Элла Уорнер - Счастливый билет

Выйти замуж!..

Леонора была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи, но каким-то образом ей все же удалось изобразить на лице улыбку.

Рассмеявшись, один из гостей заметил:

— Что ж, после такого объявления ваши намерения вполне понятны, Эдвин.

— Один из главных принципов выживания в нашей глуши гласит — бери быка за рога, — отшутился он. — И когда неожиданно появляется такая женщина, как Леонора, нужно быть полным идиотом, чтобы этого не сделать.

Она почувствовала, что краснеет, и, не зная, куда спрятать глаза, подняла их на Эдвина. Это развеселило гостей, которым явно понравилась такая откровенность.

— Завтра утром прилетит мой брат Чарли и примет на этот уик-энд командование пансионатом на себя, — продолжил он. — Обслуживающий персонал обеспечит неукоснительное выполнение распорядка дня. Может, кто-нибудь из вас перед нашим отъездом хочет задать Леоноре какие-либо вопросы?

Но это предложение вызвало у гостей лишь несколько шутливых замечаний.

— Мы прекрасно устроились. Всего вам наилучшего, Эдвин!

— Ого! Мы примем это к сведению. Должен сказать, что вы очень подходите друг другу.

— С нами все будет в порядке. Не позволяйте ему командовать собой, Леонора.

— Ура! Значит, мы узнали обо всем первыми!

— На вашем месте, Леонора, я бы как следует воспользовалась предстоящей ночью, — язвительно заметила Мадлен.

Все рассмеялись.

Кроме по-прежнему молчащего Микки. Даже не глядя в ту сторону, Леонора ощущала его присутствие. Все это представление разыграно Эдвином именно для него, и она надеялась, что он достиг желаемого эффекта.

Замуж!..

Разумеется, Эдвин в действительности не имел этого в виду. Но зачем ему понадобилось заходить так далеко? Что же все-таки сказал ему Микки?..

— Тогда мы с вами попрощаемся. Счастливо отдохнуть.

Приветственно махнув всем рукой, Эдвин повернулся к Леоноре, почувствовавшей, как сжались его пальцы, лежащие на ее бедре, видимо давая знак произнести подобающее ситуации прощальное слово.

— Желаю всем приятно провести время! — выступила она вперед. — И спасибо за добрые советы!.. Рядом с Эдвином просто теряешь дар речи...

Все опять рассмеялись.

Они просто не знали, насколько это соответствует истине. По дороге к его машине Леонора тщетно пыталась разобраться в мотивах его высказываний и поступков. Рука Эдвина по-прежнему оставалась на ее талии. Чувствовалось, что он не потерпит никакого противодействия продуманному плану.

Открыв дверцу, Эдвин почти закинул ее на переднее сиденье, поставил чемодан рядом и, не мешкая ни секунды, уселся за руль, тут же приведя машину в движение. Выражение его лица было чрезвычайно мрачным. Леонора почти физически ощущала накопившееся в нем напряжение.

— Так что сказал тебе Микки Стюарт?

Ответом ей было все то же молчание. Леонора понимала, что-то произошло из ряда вон выходящее, но дольше так продолжаться не могло.

— Ты сказал «потом», Эдвин. Так вот это «потом» наступило. Я хочу знать все.

— Он был удивлен тем, что тебя взяли на столь ответственную работу без тщательной проверки обстоятельств твоей жизни, — ответил он, тщательно подбирая слова.

Леонора нервно стиснула руки. Как унизительно было слышать, что тебе нельзя доверять!

— За все время моей работы в разных местах меня никогда не считали ненадежным работником. Твоя мать видела мои рекомендации.

— Далее он сказал мне, что твоя мать была почти что шлюхой, содержанкой ряда мужчин, один из которых и стал твоим отцом. Что она была также алкоголичкой, допившейся, в конце концов, до смерти...

Эти полузабытые факты из жизни матери давно уже не задевали Леонору, находящую даже оправдания для такого образа жизни. Она с отвращением вспомнила, как некогда Микки допытывался о подробностях ее прошлого, притворно утешая Леонору после того, как узнавал правду. Однако она никогда, никогда не употребляла в своих рассказах о матери таких жестоких слов и всегда оплакивала ее грустную судьбу... Чудовищный обман со стороны женатого любовника, который, узнав о беременности матери, бросил ее, неспособность противостоять все более усугубляющемуся пристрастию к алкоголю...

Зажмурившись, Леонора проклинала себя за то, что открыла столь сокровенные тайны своей жизни человеку, способному на такую подлость, как использование их против нее. Разговор в постели... И вот теперь это злобное предательство.

— Не сказал ли он тебе, что я склонна к тому же? — безжизненным голосом спросила она.

— Сказал, что ты умеешь пользоваться своими прелестями к собственной выгоде, что долгое время ублажала его и что он считает тебя способной ободрать как липку любого подходящего для этого гостя.

Чувство унижения обожгло Леонору.

— Это ложь, — прошептала она. — Я никогда... не продавала себя. Он говорит так потому, что сам хотел меня купить, но ему это не удалось.

— Передо мной тебе не нужно оправдываться, Леонора. Мне отнюдь не доставляет удовольствия пересказывать тебе его грязные байки и стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не расквасить ему физиономию.

Леонора почувствовала облегчение, эти слова пролили бальзам на ее раны. По крайней мере, Эдвин верит в то, что ее оклеветали. Более того, неприкрытая ярость, прозвучавшая в его голосе, придала ей смелости открыть глаза, чтобы взглянуть на сидящего рядом с ней мужчину. Лицо Эдвина было словно каменное от сдерживаемого гнева, костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели.

— Тебя необходимо было забрать оттуда, — сказал он решительным тоном. — Он мог использовать твое присутствие для создания скандальной ситуации и намеревался сделать это. Теперь у него оказались вырванными зубы, а там, на моей территории, он никак не сможет до тебя добраться.

Леонора вздохнула, она понимала его тактику и была благодарна за защиту от козней Микки, но подозревала, что все это может лишь усугубить ситуацию.

— Но это ничего не даст, он по-прежнему будет продолжать очернять меня, Эдвин. Собственно говоря, твое предложение руки и сердца только подольет масла в огонь и подтвердит то, что я использую свои прелести ради выгоды.

— Нет. Это только покажет ему, насколько серьезна моя угроза.

— Угроза? — поразилась Леонора, но тут же вспомнила суровое, безжалостное выражение его лица, когда он отвечал Микки за ужином. — Чем ты ему пригрозил?

— Я сказал, что если услышу от него хотя бы еще одно слово о тебе, то употреблю все имеющиеся в моем распоряжении средства, чтобы разрушить его брак и этим воспрепятствовать слиянию капиталов обеих семей.

Леонора была ошеломлена.

— Но как ты можешь это сделать?

— Через его жену.

— Ты мог бы причинить ей боль?