембр эхом отозвался где-то внутри, а по спине побежали мурашки.

Словно понимая, как действует его присутствие, Ройс улыбнулся. Улыбка тоже оказалась особенной: губы разомкнулись лишь на мгновение, и коротко блеснули белые зубы.

— Ты сегодня тоже необычайно хороша. Сияешь так же ярко, как браслет.

Лиза не нашлась, что ответить. Значит, вот как он разговаривал с теми дамами, чьего внимания добивался? Неудивительно, что никому не удавалось устоять перед его обаянием. Открытие лишь добавило раздражения.

— Прекрати немедленно.

Сэр Пемберли удивленно вскинул брови.

— Что прекратить?

— Сам знаешь — что. Не заставляй чувствовать себя… — Хотелось сказать «хорошенькой», однако это слово она произнести не могла. Все, что угодно, только не это. — Не заставляй меня чувствовать себя неловко.

— В мыслях не было ничего подобного. Всего лишь собирался сказать, что устроил Принни. Завтра пришлю за ним конюха.