Ли Гринвуд - В твоих объятиях

Однако мужчины не обращали на нее внимания, и от этого она рассвирепела еще больше. Как смеют они притворяться, что дерутся из-за нее, когда все дело в их глупом мужском тщеславии?!

– Мне еще надо рассчитаться с тобой за то, что напал на меня сзади, – заявил Тринити Баку. – Только трус нападает сзади.

– Прекратите! – воскликнула Виктория, направляя свою лошадь между ними. – Это ничего не решит.

– Не вмешивайтесь, Виктория, – сказал ей Тринити.

Более быстрый и верткий, он обогнул лошадь Виктории и нанес Баку сильный удар в челюсть, а затем мощный удар в солнечное сплетение. С мучительным стоном Бак согнулся пополам.

– Прекратите, – проговорила Виктория. – Разве вы не видите, что ведете себя как животные?

– Не я начал эту драку, – ответил Тринити, – но теперь не отступлю.

Бак выпрямился, поднялся во весь рост и набросился на Тринити с яростью раненого быка.

Тринити отскочил, но перед этим успел с силой ударить Бака в лицо. Кровь брызнула из разбитого носа великана, но это только прибавило ему решимости.

Эта драка резко отличалась от их первой стычки. Тогда Тринити был застигнут врасплох и драка закончилась прежде, чем он пришел в себя. На этот раз темп и стиль боя задавал Тринити. Меньше чем через две минуты Бак упал на колени.

– Пожалуйста, не бей его больше, – взмолилась Виктория. – Неужели ты не видишь, что он слишком ослабел, чтобы продолжать?

– Еще чего! – прорычал Бак, вставая на ноги.

Однако два мощных удара Тринити вновь отправили Бака на землю, и на этот раз он не смог подняться. Виктория соскользнула с седла и кинулась к нему.

– Ты почти убил его. Почему ты не перестал, когда я просила? Я думала, ты другой, а ты такой же, как остальные.

– Не я это начал, – возразил Тринити, но Виктория, казалось, его не слышала.

– Подведи Аппалузу. Я должна доставить его домой. – Виктория попыталась помочь Баку подняться, но он оттолкнул ее:

– Мне не нужна твоя помощь.

– Но ты пострадал.

Глаз так заплыл, что ты почти не видишь.

– Оставь меня в покое! – закричал Бак. – Мне не нужна помощь Иезавели.

Его слова так потрясли Викторию, что она попятилась, открыв его взору спину Тринити, пытавшегося поймать коня Бака. Без всякого предупреждения Бак вытащил револьвер.

– Берегись! – закричала Виктория.

Тринити бросился в сторону за секунду до того, как пуля Бака ударила в скалу около его головы. Виктория повисла на руке Бака. В следующий момент Тринити вырвал у него револьвер.

– Думаю, тебе пора ехать домой, – произнес Тринити. – Я забуду, что ты попытался выстрелить мне в спину, но если ты еще раз наставишь на меня револьвер, я тебя убью.

– Лучше убей меня сейчас, – отозвался Бак со свирепой яростью. – Если не сделаешь этого, я буду идти по твоему следу, пока ты не умрешь.

– Езжай домой, Бак, – сказала Виктория. – По пути придумай, что рассказать дяде Гранту. Я не хочу, чтобы он узнал, что здесь произошло.

– А ты едешь?

– Нет. Я не могу быть с человеком, который попытался застрелить другого в спину.

– Ты влюблена в него. Ведь так?

– Бак, я тебе уже говорила...

– Не лги мне. – Бак стер кровь с губ. – Я знаю, что ты его любишь. Я почувствовал, как ты задрожала, едва услышав его голос.

– Что толку объясняться с тобой, если ты все равно не веришь ни одному моему слову?

– Тогда уходи. Поезжай с ним. Повернись спиной ко всем, кто тревожился о тебе, охранял тебя, хотел о тебе заботиться...

– Прекрати! – почти взвизгнула Виктория. – Ты сделал все, чтобы я почувствовала, насколько я у тебя в долгу, чтобы я чувствовала себя виноватой, если поступаю не так, как тебе нравится... Но больше это на меня не действует. Я начинаю принимать собственные решения.

– Хочешь сказать, что уезжаешь вместе с ним?

– Бак, я собираюсь проехать немного по тропе с Тринити. Если хочешь, чтобы я поехала на ранчо с тобой, подожди меня здесь.

– Я и сам доберусь домой.

– Отлично. Больше не будем об этом говорить.

Тринити помог Виктории сесть на лошадь, а затем сам вскочил в седло. Она несколько раз оборачивалась, пока Бак не скрылся из виду.

– Зачем ты подрался с ним? – осведомилась Виктория, после того как они некоторое время ехали молча.

– Он не оставил мне выбора.

– Но тебе не нужно было так сильно его калечить.

– Может, ты забыла, как он напал на меня сзади два дня назад?

– Он просто был зол, – промолвила Виктория. – Он думал, что ты отнимаешь меня у него.

– Не важно, что он думал, – едко заметил Тринити. – Пуля убивает независимо от того, почему ее выпустили.

– Я это знаю.

– Тогда и веди себя соответственно. Ты винишь меня, потому что я победил. А если бы он меня застрелил, ты тоже считала бы меня виноватым?

– Теперь ты такой же невыносимый, как Бак.

– По правде говоря, многие считают, что у меня сдержанный характер. Я просто не привык, чтобы меня обзывали, когда я всего лишь пытаюсь себя защитить.

– Я не виню тебя за то, что ты стал защищаться.

– А мне показалось, что ты именно на это намекаешь.

– Наверное, я сама чувствую себя виноватой. Бак подрался с тобой из-за меня.

– Не стоит. Что бы ты ни сказала, Бака это не смогло бы переубедить. Я какое-то время слушал ваш спор перед тем, как подъехать.

Виктория повернула голову к Тринити:

– Ты хочешь сказать, что подслушивал?

– Нет нужды подслушивать, когда два человека орут друг на друга посреди горной тропы. Кроме того, прежде чем вмешаться, я хотел удостовериться, что у вас с ним не личный разговор.

– Он был личным. – Знаю.

– Тогда почему же ты вмешался?

– Он стал грубо наседать на тебя.

– Это было не твое дело.

– Может, и нет, но я чувствовал, что частично отвечаю за это.

– Почему все настроены брать на себя ответственность за то, что я делаю?

– Я подумал, что, возможно, виной этому стали какие-то мои слова. Ты вроде была готова выйти за него замуж, когда я приехал.

Виктория тяжело вздохнула.

– Знаешь, бывают моменты, когда я думаю, что, может быть, тебе действительно лучше было здесь не останавливаться.

Тринити позволил Виктории высказать все, о чем она передумала в эти дни. Она настолько увлеклась своими рассуждениями, что не замечала, как они все дальше отъезжали от ранчо.

Не замечала она также, что чем дальше они отъезжали, тем напряженнее становился Тринити.

Она говорила почти два часа, когда, спохватившись, резко натянула поводья.

– Где мы? – спросила она. – Я не узнаю ничего вокруг.

– Мы все еще на земле твоего дяди, – успокоил ее Тринити. – Это одна из троп. Похоже, по ней редко ездят.

– Мне лучше повернуть назад, – сказала Виктория. – Понадобится, наверное, несколько часов, чтобы вернуться на ранчо.

– Проводи меня до другой стороны гребня, – попросил Тринити.