Мойра Тарлинг - Я вас не помню...

Постояв немного, он с удовольствием втягивал в себя свежий запах океана и аромат цветов, висевших в корзинах на фонарных столбах.

После отъезда из Сан-Диего Дилан побывал на приеме у одного терапевта, который помогал ему восстановить память. Доктор Саймон Бредфорд был тем единственным врачом, который посоветовал ему поехать в Грейс-Харбор. Он надеялся на то, что через эмоции и подсознание Дилану удастся хоть что-то пробудить в своей памяти.

Неожиданно для себя Дилан вдруг вспомнил, как споткнулся, а потом упал на колени на лестнице дома Мэгги; тогда обрывки смутных воспоминаний на мгновение мелькнули в мозгу.

В тот момент боль в голове была такой невыносимой, что он не обратил на них внимания, но, оказывается, в подсознании что-то все же запечатлелось... Возможно, это поможет ему... Дилан почувствовал радостное волнение и впервые во что-то поверил.

Он решительно дернул бронзовую дверную ручку и вошел в контору адвоката Джереда Мак-Эндрю.

– Я слышал шум за дверью. Могу я быть вам чем-то полезен?

Перед Диланом внезапно возник мужчина лет сорока в серых свободных брюках и такого же цвета шелковой жилетке; верхняя пуговица его белоснежной сорочки была расстегнута.

– Надеюсь, что да, – ответил Дилан. – Меня зовут Дилан О'Коннор. Я получил...

– Мистер О'Коннор! Какой приятный сюрприз! – воскликнул адвокат. – Пожалуйста, проходите, – он поднял край конторки, пропуская Дилана в приемную. – Я Джеред Мак-Эндрю. – Он протянул руку Дилану. – Рад видеть вас. – Улыбка адвоката была дружелюбной, рукопожатие крепким. – Когда вы не ответили мне на второе письмо, я серьезно начал подумывать о том, чтобы нанять детектива и начать поиски.

– Как видите, я пришел сам. – Дилан не счел нужным объяснять, почему не отвечал на письма.

– Пройдемте-ка в мой кабинет, – предложил адвокат, окинув Дилана внимательным взглядом, и указал на открытую дверь слева. – Проходите. Я только закрою парадную дверь. Так нам никто не помешает.

Дилан послушно прошел в кабинет. Он был небольшим, с красивой полированной конторкой, на которой грудой лежали справочники и файлы с документами.

– Садитесь, – предложил адвокат, вернувшись. – Папка с вашими делами как раз здесь. – Он стал рыться в бумагах, лежавших на конторке. – Я просматривал ее сегодня утром. А, вот она...

Дилан промолчал. Он уселся в удобное кожаное кресло и ждал, что будет дальше.

– Я имел удовольствие общаться с вашей тетушкой по некоторым вопросам, – заметил адвокат. – Очень милая женщина. Хотя и с запозданием, примите мои соболезнования.

– Спасибо, – тихо ответил Дилан.

– Билл... простите, мистер Фейрчайлд и ваша тетушка очень любили путешествия, – продолжал адвокат, освобождая стол от бумаг.

Дилан чуть улыбнулся и кивнул головой.

– Гмм... Итак, мистер О'Коннор, вы и Мэгги, то есть мисс Маргарет Фейрчайлд, являетесь наследниками имения и имущества, принадлежавшего покойным мистеру и миссис Фейрчайлд. Было несколько небольших завещаний, но я со всем этим как поверенный уже разобрался. – Говоря это, он продолжал листать бумаги.

Дилан откинулся на спинку кресла и сплел пальцы.

– Я могу прочесть вам весь текст завещания со всеми его юридическими терминами, но будет проще, если я скажу вам, что вы, мистер О'Коннор, являетесь одним из наследников имущества мистера Уильяма и миссис Розмари Фейрчайлд. Вам принадлежит половина дома и того дела, которое называется пансионат «Фейрвиндз», находящийся на Индиго-стрит в городе Грейс-Харбор.

– Вы сказали о деле? – нахмурился Дилан.

– Да, о деле, – подтвердил адвокат. – «Фейрвиндз» – это туристский пансионат.

– Ах, вот что! – удивленно воскликнул Дилан и вспомнил табличку у дома Мэгги. Ему показалось, что в тот момент они с Мэгги были совсем одни в этом большом старом доме.

У Джереда Мак-Эндрю был явно недоуменный вид.

– Мэгги уже пять лет держит этот пансионат, – наконец пояснил адвокат. – Он обычно открывается ранней весной и работает до последних месяцев лета, – продолжал объяснять он. – Но в этом году... видите ли, открытие пансионата отложено из-за того, что его хозяйка ждет ребенка.

– Я понимаю, – ответил Дилан.

– Вы говорили с Мэгги?

– Очень мало. – Дилан с трудом усваивал все то, что рассказывал ему Мак-Эндрю.

– Тогда вы еще узнаете, что у нее большие планы относительно пансионата, – заметил адвокат.

– В сущности, мы еще не обсуждали эти планы, – растерянно промолвил Дилан.

– Мой совет – продать пансионат и разделить деньги пополам, но Мэгги и слышать об этом не желает. Она хочет продолжать дело и нанять кого-нибудь, кто занялся бы общим управлением и ремонтом.

– Управление и ремонт? – совсем растерявшись, повторил Дилан.

– Дому необходима новая крыша, в плохом состоянии дальняя лестница, ведущая со двора в холл.

– Понимаю... – промямлил Дилан.

– Я только высказал свое мнение, – продолжал адвокат, – но держать туристский отель – это слишком трудная задача для Мэгги, у которой через несколько недель на руках будет младенец.

– Разве ей никто не помогает вести дела? – наконец спросил Дилан.

– Она обычно нанимает на летний сезон какого-то студента, но в это лето она этого не сделала. Я знаю, что «Фейрвиндз» очень популярен, но ремонт в нем необходим во избежание несчастных случаев. Хотя, возможно, вы захотите сами заняться этим. Вы умеете держать молоток в руках, мистер О'Коннор?

– Я, собственно, не знаю... – растерянно забормотал Дилан и тут же умолк. В сущности, он понятия не имел, может ли справиться с работами, о которых говорил адвокат.

– Впрочем, у вас не хватит для этого времени, весело заключил адвокат. – Ведь вы здесь в отпуске?

– В какой-то степени, да. – Дилан не счел нужным уточнять.

– Тогда советую незамедлительно переговорить обо всем с Мэгги, – посоветовал адвокат.

– О... не беспокойтесь, мистер Мак-Эндрю, я обязательно сделаю это, – послушно сказал Дилан.

Полчаса спустя Дилан снова проделал тот же путь по главной улице Грейс-Харбора, задавая себе вопрос, почему Мэгги ничего не сказала ему о том, что они оба наследники.

Открыв дверцу машины, Дилан со стоном опустился на сиденье. Его левая нога была особенно покалечена во время аварии, да и все тело тоже пострадало. Несмотря на интенсивное лечение, физические упражнения и вполне ощутимые успехи, Дилан знал, что никогда уже не будет стопроцентно здоров. Это заставило его подать в отставку, хотя начальство возражало, считая, что длительный отпуск ему поможет. Его заверили, что, как только память восстановится, он может вернуться.

Но Дилан доверял больше своему инстинкту, своему внутреннему убеждению, что уже не сможет вернуться на флот, к прежней активной работе, а он не тот человек, который будет сидеть за столом и перебирать бумаги. Канцелярщина не для него.