Кэтрин Гарбера - Незнакомец из дома напротив

Он пробовал на вкус ее губы, не в силах оторваться от ее сладости. Она благоухала легким вином и другим, более тонким ароматом. Волосы Кэсс под его пальцами были мягкими, струящимися как свежий океанский бриз. Его опустошенная душа требовала все большего, и он сдался этому чувству. Рэйф наклонился над ней и сжал свои объятия.

Он погрузил язык в сладостные глубины ее рта. Он желал ее... желал страстно. Ему хотелось освободить ее от джинсов и майки, ощутить мягкость ее кожи, прикоснуться к ней губами и долго-долго ласкать ее. Он желал, чтобы ее длинные стройные ноги обвились вокруг его талии, и кровь в отчаянном ритме вздувала его вены.

Ее пальцы на его плечах и шее ощущались как теплые лучи солнца. Рэйф застонал от отчаяния, зная, что для Кэсс ласки не должны заходить дальше. Они не должны дойти до естественного завершения, потому что Кэсс не из тех женщин, которые ложатся в постель с мужчинами при первом свидании.

Ее мягкие груди касались его груди, когда она нежно прижималась к нему. Руки Кэсс обвивали его шею, пальцы играли волосами. Он оторвал губы от ее губ, покрывая поцелуями подбородок и шею.

Кэсс ухватилась за его плечи и коснулась их губами. Сначала как бы пробуя, затем со все нарастающей страстью.

Она прижималась к нему всем телом. Рэйф терся грудью о ее грудь, наслаждаясь нежными прикосновениями и зная, что заставляет ее реагировать так же.

Она застонала и с самоотречением прижалась к нему еще плотнее. От желания его кровь буквально вскипала, тело было в полной готовности. Он желал ее прямо сейчас. И он получит ее, если продолжит.

За многие годы Рэйф узнал все о женском теле и научился мастерски применять эти знания. Он мог бы заставить ее тело возжелать его так сильно, что у воспитания и морали не осталось бы и шанса.

Обожженный этой мыслью, Рэйф оттолкнул Кэсс. Потом встал и отвернулся от нее. Схватившись за перила крыльца, он тяжело дышал. Он заставил себя досчитать до ста, отказываясь поворачивать голову и смотреть на Кэсс.

— Рэйф?

Ее голос звучал нежно, обиженно и неуверенно. Рэйф всегда встречался с женщинами, которые знают правила. Кэсс не знала. Она так же далека от его образа жизни, как Юпитер от Солнца.

Почему первая женщина, которая воскресила его чувства, для него запретна? И не может быть его? Он смирился с этой неизбежностью, как смирился со смертью родителей. Как признал для себя, что никогда больше не испытает чувство принадлежности к семье. Как признал, что он виноват в их гибели.

Он выпрямился и взглянул на Кэсс. Она сидела, забившись в уголок кресла, словно испуганная мышка. Рэйф представил себя большим вороном, который налетел и ранил эту мышку, но еще не завершил убийство. Это чувство не было новым для него. Именно так он ощущал себя, когда долгими часами сидел у постели сестры Анжелики и молился, чтобы она выжила.

Без единого слова он сошел с крыльца, ощущая себя последним ублюдком. Увидит ли он когда-нибудь эти карие глаза без слез и обиды?

Кэсс постучала в тяжелую дубовую дверь и стала со страхом ждать. Этим утром она решила ни за что не подходить к его дому, но трое членов совета позвонили насчет его дворика: украшения лужайки нужно убрать, траву — подстричь.

Она не сомкнула глаз прошлой ночью и чувствовала себя глубоко несчастной. Бегство Рэйфа оскорбило ее, честно признавала она. Сегодня она никак не проявит своих чувств. Сегодня она покажет себя деловой женщиной, интересующейся им исключительно как соседом. Сегодня она забудет об их объятиях.

Энди ушел к друзьям на весь остаток дня. Кэсс нужно держаться от Рэйфа как можно дальше, и она собиралась побыстрее закончить дело и удалиться. От мысли, что придется провести весь день дома, прямо напротив него, начинала болеть душа.

Дверь распахнулась, и струя прохладного воздуха буквально втянула ее внутрь. Запах свежего дерева и новых ковров дразнил обоняние. Не в силах сдержать любопытство, Кэсс взглянула мимо голого плеча Рэйфа в темные, словно пещеры, комнаты.

Этим утром его серебристые глаза были красны, а лицо с грубой щетиной, обычно придававшей ему устрашающий вид, выглядело измученным. Неужели и Рэйф бывает слабым?

Он стоял неподвижно, сверля ее взглядом, и она не могла отвести от него глаз. Пригладив темные кудрявые волосы, он пригласил ее внутрь.

Кэсс хотела провести встречу по-деловому, а в его доме это невозможно. Она покачала головой, отклоняя предложение. Вытерев потные ладони о льняную рубашку, она глубоко вздохнула и собралась с мыслями.

— Кэсс, я...

— Мистер Сантини... — прервала она и сделала паузу, чтобы убедиться в его внимании, — я здесь от имени ассоциации. Мне поступило несколько жалоб относительно оформления лужайки и нестриженого газона.

Рэйф попытался коснуться ее, но Кэсс непроизвольно отстранилась. Он прищурился и шагнул вперед. Кэсс не стала пятиться, зная, что если начнет отступление, то уже никогда не вернет себе потерянные позиции.

— Хорошо, сегодня подстригу, — произнес он, выходя на крыльцо и опираясь на перила. — Кэсс, я хочу...

— Мистер Сантини, вам дается три дня на стрижку газона, иначе вы будете оштрафованы, — не слушая его, произнесла Кэсс. Ей не хотелось вспоминать о прошлом вечере, тем более говорить о нем. А Рэйф так упрям. Почему он не может забыть те объятия, как собиралась это сделать она?

Проклятье! Даже с красными глазами и лицом, свидетельствующим о бессонной ночи, он все равно красив. Почему он выглядит так хорошо сегодня утром? Тем более что она, наоборот, еле стоит на ногах.

Как всегда, на нем только обрезанные джинсы и нет рубашки. Она собиралась перечитать Соглашение домовладельцев и найти пункт, запрещающий ходить без рубашки. Она ни о чем не может думать, глядя на его обнаженный торс.

— Я сказал, подстригу сегодня, — огрызнулся он. Она не могла винить его. Ее мозг раскалился, как перегруженный компьютерный процессор, который заставляют решить дополнительные задачи. Кэсс знала, что надо уходить, пока она не потеряла контроль над эмоциями и гордостью и не потребовала ответа, почему он сбежал вчера вечером.

— Да, вы сказали. До свидания, мистер Сантини. Не забудьте убрать эти украшения лужайки.

— Кассандра Гэмбрел, немедленно остановитесь. — Ледяной тон его голоса заставил ее подумать, что речь идет о деле.

Она остановилась и оглянулась.

— У вас вопросы по Соглашению домовладельцев? — спросила она, молясь, чтобы это было так. Потому что, упомяни он тот неземной поцелуй, она погибла.

— Ты чертовским хорошо знаешь, что нет.

Вечно сквернословит, подумала она, ухватываясь за возможность перевести разговор.

— Рэйф... мистер Сантини, я бы предпочла, чтобы вы не употребляли бранных выражений.