Кетлин О'Брайен - Своенравная Мелани

– Клей... о... Клей! – Она больше не сопротивлялась...

Он ждал и, только услышав ее умоляющие нежные стоны, начал двигаться, покрывая ее тело поцелуями.

Мелани повторяла его имя словно в беспамятстве. Она выгнула спину и подалась немного вперед, учащенно дыша. Его пальцы ощутили сладострастную дрожь. Да, думал он, упоенный и возбужденный этими инстинктивными ритмами. О да, детка, вот так.

Вдруг, издав короткий напряженный крик, девушка отпрянула в сторону.

– Мел, нет. – Он поймал прядь ее шелковистых волос. – Мелани, не оставляй меня.

Она постепенно сползала вниз, мужчина согнул ноги, превозмогая боль. А она покрывала его тело горячими короткими поцелуями, расстегивая пуговицы на его джинсах. Клей затаил дыхание. Она приподняла его бедра и стянула грубую ткань, державшую в заключении его возбужденную плоть... Клей почувствовал, что ее тело готово принять его. Отступать дальше было некуда...

Сколько прошло времени? Секунды, часы, столетия? Время прекратило свое существование. Их затянуло в водоворот ощущений и чувств. Наконец прогремел взрыв и разноцветные фейерверки обрушились на них дождем нескончаемого удовольствия.

Клей потерялся в этом потоке. А Мелани, влажная, тяжело дышащая, в изнеможении свалилась на его грудь. Он крепко прижал ее к себе и увлек за собой в глубокую бездонную темь.

Ему надо вернуться. Он должен... Он должен сказать ей...

Но Клей продолжал уноситься все глубже и глубже, и слова были уже ни к чему.

Он чувствовал ее губы на своем теле. Я люблю тебя, безмолвно шептали они.

Люблю, ответил голос где-то в самом дальнем уголке его сознания. Это было не все, что он хотел ей сказать, но все, что он смог.

Пальцы Мелани дрожали, и чашка с кофе выскользнула из ее рук.

Даже такая незначительная оплошность лишний раз доказывала, что у нее шалили нервы.

Когда же это началось? Еще час назад, когда высвободилась из-под обхватившей ее руки Клея, она чувствовала себя превосходно... Ну более или менее.

С первыми лучами солнца Мелани поспешила наверх. Она приняла душ, привела себя в порядок и отправилась на кухню выпить кофе. Ей казалось, что она совершенно спокойна. Откуда же взялась такая нервозность?

Надо посмотреть правде в глаза. Она же знала, что Клей не хотел секса, и могла не допустить того, что произошло. Конечно, совсем не просто отказаться от его настойчивых рук, и все же она должна была остановить его. Но она безумно хотела любить его, потому что... она действительно его любила.

А он?.. Девушка не питала ложных иллюзий. Напичканный снотворным, сморенный сном и болью, Клей вряд ли отдавал себе отчет в своих действиях. На протяжении всей ночи его глаза оставались мутными. И хотя он вел себя как знающий и опытный любовник, его действия были продиктованы слепым животным инстинктом, не более того. Как только все закончилось, он ушел в забытье в ту же секунду...

Она хорошо знала цену, которую ей придется заплатить сегодня утром.

Осталась одна-единственная надежда, подумала Мелани, собирая разлетевшиеся осколки разбитой чашки: может быть, он не поверит, что все происходило наяву. Может быть, он решит, что это был только сон, продолжала она себя убеждать. В конце концов, доза болеутоляющего была достаточно сильной.

– Ты можешь называть меня старомодной, – вдруг раздался противный голос. – Но я думаю, будет лучше, если ты включишь кофеварку в розетку.

В дверях стояла миссис Хиллиард. Мелани в ужасе застыла.

– О, – растерявшись, воскликнула она и потянулась за шнуром. – И правда. Извините.

– Не надо передо мной извиняться, – проворчала старуха. – Я не пью эти помои. Они только раздражают слизистую оболочку. – Она взглянула на холодильник. – Ты оставила дверцу открытой, – добавила она, захлопывая холодильник.

Мелани в оцепенении наблюдала за миссис Хиллиард. Старуха полезла в кладовку и начала копошиться среди расставленных в алфавитном порядке банок. Затем, высунув голову, посмотрела на Мелани с той же недовольной гримасой.

– Может, овсянки?

– Нет, спасибо, – с трудом выдавила Мелани. – Я предпочитаю жареные пончики.

Старуха усмехнулась. Она достала из холодильника дыню размером с игровой шар и бросила ее Мелани.

– Попробуй вот это. Еще одни помои, засоряющие артерии подобно топленому салу, залитому в шестеренку.

Мелани прикусила язык. Она предпочла взять дыню, а не начинать воскресенье с обсуждения пищеварительной системы, к тому же в такую рань. Слегка нахмурившись, положила дыню на стойку.

А что вообще эта грымза здесь забыла? Она никогда не появлялась на кухне по воскресеньям. Никогда! Даже у Господа Бога бывает выходной, была ее любимая поговорка.

Так почему же именно сегодня? Почему она предпочла именно сегодняшний день для того, чтобы изменить привычке, которой не изменяла всю жизнь?

Так думала девушка, когда вдруг услышала до боли знакомый, но удивительно холодный голос:

– Доброе утро, Мелани. Миссис Хиллиард! Не могли бы вы оставить нас на минутку? Я бы хотел поговорить с Мелани с глазу на глаз.

К глубокому удивлению Мелани, женщина не стала возражать. Вздохнув, она прошмыгнула мимо Мелани и вышла.

Клей молчал. У Мелани замерло сердце.

В ожидании, пока он нарушит эту зловещую тишину, она налила себе кофе, затем, вытряхнув на ладонь три таблетки аспирина, протянула их Клею, как она надеялась, не трясущимися руками.

Клей взглянул на дрожащие таблетки и, сардонически улыбаясь, приподнял одну бровь.

– Вижу, ты уже знаешь о злобном карлике с отбойным молотком, орудующем в моей черепушке.

– Я подумала, что у тебя... – она замялась, – после вчерашнего может разболеться голова.

Звук, отдаленно напоминающий смешок, вырвался из уст мужчины.

– Мелани, скажи мне, пожалуйста, сколько ты дала мне таблеток вчера вечером? – Он пытался создать иллюзию простого любопытства, но горькая нотка в его голосе выдавала его беспокойство. – Все симптомы сегодня указывают на то, что ты превысила рекомендуемую дозу.

Девушка гордо выпрямилась. Она пыталась собраться с мыслями и сообразить, почему ей пришло в голову дать сразу две таблетки.

– Да, – спокойно сказала она. – Врач прописал одну таблетку, но я дала тебе две. Мне казалось, тебе необходимо уснуть как можно быстрее.

Клей уставился на девушку, затем, повинуясь внезапному порыву ярости, взорвался:

– Но почему, почему, черт возьми, ты мне ничего не сказала? Я же предупреждал тебя, что не хочу никаких лекарств, потому... – Он схватился за голову, так и не закончив фразу.

– Но, Клей, тебе же было больно!..

– Плевать я хотел на эту боль! Прийти ко мне посреди ночи так одетой... Ради всего святого, Мелани, зачем ты играешь с огнем? Уверен, ты знала, что все это закончится несчастьем!