Барбара Макколи - Опасная игра

Кэллан заметил на стене панно с вышитыми на ткани цветами и вспомнил, что видел почти столь же искусную работу у своей сестры. Имея такие тонкие и ловкие пальцы, как у Абби, можно достичь многого в искусстве шитья. Тут же он вспомнил, как эти пальчики ласкали самые сокровенные уголки его тела, и в горле у него сразу пересохло. Он перевел взгляд с панно на вазу с красными розами. Пока хозяйка дома наполняла водой чайник, он успел прочесть надпись на карточке среди роз: «С мыслью о тебе». Проклятье! Они, должно быть, от Джека. Судя по их виду, он прислал цветы пару дней назад. А еще сегодняшний букет роз. Чертов богатей!

Он, Кэллан, загрузил бы розами весь свой грузовик, если бы знал, что это повернет дело в его пользу. Но если бы он прислал цветы своей секретарше, то она решила бы, что он продолжает домогаться ее. А ведь именно из-за этих «неформальных» отношений на работе она и хочет уволиться. Он ума не мог приложить, что ему делать. Абби загнала его в тупик.

Она включила газовую конфорку, и голубое пламя вспыхнуло под чайником.

– Так о чем ты хотел поговорить? – спросила Абби, повернувшись лицом к гостю.

После поцелуя на пороге дома весь задуманный им план полетел в тартарары. Вряд ли теперь она поверит в его слова о том, что они могли бы работать вместе и дальше, поддерживая чисто деловые отношения. Нужно выбрать какую-то иную тактику, чтобы сохранить Абби в «Фирме братьев Синклер». Нужно начать разговор издалека. Срочно выдумать причину, по которой он пришел сюда. Его взгляд вновь наткнулся на вазу с цветами.

– О Джеке Палмере.

– О Джеке? – Она прищурила глаза. – И что ты хочешь сказать о нем?

– Он предлагал тебе работу? – спросил Кэллан, затаив в уме другой вопрос: «Он пытался затащить тебя в кровать?».

– Да, предлагал.

Лицо Кэллана исказила судорога. Он постарался вспомнить, какой именно вопрос задал вслух, а какой – лишь мысленно.

– Что ты ответила?

– Я пока не дала ему окончательного ответа.

Слава богу!

– Абби…

– В любом случае я не останусь в «Фирме братьев Синклер». Понедельник – мой последний рабочий день. Мне на смену придет миссис Грин, вдова, чей муж владел большой строительной фирмой в Филадельфии. Она управляла этой компанией тридцать лет. Лучшую кандидатуру на это место трудно придумать.

«Ты – лучше», – хотел возразить Кэллан, но лишь обреченно смотрел, с каким упрямством она вздернула подбородок, и понимал, что его возражения ни к чему не приведут. Лучше уйти сейчас, пока он какой-нибудь глупой выходкой окончательно не загубил все дело. Но в последнюю минуту он спохватился. Если Абби не намерена менять свое решение, то это означает, что дело и так окончательно загублено.

– Послушай меня, и как можно внимательней. – Он стал медленно к ней приближаться, заметив, как расширились ее глаза. – Я хочу тебя.

Его слова и горящие первобытным огнем глаза действовали возбуждающе. Сердце в груди у Абби заколотилось с невероятной быстротой, когда ее босс прикоснулся к ее лицу.

– Мне не нужен никто другой, – сказал Кэллан глубоким напряженным голосом. – Ты нужна мне не только в офисе, но везде и всегда. И прямо сейчас, в эту минуту, я хочу тебя до боли в сердце.

Она разрывалась между желаниями броситься ему на шею или попятиться назад. Вместо этого она словно окаменела и ждала. Ждала, что он скажет, как сильно любит ее. Не только потому, что ему хочется с ней спать. И не ту Абби, которая шокирует новыми прическами и соблазнительными сексуальными одеждами, а подлинную Абигайл Томас. Впрочем, с тех пор как она впервые занималась любовью с Кэлланом, она сама стала различать с трудом, какое ее обличье подлинное, а какое – нет.

Абби твердила себе, что не согласна размениваться на малое: либо настоящая любовь, либо ничего. Однако все доводы рассудка улетучивались, как дым, когда мужчина, которого она любила всем сердцем, говорил, как сильно желает ее. До боли. Она чувствовала эту боль физически. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй причиняли ей сладостную боль.

– Абби, ради бога, – хрипло произнес он. – Скажи мне хоть что-нибудь.

Признаться в том, как сильно она его любит? А потом смотреть ему вслед, когда он уйдет, удовлетворив свою страсть? Или еще хуже, посмеется над ней? Или, что ужаснее всего, станет испытывать к ней жалость? Она просто не перенесет этого.

Они смотрели в глаза друг другу. Абби попятилась назад и выключила газовую плиту.

– Поцелуй меня.

Он тихо подошел к ней, поднял на руки. Она обвила его шею, чувствуя, как жар его тела воспламеняет ее кровь. Какое блаженство! Господи, вся ее душа рвется запеть от счастья. Он закружил ее в объятиях, а потом внезапно уложил на кухонный стол. Ее сознание померкло в истоме, когда Кэллан жадно припал к ее губам.

Голова шла кругом. Стон наслаждения поднимался откуда-то из глубин горла. Она отзывалась на каждое движение его горячего влажного языка. Когда Кэллан задрал на ней платье, чувственная дрожь сотрясла ее тело. Кэллан в ответ застонал в полный голос.

– Абби, – шептал он исступленно, скользя пальцами по черному атласу пояса с подвязками.

Его ладони стали ненасытно ласкать ее бедра. Она закрыла глаза и откинулась на спину. Он еще выше приподнял платье. Теперь их тела плотно соприкасались, и Абби чувствовала у себя на бедрах грубую ткань его брюк. Платье оказалось уже на плечах, и Кэллан сжимал ладонями ее груди в черном атласном лифчике. Через мгновение полоска черной ткани полетела на пол. Кэллан припал ртом к набухшему соску Абби, та выгнулась под ним и запустила руки в волосы своего возлюбленного. Она подумала, что он сейчас убьет ее своими ласками, и закричала. Волны наслаждения захлестывали ее с головой. Все тело пылало.

– Кэллан, – шептала она, вцепившись в пряжку на его поясе и пытаясь ее расстегнуть. – Люби меня. Скорее.

Ее слова совершенно одурманили Кэла. Никогда раньше он не отдавался страсти так безоглядно. Он перестал понимать, что происходит. Все мысли улетучились из головы, и сам он превратился в сплошной клубок острейших переживаний. Молочную белизну нежной и гладкой кожи Абби подчеркивал черный атлас ее нижнего белья. Руки неутомимого любовника ласкали ее плоский живот, пышные бедра, все ближе подбираясь к самому сокровенному и горячему уголку женской плоти. Когда Кэллан коснулся этого места кончиками пальцев, бусинки пота проступили на его лбу. Он вновь прильнул к губам своей возлюбленной, запустил палец под тонкую полоску атласных трусиков на ней и резко сдвинул их в сторону. Когда он вошел внутрь ее тела, Абби издала громкий стон, который еще сильнее воспламенил кровь обоих любовников. Ее тело отзывалось на каждое его движение. В момент экстаза Абби закричала и вонзила ногти сквозь рубашку в кожу Кэллана. Он тоже не удержался от победного крика, а потом обессиленно уткнулся лицом в ее шею.