Линдсей Армстронг - Признаться в любви нелегко

Последнее было ужасней всего, подумала Никола и смахнула с щеки слезу.

После завтрака она немного прибралась в доме и, уже застилая кровать Бретта, услышала шум его машины. Она собиралась пойти и поздороваться с ним, когда он появился в дверях спальни.

– Привет, – неуверенно сказала она, выпрямляясь. – Я прочла твою записку. Серьезные проблемы?

– Достаточно серьезные. Он угрожал застрелить жену и себя, если она будет и дальше говорить, что уйдет к другому мужчине…

Никола ахнула:

– Кто это? Я его знаю?

Бретт назвал знакомое ей имя.

– Но это невероятно, это так не похоже на него, – удивилась Никола.

– Кто знает, какие мы на самом деле? – сухо сказал он. – Кто, например, знает?.. Черт возьми! – Он подошел к дверям балкона, распахнул их и стал угрюмо смотреть на дождь.

– Бретт, – сказала Никола после долгого молчания и остановилась, стараясь найти правильный подход к нему.

Они были в спальне, которую он когда-то делил с Мариеттой и в которой с тех пор ничего не поменял.

– Бретт… чайник. Хочешь чашечку кофе? – (Он пожал плечами, словно ему было безразлично.) – Иди в гостиную, я принесу.

Она сварила кофе и поставила на стол печенье.

– Я хотела сказать… – Никола взглянула на него, наливая кофе. Он сидел на одном из диванчиков, откинувшись на спинку и заложив руки за голову, – вот что. Нас же… что-то связывает, ведь так? – (Он не ответил.) – Я имею в виду, что мы – друзья, если не больше, и мы многое пережили вместе, правда? Я думаю, потеря моего отца была и для тебя очень тяжелой. И мы… всегда ставим на первое место Сашу и Криса. Так что…

Он резко выпрямился.

– Так что? Куда это нас ведет, Никола?

Никола внутренне содрогнулась, потому что его взгляд был твердым и холодным. Она встала, чтобы передать ему чашку, потом снова села.

– Это ведет нас к тому… не скажешь ли ты мне, что произошло вчера? Даже если я не в силах помочь, я постараюсь понять. Иногда полезно поделиться с кем-нибудь.

– Помочь? – язвительно повторил он и внимательно посмотрел на ее озабоченное лицо. – Никола, существуют такие вещи, которые, я надеюсь, ты никогда не поймешь.

Она закусила губу.

– Значит, я не твой друг, Бретт, и ты все еще считаешь меня ребенком? – Насмешливый огонек появился в ее синих глазах, и она угрожающе задрала подбородок.

– Ну хорошо, – сурово проговорил он. – Как тебе это? Мариетта использует своего нового приятеля, который, между прочим, моложе, но совершенно потерял из-за нее голову. Если мы не вступим с ней снова в брак… Я думаю о детях. Понимаешь, она закончила гастролировать по миру и собирается обосноваться в Сиднее. Ей предложили там преподавать в консерватории и заключить контракт на работу в симфоническом оркестре сроком на три года.

– Но почему? То есть, я хочу сказать, она же на самом пике своей карьеры – она известна на весь мир!

– Но она, к сожалению, страдает алкогольной зависимостью, – мрачно произнес Бретт. – Или она справится с этим, или дойдет до такой стадии, когда не сможет играть.

– О, нет, – страдальчески сказала Никола. – Как же она справится? Но… в тот вечер… – она махнула рукой и нахмурилась, – не было никаких признаков, что у нее такая проблема. Она была нормальной… в ее…

– В ее обычном кипучем, возбужденном состоянии, – сухо прокомментировал Бретт.

– Да, именно так!

Он взглянул на нее.

– Это потому, что она переключилась с одной навязчивой идеи на другую, – мрачно сказал он. – Уж тебе-то лучше, чем кому бы то ни было, известно, как прекрасно она умеет это делать.

– Переключилась?.. Ты хочешь сказать… – Никола проглотила подступивший к горлу ком, – она хочет восстановить ваш брак?

– Именно так. Но только типичным для Мариетты способом, нанося удар ниже пояса.

Перед глазами Николы промелькнуло лицо отца Каллэма, а еще она подумала, что Ричард Холлоуэй тоже невольно сделал то, что можно назвать ударом ниже пояса.

– Это… это… Я не знаю, как это назвать.

Бретт вяло улыбнулся.

– Я так и думал. Но этого не произойдет!

– А как же Саша и Крис?

– Ты все время твердишь мне, что она – их мать, – сказал он с иронией. – Если я попытаюсь забрать их у Мариетты, вряд ли такой шаг принесет им счастье.

– А что он из себя представляет, этот музыкант, играющий на гобое?

Бретт пожал плечами и поморщился.

– Если бы ты встретила его при других обстоятельствах, он, возможно, понравился бы тебе. Нежный гигант – и очень хорошо обращается с детьми. Он им очень нравится.

– О, Бретт, – ласково сказала Никола с сочувствием в голосе.

– Не надо! – В голосе его прозвучала неожиданная ярость. – Последнее, что мне нужно от тебя, – это твое сочувствие.

Побледнев, она встала и прошептала:

– Почему? – и повернулась, словно собираясь выбежать из комнаты.

– Никола, Никола! – Он быстро вскочил на ноги и удержал ее. – Постой. Я сожалею. Я… – Он пристально смотрел на нее.

Она видела, что он побледнел, и сказала упавшим голосом:

– Пусти меня, Бретт. Это не имеет значения…

– Нет, имеет.

Он притянул ее к себе и погрузил свое лицо в ее волосы. Она почувствовала, как его мускулы напряглись, а потом на мгновенье непроизвольно расслабились. Он поднял голову, посмотрел ей в глаза и начал целовать.

Шок парализовал Николу. Она отпрянула было, потому что он засунул руки под фуфайку ее спортивного костюма. Его ладони оказались холодными и жесткими, но их движения были нежными. Ее захлестнуло страстное желание, но не только это. Ей хотелось дать ему то тепло, в котором он так очевидно нуждался.

О, Бретт, не делай этого! – мысленно взмолилась она. Я не смогу заменить тебе Мариетту.

Но Никола не могла противостоять той все увеличивающейся жадности, с которой он целовал ее. Ничто на свете не могло умерить и ее собственную страсть, когда она почувствовала прикосновения его рук, безошибочно движущихся к самым чувствительным частям ее тела. Он крепко прижимал ее к себе, целуя не только губы, но и шею, в то время как она, пошатываясь, приникла к нему в ответном порыве.

Она не знала, что заставило его неожиданно поднять голову и опустить руки. Но тут услышала и сама – хлопающие дверцы машины, голоса детей.

От разочарования она пошатнулась и едва не упала, когда он отпустил ее.

– Никола, не смотри на меня так. Я сожалею…

Она провела языком по распухшим губам.

– Я… я… – но так ничего и не смогла больше произнести.

Его лицо стало напряженным, когда он услышал звонок в дверь.

– Все в порядке. Я запер дверь, – пробормотал он. – У нас есть время… у нас сколько угодно времени.

– Но я чувствую… – Я чувствую себя пешкой в вашей с Мариеттой игре! И я всегда чувствовала себя так, подумала Никола с отчаянием и резко отшатнулась от него. – Нет, у нас нет времени, – решительно сказала она. – Ты иди. Я только приведу себя в порядок. – Она резко повернулась и убежала в свою спальню, чтобы обрести там безопасность и уединение.