Эмили Роуз - Торнадо по имени Холли

Едва она успела завязать узлом пояс, как хор собак возвестил о прибытии Эрика. Он приехал, как обещал, минута в минуту. Она же не успела подготовиться, как следует, потому, что после занятий со студентками проехала сто пятьдесят миль, чтобы купить особенный оттенок радужного стекла для своего нынешнего витража. Холли не экономила на стекле, ведь от правильного выбора материалов зависит успех работы.

Она быстро провела расческой по спутанным волосам, потом разок-другой по губам вишневого цвета помадой и, сунув ноги в туфли без каблуков, помчалась к двери. Она открыла ее, как раз в тот момент, когда Эрик поднимался по ступеням.

— Добрый вечер, Холли!

От густого тембра его голоса мурашки забегали по ее коже.

— Привет. Ты сказал: форма одежда свободная, но не объяснил, что это значит. Так что принимай, какая есть.

— Ты выглядишь очаровательно. — Когда он окинул ее одним из своих медленных, восхищенных взглядов, она почувствовала себя привлекательной и женственной.

Почему другие мужчины никогда так не смотрели на нее? Почему только от взгляда Эрика Олдена она млеет точно от ласки любовника?

— А почему сегодня не видно ни Сера, ни Моне? — спросил он, озираясь по сторонам.

— Они болели и, хотя теперь выздоровели, находятся в питомнике. Я устроила им карантин.

— Понятно, — кивнул Эрик и сразу перешел на другую тему: — Ты разговаривала с детективом?

— Да. Он заезжал сегодня утром, и я дала ему фотографии и копии всех документов.

— Отлично. Уэз работает быстро и основательно. Скоро ты получишь ответ.

Ехали они молча. Когда Эрик свернул на хорошо знакомую ей улицу и впереди показался ярко освещенный центральный вход «Калибр-клуба», она испуганно замотала головой:

— Ой-ей-ей! Здесь я не буду есть. — Она не может ужинать в семейном заведении под осуждающими взглядами отца и братьев.

Он кивнул и проехал мимо клуба, направляясь к пристани.

— Мы будем обедать на яхте. И обслуживать нас будет ненавязчивый официант.

Хотя она и оценила его внимание, ведь он запомнил замечание о следившем за каждым движением официанте, мысль остаться с ним наедине не показалась ей удачной.

— Это разве мудро?

— Октавия и ее фотограф не смогут сделать снимки. Мы уйдем в открытое море.

— Разумно. Удивительно, почему она не настаивала на своем присутствии?

Он покосился на нее и так озорно улыбнулся, что ей вдруг стало трудно дышать.

— Она хотела. Но мы отплываем несколько раньше, чем я ей сказал. Если она сумеет миновать охранника, то появится, как раз вовремя, чтобы увидеть вдали нашу яхту.

Холли расхохоталась. Октавии это придется не по вкусу. Зато ей понравилось.

— Тебе не откажешь в уме, Эрик Олден.

— Так многие говорят обо мне.

Они вышли из машины, и он, подхватив Холли под руку, повел ее к пристани. Она и раньше бывала на яхте Олденов, но не с Эриком. Всего несколько недель назад она, Джулиана и Андре принимали солнечные ванны на верхней палубе.

Эрик дал сигнал работникам порта отдать концы, яхта отошла от берега, и Холли почувствовала себя пленницей на пиратском бриге.

Впрочем, образ этот совершенно не соответствовал истинному положению вещей. Эрик слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать пирата. Да и она не похожа на беспомощную пленницу. Не говоря уже о том, что огромная стильная яхта и близко не походила на скрипучий пиратский бриг. Кожаные сиденья, стеклянные столешницы, сверкающая деревянная мебель — все так же элегантно, как в роскошном доме или в номере отеля.

— Рислинг? — Эрик предложил ей бокал бледно-золотистой жидкости.

— Конечно. Спасибо. — Она обхватила тонкую ножку бокала. — Итак, мы здесь. Что дальше?

— Обед подадут, как только мы выйдем из бухты. А пока закуска. Выбери, что тебе нравится.

Холли потягивала вино и разглядывала искусно разложенные на кофейном столике блюда. Несмотря на голод, по какой-то странной причине желудок протестовал при одной только мысли о еде. Какая глупость! Неужели она нервничает? Но почему?

Здесь слишком уютно. Слишком интимно. В следующий раз лучше встретиться в каком-нибудь снобистском ресторане, чем сидеть наедине с Эриком, зная, что на нижней палубе располагаются спальни. Что случилось с ее мятежными гормонами? В голове, будто неоновой рекламой вспыхивали слова: Эрик... постель...

Стоп, возьми себя в руки! — приказала она себе.

— Холли, расслабься! И ни о чем не беспокойся!

— А что, видно, да? — Она состроила недовольную гримасу.

— Нас здесь только двое. Поэтому все мое внимание обращено на тебя.

— Лучше не шути с огнем. Если не хочешь новых проблем на свою голову, — фыркнула она.

— Ты всегда говоришь то, что думаешь?

— Обычно. Ходить на цыпочках вокруг да около не для меня. — Она потягивала вино, но комок в горле не проходил. — Эрик... то влечение, которое существует между нами... От него никуда не уйти. — Если он попробует отрицать, что между ними что-то есть, она его ударит. Или плеснет в лицо вино.

— Уверяю тебя, что в сегодняшней повестке дня только один пункт: вместе поужинать вдали от любопытных глаз. Не думай о всяких глупостях. Мы с тобой взрослые люди, и оба умеем владеть своими чувствами.

Холли присела на край кожаной софы рядом с Эриком. Не так близко, чтобы коснуться его. Но достаточно близко, чтобы ощутить запах его одеколона. Холли поискала безопасную тему для разговора.

— Твоя мать рассердится, узнав, что ты здесь вдвоем со мной?

— Не волнуйся, я могу с ней справиться.

— А Джулиана не может.

— Потому, что сестра идет неправильным путем.

— А существует правильный путь, позволяющий справиться с Маргарет Олден? Не ожидала.

Эрик вроде бы не обиделся.

— Моя мать уважает тех, у кого хватает твердости противостоять ей. А Джулиана чересчур старается ей угодить. Но не в нашей матери заключается наша проблема. Наша проблема — Октавия. В следующий раз, боюсь, от нее так легко не отделаться.

— Да, — вздохнула Холли. — Сегодня утром на занятиях она заявила, что, по ее мнению, мы будем самыми интересными персонажами ее репортажей. И собиралась, во что бы то ни стало поприсутствовать на нашем очередном свидании. Поэтому я так и радуюсь, что сегодня мы ее обвели вокруг пальца.

— У меня разработана стратегия.

— Приятно слышать. — Холли не хотелось говорить об оставшихся восьми свиданиях без поцелуев. — Вернемся к твоей сестре... Ты можешь добровольно принести себя в жертву семейному бизнесу, а Джулиана нет. Она просто никогда не была влюблена и не знает, что потеряет, если выйдет замуж не по любви. А ей предстоит совместная жизнь со скучнейшим Уолли Уилсоном. Но ведь банки могут сливаться и без закрепления сделки браком. К чему человеческие жертвы?