Беверли Бартон - Звонкое эхо любви

– Ну, так садись в машину и вези тетю Мери Белл домой. Мы же ни в коем случае не хотим вызвать у нее недовольство. – Кейт с вызовом посмотрела мужу в глаза, вздернула подбородок и напряженно улыбнулась. – А мы с Мери Кейт пойдем пешком. – Она повернулась и направилась к тротуару.

– Кейт! – окликнул Трент.

Не обращая на него внимания, она пошла быстрее.

– Кейт!

Не кричи, дорогой, это неприлично . Ей казалось, она слышит негодующее шипение тетушки Мери Белл. Но на самом деле она была уже так далеко, что их разговор не мог донестись до нее. Некоторые прихожане заговаривали с ней, другие кивали в знак приветствия; те, кто слышал, как Трент зовет ее, бросали на нее любопытные взгляды. Она кивала, улыбалась, но продолжала идти, ускоряя шаг.

Мери Кейт захныкала. Кейт замедлила шаг, потом остановилась.

– Что случилось, дорогая? – (Малышка посмотрела на нее большими карими, как у отца, глазами.) – Мамочка идет слишком быстро? Или ты почувствовала, что я расстроена?

Мери Кейт заворковала. Кейт поправила розовый чепчик, из-под которого выбился белокурый завиток.

Кейт пошла дальше. До Мэдисон-Авеню оставалось только два квартала. Если ей не удалось показать мужу дом своей мечты, она покажет его дочери. И они не будут спешить. Ее не волнует, опоздают они к обеду или нет. Пусть Мери Белл поворчит. Пусть преподобный и его супруга подождут. И ей безразлично, рассердится ли на нее Трент.

Киркендолл-Хаус стоял на углу авеню. По словам агента по продаже недвижимости, дом был построен в 1924 году. Выкрашенный в белую краску, с зелеными ставнями, остроконечной крышей, широким крыльцом он не поражал красотой, но выглядел очень уютным.

– Посмотри, какая большая веранда, – обратилась Кейт к ребенку. – Мы повесим здесь качели и поставим несколько больших кресел-качалок. Будем выходить сюда, и днем я буду укачивать тебя здесь. – Кейт открыла калитку и прошла по выложенной кирпичом дорожке. – Смотри, милая, какой большой двор. Мы устроим здесь детскую площад…

– Здравствуйте, мэм, – послышался позади нее женский голос.

Вздрогнув от неожиданности, Кейт резко повернулась, удивленно глядя на высокую, довольно нескладную молодую женщину, остановившуюся метрах в четырех от нее.

– Кто… кто вы?

– О господи, извините, я не хотела вас напугать. Я не здешняя. Мы с мужем переезжаем в Проспект из Бирмингема, и я случайно заметила объявление, что дом продается.

Кейт с облегчением вздохнула. Как глупо, что она испугалась. Затем слова незнакомки дошли до ее сознания.

– Этот дом очень старый и нуждается в серьезном ремонте. Я уверена, вы найдете что-нибудь более подходящее, – сказала Кейт.

На молодой женщине были джинсы, невзрачная белая блузка и белые туфли на резиновой подошве. Темные волосы коротко пострижены. Лицо скрывали большие темные солнцезащитные очки. Она не сняла их, даже войдя в тень и приблизившись к Кейт.

– Наверно, вы правы. Мой муж предпочел бы дом, в который можно сразу въехать, – она протянула руку и коснулась щеки Мери Кейт. – Какая красавица! Сколько ей?

– Четвертого числа следующего месяца исполнится три месяца.

– Мы пытаемся завести ребенка, но… – Женщина умолкла, как будто делая усилие, чтобы не заплакать. – Вы позволите мне подержать ее немного?

Кейт почувствовала острую жалость. Как страшно – хотеть ребенка и быть неспособной родить его!

– Она у нас маменькина дочка, – сказала Кейт, передавая дочь дружелюбной незнакомке. – Меня зовут Кейт Уинстон, а ее – Мери Кейт.

Женщина взяла младенца на руки.

– Очень милая крошка. Твоей мамочке повезло, что у нее есть ты. – Она улыбнулась Кейт. – Я Энн Смит. – Она бросила взгляд на дом. – Вы владелица?

– Нет, но, должна признаться, что хотела бы купить этот дом. – Кейт повернула голову и посмотрела на ступеньки крыльца, на приветливую переднюю дверь с окошком. Затем подняла глаза, и взглянула на слуховое окно.

Мери Кейт громко заплакала. Кейт обернулась. Незнакомка быстро шла по дорожке к калитке. Что она делает? Куда она идет?

– Эй, послушайте! Вернитесь! – Кейт побежала по дорожке. – Стойте! Сейчас же остановитесь! – Неужели эта несчастная женщина пытается украсть у нее Мери Кейт?

Кейт догнала женщину, когда та, открыв калитку, ступила на тротуар. В тот же момент кто-то схватил Кейт и отбросил от женщины. Несмотря на яростные попытки сопротивления, она не могла противостоять мужчине, который швырнул ее на землю и ударил ногой в грудь. Кейт вскрикнула и скорчилась от невыносимой боли.

– Быстро в машину! – приказал мужчина женщине, державшей в руках зашедшегося в крике младенца.

С плачем зовя на помощь, Кейт попыталась встать, но мужчина нанес ей несколько ударов кулаком и снова сшиб с ног, ударив ногой в колени. Ее губы были разбиты, из носа обильно текла кровь, боль пронизывала тело, но Кейт ползла по тротуару, в отчаянии протягивая руки к дочери. Она видела, как женщина, прижав к себе Мери Кейт, вскочила в машину, мужчина сель за руль, и автомобиль рванулся с места. Кейт бессильно упала на бок.

– Господи, помоги! Пожалуйста, пожалуйста!

Этого не было, твердила она про себя. Такого не могло произойти. Не в Проспекте, не в штате Алабама. И не с ней. Она миссис Трентон Байярд Уинстон IV.

– Мери Кейт… – слезы неудержимым потоком струились у нее по лицу.

Кейт услышала топот – к ней бежали прохожие. Потом послышались голоса. Лежа на тротуаре, она подняла глаза и, не в состоянии выговорить ни слова, умоляюще протянула руку. Над ней склонились Пошия и Роберт Мейер, жившие через два дома от Киркендолл-Хаус.

– Мери Кейт! – прорыдала Кейт. – Они… они забрали моего ребенка!

– Как долго вы собираетесь оставаться у нас, мэм? – спросил портье, которого, судя по нагрудной карточке, звали Б. Уолдинг. На его мальчишеском лице заиграла широкая улыбка.

– Пока не знаю, – ответила Кейт. – Несколько дней, возможно. Сожалею, что не могу дать вам более определенный ответ. Это вызывает какие-то затруднения?

– Отель отнюдь не переполнен, – сообщил мистер Уолдинг. – Зимой в «Магнолия-Хаус» много свободных мест, а так как сейчас январь, у нас практически нет постояльцев. Но по праздникам и в мае, во время Недели паломничества, у нас не бывает ни одного свободного номера.

Ну, еще бы, она помнит Неделю паломничества – любимое время Мери Белл Уинстон, когда Молодежная лига и различные клубы объединяют свои силы с краеведческим обществом, чтобы выступить в роли гостеприимных хозяев в исторических местах города и графства. Мери Белл открывала Уинстон-Холл для посещения туристами и превосходила саму себя в роли хозяйки величественного старого имения. На протяжении двух лет супружеской жизни с Трентом Кейт позволяли надевать маскарадный костюм и помогать Мери Белл играть роль хозяйки. Она всегда чувствовала себя неловко в длинных дамских панталонах и кринолине. Ее семья из поколения в поколение занималась фермерством, обрабатывая землю своими руками, и Кейт не сомневалась, что никто из ее прародительниц даже не мечтал о подобных туалетах.