Джул Макбрайд - Любовное заклинание

Но ее спутник уже не мог ответить. Обогнув стену, он схватил преследователя за рукав пиджака и с силой дернул на себя. От неожиданности противник пошатнулся. Он был совершенно непривлекательный: тощий, как кузнечик, и с огромными дурацкими усами – наверняка накладными. Впрочем... нет, усы оказались настоящими.

Джеймс не спускал глаз со своей добычи и на всякий случай сжал локоть незнакомца еще сильнее. Стараясь говорить ровным спокойным тоном, он спросил:

– Кто вы такой?

Странный тип выдержал пристальный взгляд противника и не отвел глаза.

– Думаю, мисс Саржент сможет вам объяснить, – ответил он, и достал из заднего кармана брюк старый бумажник, в котором красовался золотистый знак полицейского.

– Это был детектив Перес, – сказала Симона некоторое время спустя, сидя на ограждении большой цветочной клумбы у входа в музей.

Джеймс опустился рядом с ней, и девушка постаралась пересилить свой гнев.

– Так значит, история с украденной статуей не придумана?

Девушка покачала головой.

– Нет. Все, что я говорила тем утром у тебя в сторожке – правда. Понимаешь, сколько я себя помню – всегда хотела работать в Метрополитен. Как раз ради этого я изучала историю искусств и библиотечное дело в университете.

Джеймс нахмурился.

– Но ведь ты работала в кафе, – напомнил он их недавний разговор.

Сим кивнула:

– Это так. Я пыталась устроиться в музей несколько раз, пока работала в публичной библиотеке Нью-Йорка. Мне казалось, что если перейти в Метрополитен, пусть даже и с потерей в жалованье, можно будет познакомиться с сотрудниками музея...

Ее голос затих: девушка мысленно прощалась со своей давней надеждой.

– Ты хорошо придумала, – мягко заметил мужчина. – Диплом по искусствоведению, отличные знания в этой области.

«Это он так говорит, чтобы утешить меня», – подумала Симона, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. В конце концов, откуда охраннику парка знать, что нужно для работы в музее. Но все равно эта дружеская забота была очень трогательна, и Симона пожала сильную мужскую руку.

– Спасибо, Джеймс.

– Не за что меня благодарить. Ты отлично знаешь, что нужно делать дальше.

В самом деле, как бы ни сложились обстоятельства, Симона всегда найдет применение своим знаниям по истории искусств. Но сейчас девушке казалось, что с трудом добытое образование уже никогда не пригодится. Тяжело вздохнув, она изложила все, что случилось в музее накануне Хэллоуина (отдельные эпизоды этой истории Джеймс уже слышал раньше).

– Вечеринку устроил один компьютерный магнат, друг семьи Гаррити. Не знаю, слышал ли ты эту фамилию, но они очень богаты.

Опустив рассказ о том, как Великолепный Уильям флиртовал со скромной буфетчицей за день до собственной свадьбы, девушка добавила:

– Их состояние было нажито десятилетиями.

Собеседник довольно долго молчал, потом промычал:

– Угу.

– Семейство Гаррити владеет обширной коллекцией произведений искусств, – продолжила Сим. – Некоторые вещи выставлены в Метрополитен по договору. Ты можешь себе представить, чтобы тебе принадлежали картины Рембрандта и Вермеера, а гостиную украшало подлинное полотно кисти Дега?

На такой вопрос трудно ответить вразумительно, и неудивительно, что парень не нашелся, что сказать. Простые люди, как он, едва ли в состоянии представить такую кучу денег.

– Как бы там ни было, – продолжила Симона со вздохом, – в ночь костюмированной вечеринки Гарольд Гаррити, который теперь женат на Анне Гаррити (она раньше носила фамилию Мармадюк и, говорят, чуть не вышла за Ганса Йоханнеса, профессионального теннисиста)...

– Я вижу, ты хорошо представляешь себе их семейное древо.

– Это правда. Я люблю читать светские новости. – Девушка бросила на собеседника быстрый взгляд. – Но я не охотница за богатыми мужьями, пойми меня правильно.

Его рот сложился в недоверчивую ухмылку:

– Еще какая! Просто ты пытаешься выудить мелкую рыбешку вроде адвоката или биржевого маклера. Настоящих толстосумов ты не ловишь.

К своему удивлению Симона почувствовала, как губы сами расползаются в улыбке.

– Не моя вина, что я хочу красивой жизни.

Джеймс философски пожал плечами, и в глазах появилось деланое сожаление.

– А как же любовь ?

– Кто сказал, что любовь и красивая жизнь – вещи несовместимые?

– Браво, прекрасная мысль!

– Так вот, возвращаясь к той истории, – продолжила Сим, – во время вечеринки статую, которую Гарольд Гаррити одолжил музею, украли. Это безымянный языческий идол, его часто называют Эрос Нильский. Считается, что фигурка обеспечивает своему владельцу сексуальную потенцию.

Внезапно девушка задрожала и обхватила себя руками.

– Что-то не так? – вопросительно прищурился Джеймс.

– Нет, все в порядке. Я просто замерзла.

В воздухе пахло зимой, бабье лето ушло безвозвратно. С печальным вздохом девушка посмотрела на высокое дерево в сквере неподалеку. На аккуратно подстриженных ветках почти не осталось листьев.

– Иди сюда, – прошептал Джеймс, обнимая девушку за плечи и прижимая к себе. Его крепкие объятия в одно мгновение окрасили мир в яркие тона. Сим прижалась к широкой груди приятеля, потерлась щекой о старую джинсовую куртку и на минуту зажмурилась.

– Как с тобой хорошо.

– Я рад, что тебе нравится.

– Знаешь, – сказала Симона, слегка отстраняясь, чтобы взглянуть мужчине в глаза, – я бы не отказалась от чашечки кофе.

– Подожди минутку. Я мигом, детка.

Через дорогу, на Пятой Авеню, был небольшой ларек. Парень пулей помчался туда, останавливая движение машин. «Какой он все-таки славный, – подумала Сим, чувствуя, как теплеет в груди от благодарности к этому белокурому красавцу. – Защитил меня от детектива Переса, теперь вот побежал за кофе». Девушка мечтательно вздохнула, и на глаза навернулись слезы.

Бывает, что кто-то делает именно то, что сейчас больше всего нужно. Например, Джеймс, который бросился выполнять ее маленькую просьбу. Симона представила тепло и аромат бодрящего напитка, и показалось, что чашка кофе могла бы решить все проблемы. Жаль, что в жизни не все так просто.

Через минуту мужчина вернулся с двумя стаканчиками кофе в руках. В джинсовой куртке нараспашку и сине-бело-красной фланелевой рубашке он выглядел невероятно привлекательно – и совершенно не сочетался с нарядной толпой на Верхней Ист-стрит. Глядя на приятеля, Сим улыбнулась:

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на лесоруба?

Джеймс ответил, подражая просторечному выговору:

– Вроде бы холодает, дорогуша, пойду-ка я нарублю полешек, и затопим печку.

– Ты просто угадываешь мои мысли. Я как раз об этом мечтала, – удивилась Симона.