Дэй Леклер - На балу грёз

— La Estrella ? — взгляд Шейн вопрошал. — Вы о чем?

— У меня и в мыслях нет никого отсылать. — Раф раздраженно вздохнул. — Челита, вино!

Экономка едва успела отнять бутыль: вино чуть не плеснуло через край.

— Вот так всегда: никто ничего не скажет, — пожаловалась Шейн. — Где она? Кто это? Да расскажите же, что происходит?

— Видишь ли, Челита с Марвином убеждены, что La Estrella — это я, — призналась Элла.

— Ты?!. — Рот Шейн округлился.

— Челита, — встрял Раф с грозным видом. — Какое странное вино! Не шампанское, часом?

— Si, Senor . Я так и думала, вы захотите отпраздновать приезд La Estrella .

— Так-таки и думала?!

— А что думать, — экономка не замечала сарказма, — такая радость. Раз La Estrella здесь, считай, счастье и благоденствие не за горами.

— А если мой брат отправит ее домой? — сладким голосом изрекла сестра.

— Шейн, чертовка!

— Как — домой? — Челита звякнула бутылью о стол. Былая восторженность в мгновение ока сменилась подозрительностью. — Лишить нас La Estrella, Senor Бомонт? Так-то вы печетесь о жителях Милагро?

— Повторяю, у меня и в мыслях нет ничего подобного. — Желваки на скулах Рафа заиграли.

— Значит, мне можно остаться, — вкрадчиво поинтересовалась Элла, — больше чем на неделю?

Все воззрились на Рафа.

Он залпом осушил вино и с таким размахом поставил фужер, что хрупкое стекло едва не треснуло.

— Я не потерплю допросов в моем собственном доме.

— Но, La Estrella … — заикалась Челита.

— La Estrella вольна уезжать и приезжать, когда ей заблагорассудится. — Взгляд Рафа перескочил на Эллу. В серых гневных глазах — немой приговор. — Скоро она сама домой попросится. Дискуссия окончена. Челита, накрывай ужин, рог favor [27] Пожалуйста (исп.). .

— Сперва пообещайте, что не отпустите ее. — Экономка демонстративно сложила руки на груди.

— Челита!

— Так и быть, иду. И вина принесу на хозяйский вкус.

Челита захватила бутыль и вышла на кухню, не прерывая ретивых испанских причитаний.

— Вот это шампанское! Блеск! И, по-моему, очень кстати, — поделилась Шейн.

— Ты еще не наговорилась?! — Раф хмурым взглядом смерил сестру — и вдруг оттаял. — Гляди-ка, ты оживаешь прямо на глазах. Может статься, в визите Эллы будут хоть маломальские положительные стороны.

— Один — ноль в мою пользу, — пробормотала Элла.

Ее ремарка не прошла даром.

— А ты, amada , ступаешь на зыбучий песок! Помнится, в конторе мы не закончили не только разговор.

Элла поспешила обратиться к золовке:

— Как поживают твои мозаики? Ужасно хочу увидеть последние работы.

Опять промашка. Алые пятна проступили на щеках Шейн. Она, точь-в-точь как Раф, одним глотком допила шампанское и обрушила фужер на стол. Тонкий хрусталь жалобно запел.

— Я не собираю мозаик… Уже давно. Учусь на бухгалтера.

— Бухгалтера! — Элла ахнула. — С твоим та…

— Ужин готов, — торжественно возвестила Челита и вкатила в столовую, толкая перед собой, деревянный сервировочный столик. Убрав напитки, она сняла серебристый купол с первого блюда и поставила дымящуюся тарелку перед Эллой. — Для вас, La Estrella , я приготовила casado . Это особенное тико угощение.

Шейн прыснула.

— Элла, это местная шутка. С испанского casado переводится как «женатый мужчина». Блюдо символизирует все, чего в счастливом браке муж ждет от жены. Этакий горшочек удачи, где всего понемногу. Здесь и рис, и бобы, картошка, фасоль, мясо, помидоры… О, как пахнет… Все проворачивается и перемешивается со специями. Что еще положила Челита? Лапша, листья салата, яйца и… Это corvina , Челита?

— Si, corvina .

— И морской окунь.

— Потрясающе. — Элла восхищенно улыбалась.

— А вкус — пальчики оближешь. Наша Челита — первая повариха.

Следующее блюдо было поставлено перед Шейн. И, наконец, перед Рафом. Потом Челита взялась за дужки столика и заторопилась на кухню.

— Челита, минуточку, — подозрительно мягко попросил Раф.

Элла знала этот тон, не суливший ничего хорошего. Видимо, знала и Челита.

— Мне на кухню…

— Будь так любезна, объясни, что это за черная субстанция? — Раф изрядно потрудился, прежде чем смог отрезать хоть кусочек.

— Жареное мясо, — прошептала Челита, виновато потупившись.

— Жареное мясо, — повторил он и поднес вилку к глазам. — Интересно. Новый рецепт?

— Нов… — Челита откашлялась. — Ага, Senior . Новый.

— Так-так. Жарить мясо на рашпере до каменноугольного, абсолютно неудобоваримого состояния — это новый рецепт?

— Так его готовят. — Челита исподтишка взглянула на Рафа. — Gusto usted [28] Нравится? (исп.). ?

— Нет, Челита, не нравится. — Раф бросил вилку на тарелку. — Унеси это с глаз долой и подай что-нибудь попроще.

— Si, Senior , — покорилась экономка.

— И, Челита, — Раф выждал, когда все ее внимание будет целиком направлено на него, — подобных экспериментов я не потерплю. Уже сказано: La Estrella может гостить здесь столько, сколько пожелает. Сжигать мой ужин — плохой способ задержать ее noдольше. И убедить меня взять Мануэля обратно на работу это тоже не поможет. Ясно? — Не успела Челита кивнуть и умчаться, как Раф развернулся к Элле: — Вот результат твоих штучек. Челита никогда бы не рискнула своим местом, если б не была уверена, что за углом ее ожидают кисельные берега и молочные реки. Она же спит и видит, как La Estrella отвратит от нее все беды. Не исключая и потерю работы.

— Ну, уволить ее я тебе точно не позволю.

— Ишь ты? — Раф откинулся на спинку стула и с любопытством смотрел на Эллу. — И как ты мне не позволишь?

— Найму ее сама.

— Идея неплоха. Одно «но»: это мой дом, amada, и я, и только я, буду решать, кому работать здесь.

— А жена и слова молвить не может?

— Не может, — отрезал Раф. Повисла неловкая тишина.

Когда все отужинали, Челита подала tacita de cafe — чашечку кофе, традиционную, как поняла Элла, в конце трапезы.

— Это особый кофе, — сказала Шейн с гордостью. — Кроме нашего поместья, такого нигде не попробуешь. Так бережно не собирают ни один кофе. Сорт котируется как «арабика — сверхтвердое зерно» и на мировом рынке признается как один из самых изысканных.

— А кофе… как его делают? — загорелась Элла. — По пути нам попались деревья, но никаких зерен я не видела. Только ягоды.

— Зерна под кожицей, — объяснил Раф. — Если внутри два зернышка, то мы говорим «курочка», а если редко-редко одно, то «петушок». Когда ягоды покраснеют, их пора собирать. Тяжкий труд. Одно и то же дерево обирают по нескольку раз. Собранные ягоды многократно промывают специальные машины, очищая от кожуры и мякоти. Зерна на день оставляют бродить для того чтобы сделать вкус насыщеннее или специфичнее. И чашка кофе превращается в нечто неповторимое…