Дебби Мэкомбер - Принц-холостяк

– Она так сказала? – Пьетро был мрачен и подавлен.

– Да. Иначе я бы тебе ничего не говорил.

Словно от нестерпимой усталости, Пьетро потер глаза кулаком.

– Не могу поверить, чтобы вы серьезно задумали похитить Присциллу.

– В отчаянное время идут на отчаянные меры, – легкомысленно бросил Стефано.

Ладони Пьетро сжались в кулаки, и он решительно выпрямился.

– Я не позволю вам сделать это!

Стефано деланно поднял брови.

– Не позволишь? – медленно повторил он.

– Против этого есть законы.

– Чепуха. Через месяц-другой Присцилла забудет о чудаке, которого якобы любит, и будет благодарна, что я столь предусмотрительно организовал нашу свадьбу. Исходя из нынешних обстоятельств, ее семья, вероятно, полностью меня поддержит. – Он умолк и стал ждать, как отреагирует Пьетро.

– Я в этом участвовать не буду.

– А я тебя и не прошу. Ты же без пяти минут уволен.

Взгляд друга был направлен теперь куда-то вдаль.

– Это самое отвратительное, что вы когда-либо задумывали. Неужели вы настолько глупы, что полагаете, будто она простит вам это коварство?

– Меня мало волнует – простит она или нет. Мы оба знаем, что это брак не по любви. Мне нужны ее деньги, а не она сама. – Он постарался, чтобы голос звучал как можно бездушнее и расчетливее.

Глаза Пьетро сузились в предвкушении беды.

– Вы просто жестокосердный су… – он с трудом сдержался.

Стефано сделал вид, что поражен.

– А почему это так тебя задевает? Как ты просил, твоя отставка вступит в силу по прибытии в Сан-Лоренцо. Последующие события пройдут без тебя.

– Но меня это волнует! – взорвался Пьетро.

– Очевидно, не слишком, – отпарировал Стефано. Он удобно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.

– Это я выбрал Присциллу. И вы не можете думать всерьез, что теперь я пущу дело на самотек и позволю вам осуществить свою бредовую идею.

– Честно говоря, Пьетро, я не понимаю, почему ты так уперся.

– Мне без разницы – понимаете вы или нет. Я не могу позволить обидеть Присциллу. Это нежная и чувствительная душа. Господь свидетель, она не заслуживает, чтобы с ней обращались как с вещью – бесчувственно, бессердечно!

Ответом на его тираду была тишина. Именно этих слов Стефано и ожидал от друга.

– А не ты ли сам затеял эту игру? – холодно спросил он. – Вынудить ее к браку без любви?

Пьетро застыл, глядя на него как баран на новые ворота.

– Она ведь тебя любит, дурачина, а не меня, – ласковым голосом произнес принц. – Конечно, она мне ничего не сказала. К чему лишние слова? Я же видел, как вы друг на друга глядели. Эта девушка от тебя без ума. И надо быть дураком, чтобы не заметить, что ты к ней испытываешь то же самое.

– Но…

– Полагаю, мы не будем к этому возвращаться, – оборвал его Стефано. – Она не собирается выходить за меня замуж. Как я понял, ей гораздо приятнее видеть меня своим другом.

В течение нескольких секунд Пьетро не говорил ни слова, а потом медленно опустился на стул.

– Простите меня, Стефано. Когда я понял, что Присцилла увлеклась мной, я сделал все, что мог, лишь бы она одумалась.

– Не извиняйся. Для меня яснее ясного, что вы подходите друг другу гораздо больше, чем это можно ожидать в отношении меня и Присциллы. Ты будешь для нее более подходящим мужем. А эта девушка заслуживает, чтобы ее любили. Ты ведь согласен?

После долгого молчания Пьетро наконец спросил:

– А как же вы?

Стефано слегка усмехнулся.

– Конечно, мое самолюбие задето. Но я переживу, да и Сан-Лоренцо тоже. По крайней мере на сей момент.

Требовалось срочно что-то предпринять для спасения государственной казны, но сейчас не хотелось об этом думать. Ладно, он найдет какой-нибудь выход. За семь веков его страна пережила и войны, и чуму. Что по сравнению с ними такая мелочь, как финансовый крах? Он переживет без Хоуп, а страна – без денег Присциллы Рутерфорд.

Присцилла беспокойно ерзала в кресле и поглядывала на часы. Стефано не было уже двадцать минут, и ждать дальше не имело смысла. Все, что надо было сказать, она уже сказала. Она боялась обидеть принца и, честно признаться, вовсе не была настроена спорить. Только ради того, чтобы ублажить родителей, она не выйдет ни за него, ни за кого другого.

Дверь за ее спиной приоткрылась как раз в тот момент, когда она решила незаметно выскользнуть.

– Присцилла!

Это был Пьетро, и его голос заставил сердце вздрогнуть от невыносимой боли.

Она встала и замерла, решив, что будет вести себя достойно.

– Здравствуйте, Пьетро. А где принц?

– Пожалуйста, присядьте.

– Принц вернется? – спросила она, заглядывая ему за спину в надежде увидеть Стефано. Легче продолжать разговор в его присутствии. В противном случае она могла наделать еще больших глупостей, чем накануне.

– Нет, – резко ответил Пьетро. – Принц не придет.

– А-а… Понимаю… – На самом деле она ничего не понимала, но собраться с мыслями было чрезвычайно трудно. Она медленно села и в отчаянии стиснула руки.

Пьетро сел на место Стефано и слегка наклонился вперед.

– Вы были правы, когда сказали, что я лгу вам, – произнес он после напряженной паузы.

Присцилла нахмурилась. Показалось, что он сейчас начнет извиняться, а этого совсем не нужно. Она отвела взгляд и тихо произнесла:

– Ничего страшного, Пьетро.

– А вот тут вы не правы. Я допустил страшную ошибку и должен немедленно признаться: я люблю вас и ничто в мире не сделает меня счастливее, чем ваше согласие стать моей женой.

Его слова застигли девушку врасплох, потрясли до самой глубины души.

– Вы любите меня?

– Именно это я и хочу сказать. – Он счастливо улыбался, глаза радостно сияли.

– Вы любите меня и все же… хотели, чтобы я навсегда покинула вас?

– Да, – нехотя сознался он. – Но, клянусь всем святым, это было самое трудное в моей жизни.

– Но почему? Потому что вы думали, будто меня любит Стефано? Но ведь это же глупо, и мы оба это знаем!

– Присцилла, – нежно произнес Пьетро, вставая со стула. Преклонив перед ней колено, он взял ее за руки. – Если вам угодно, мы можем обсуждать мою глупость всю оставшуюся жизнь. Теперь же я умоляю вас дать ответ на мое предложение. Вы выйдете за меня замуж?

Единственное, что смущало Присциллу, – это то, что в самый важный момент ее глаза наполнились непрошеными слезами, мешающими видеть лицо любимого. Она смахнула их и шмыгнула носом.

– Вы должны кое-что узнать.

– Что же?

– У меня… кривые ноги.

Пьетро прыснул со смеху, чего она никак не ожидала. Она говорила на полном серьезе, но не стала сопротивляться, когда он обнял ее за талию и поцеловал с такой же ненасытной страстью, какую она испытывала и сама.

– Пьетро, – прошептала она в перерыве между поцелуями, – ты просто дурак.