Сьюзен Мейер - Доброе утро!

Она едва не позвонила Дэнни в марте перед самым рождением малыша, но не нашла в себе силы для общения. Грейс не знала, как объяснить ему, что она честна перед ним.

После рождения Сары все вдруг изменилось. Она вновь хорошо себя чувствовала. Ответственность за ребенка подталкивала к действиям, и Грейс сосредоточилась на поисках работы. Наконец она нашла то, что искала, — ей обещали зарплату вдвое больше, чем она получала у Карзона. Родители переехали к ней, чтобы помогать во время беременности, и Грейс купила им домик на той же улице. Мама могла теперь нянчиться с ребенком, а отец — ухаживать сразу за двумя лужайками.

Пребывая в приятных хлопотах и заботах, Грейс уже и не думала о Дэнни. Наступил сентябрь. Саре исполнилось шесть месяцев, все в маленькой семье были счастливы, и Грейс решила позвонить Дэнни. Не ради нее самой, не ради него, а ради Сары.

Каждая маленькая девочка имеет право знать своего отца.

Грейс читала указатели на дороге. Она убеждала себя, что едет к Дэнни исключительно ради дочери.

Обнаружив нужную надпись и сделав поворот, она увидела его дом. Простое каменное строение с огромными окнами, гараж на три машины и открытое пространство вокруг. За оградой находился бассейн, а на зеленом газоне росли несколько высоких деревьев. По сравнению с ее крошечным бунгало дом Дэнни показался ей дворцом.

Она остановила у обочины свою красную машину, вытащила Сару из детского сиденья. Направляясь к дому с ребенком и сумкой подгузников в руках, она ясно представила, насколько различны их жизни. Они с Дэнни — ягоды с разных полей и не могут быть вместе. Почему она не осознавала это раньше? А он, вероятно, осознал. Поэтому и сказал, что не хочет видеть ее. Они не созданы друг для друга. И у него было пятнадцать месяцев, чтобы забыть ее.

Да и сама Грейс предпочла бы воспитывать Сару одна, но женщина была уверена, что это несправедливо по отношению к девочке. И Дэнни тоже следует дать возможность стать частью жизни дочери. Однако если он опять не поверит, что Сара его дочь, то так тому и быть. Она не станет его умолять быть отцом их ребенку, не потребует экспертизы ДНК. Она не собирается расстраиваться и не позволит ему оскорблять себя. Они с Сарой просто исчезнут из его жизни.

Грейс нажала кнопку звонка и тут же пожалела, что пришла. Как ей пришло в голову, что она может равняться с людьми, что живут в этой части города?

Дверь распахнулась, и она лицом к лицу столкнулась с отцом своего ребенка. Несмотря на субботу, он был одет в деловой костюм и белую рубашку, но галстук висел свободно, и верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Дэнни выглядел умиротворенным и расслабленным и даже улыбался.

При виде Грейс улыбка тут же исчезла, глаза потемнели, его взгляд скользнул по Саре.

Она вздохнула.

— Можно нам войти?

Секунд двадцать он стоял неподвижно и смотрел на них. И все эти двадцать секунд она желала одного: чтобы пытка закончилась и дверь захлопнулась перед ее носом, но он вдруг шагнул назад, приглашая ее внутрь.

— Спасибо. — Она юркнула в гулкое фойе огромного дома, уверенная, что это худший день в ее жизни.

У него стиснуло грудь. Сначала он подумал, что это от злости — Грейс никак не оставит его в покое! Затем, после взгляда на ребенка — крошечную девочку, судя по розовому комбинезону, — ему стало любопытно, потребует ли Грейс провести тест на отцовство. Девочке было на вид месяцев шесть — как раз возраст малыша, зачатого в ту ночь в доме на пляже. Она удивительно походила на Кори, когда тот был в том же возрасте.

Дэнни замер, не способный ни на что, кроме как стоять и смотреть на пухленькое дитя. Внезапно девочка улыбнулась ему, ее губки раздвинулись, круглые голубые глаза засияли от смеха. Она издала булькающие звуки, в углах рта появились пузыри, совсем как у Кори когда-то...

Чувствуя слабость в ногах, он указал рукой на коридор.

— Будь так любезна, подожди меня в кабинете.

Грейс поймала его взгляд, и сердце Дэнни остановилось. Перед глазами встали картины их счастливых выходных в доме на пляже. Он увидел, как Грейс и Орландо смеются, как она убеждает спортсмена инвестировать деньги. Вспомнил Дэнни и ее лицо, когда он выгнал ее из офиса. Это было несправедливо, ребенок все-таки существовал. Вспомнил он и ее податливое тело в своих руках, и дрожащие губы, когда он указывал ей на дверь, не дав ей возможности объяснить ситуацию...

— Мне нужно отдать распоряжение моей экономке, — сказал он вместо извинений.

Грейс кивнула и направилась по коридору к кабинету. Едва она исчезла за дверью, Дэнни сжал руками виски.

Руки тряслись, ноги тоже, он до боли зажмурился, в голове появились видения: рождение Кори, его первый праздник, Рождество, которое они каждый год отмечали вместе. Он вспомнил щебетание сына, его бесконечные вопросы, мальчик рос «почемучкой». Вспомнил его интерес к мусорным машинам и почтальонам.

Боль захлестнула Дэнни. Он снова и снова прокручивал в мозгу самое лучшее и самое страшное из этих шести лет, затем вдруг осознал, что он может пройти через это снова. Первый день рождения. Счастливое Рождество. Вопросы и загадки. И боль... Однажды он уже был папой, а вскоре остался один, лишенный возможности видеть сына.

В сердце родился гнев, как зловещий ураган, сметающий все, когда Дэнни вспомнил свой брак и Лидию. В прошлом он часто анализировал их совместную жизнь и вынужден был признать, что Лидия не была сварливой женой, а он — никудышным мужем. Их брак разрушился не оттого, что они оказались плохими людьми. Просто так сложилось. У них не было иного выбора, кроме как расстаться. Когда-то они любили друг друга, но как только их брак дал трещину, оба, забыв о счастливых годах совместной жизни, стали изводить друг друга упреками, используя Кори как оружие, и расстались врагами.

У него с Грейс не было ни шести лет брака в любви и уважении, ни двухлетнего судебного процесса. Так почему он считает, что их конфронтация не будет столь опасна и агрессивна, как с Лидией?

Дэнни не откажется от ответственности за ребенка Грейс. Он извлек хороший урок из прошлого и не хочет, чтобы дочь превращалась в тайное оружие матери для оказания давления на него.

Придя к определенному решению, Дэнни прошел в кухню, переговорил с экономкой и направился к кабинету.

— Позволь мне увидеть ее, — потребовал он с порога.

Грейс повернулась к нему.

— Спрячь свой гнев. Ты не имеешь на него права! Ты оставил меня одну с ребенком. Я ужасно себя чувствовала, была вынуждена уйти с работы. Мои родители пронянчились со мной все девять месяцев беременности. Лишь твоя премия помогла мне продержаться до рождения Сары. Я была больна, измучена и обеспокоена тем, что, если, не дай бог, что-то пойдет не так, мне не оплатить достойное медицинское обслуживание. Тебе следовало бы помочь мне, но ты ни разу не объявился. Поэтому тебе не на что жаловаться и нечего требовать!