Ким Лоренс - Гонщик из Монако

Роза разозлилась на него до дрожи в конечностях.

— Тебе кажется это забавным? По-твоему, это анекдот? Ты уже предвкушаешь, как будешь рассказывать обо всем своим порочным друзьям?

— Как он обосновал увольнение? — резко перепил ее Мэтью.

— В отличие от тебя, он изъяснялся путано. Но если убрать все куртуазные речевые обороты, он обвинил меня в том же, в чем в день нашего знакомства обвинил меня ты. Но из уст Смита это звучало еще срамнее, поскольку можно было подумать, что я пришла к нему на работу с панели.

— «В день нашего знакомства», — вдумчиво процитировал ее Мэтью. — Ты меня восхищаешь, Роза. Ты настоящий виртуоз. Не подкопаешься. Молодец! — от души похвалил Мэтью. — Только какой именно «день нашего знакомства» ты имеешь в виду? Тот, что был намедни, или же тогда в Монако, где ты никогда не была?

Роза тяжело выдохнула. Ей хотелось кричать от бессилия. Казалось, каким-то непонятным способом она попала в параллельную реальность. В ту, в которой ее женская и профессиональная репутация безнадежно подмочена. В ту, в которой люди не желают слушать, слышать и понимать друг друга. И любят играть в жестокие игры...

Роза не могла думать всерьез о том, чтобы рассказать этому напыщенному иностранцу о своей сестре Ребекке, в точности похожей на нее, и о том, что Ребекка действительно ездила в Монако. Репутация замужней сестры была ей так же дорога, как собственная. И, главное, Роза не верила Мэтью. Не могла ее моралистка сестра беззастенчиво поучать ее, имея за спиной такой сомнительный опыт...

К словам Мэтью Роза относилась как к клевете. Она хотела добиться от него признания факта клеветы и обеления ее от наветов. Но могла ли она на это рассчитывать? Уж оставить их без ответа точно не могла.

— Не вини других в собственных ошибках, Роза, — назидательно произнес Мэтью.

— Что? Да как ты смеешь? Кто дал тебе такое право? — сорвалась она на истерический крик, тогда как Мэтью равнодушно наблюдал за ней из глубокого, бесспорно очень удобного кресла.

— Ну, может, ты и права в том, что тут есть некоторая доля моей вины, — примирительно пробормотал Мэтью. — Я обмолвился Джеми, а он мог...

— Что…

— Да, Джеми мог передать мои слова Смиту. Я допускаю такой вариант. Видишь ли, Роза, Джеми трусит перед этим субчиком.

— Ты сказал об этом другу? Но в этом нет ни слова правды!

— Не беспокойся. Джеми твоя... гм... слабость не смутила. Похоже, после моего рассказа ты его еще сильнее заинтересовала, — объявил ей беспечный гонщик. — Джеми тогда остановился в другом отеле, но он слышал историю о том, как охранники отеля, в котором ты гуляла, урезонивали тебя по моей просьбе.

— Боже!

— Не удивительно. Ты тогда произвела настоящий фурор. Я допускаю, что ты можешь этого не помнить. Не мудрено, столько-то выпив! — хохотнул Мэтью.

— Это была не я! — воскликнула девушка.

— Верю. Это был твой астральный двойник. Тут в дверь постучались, и в узкий, проем просунулась любопытная мордашка Фионы.

Оба недовольно посмотрели в ее сторону, но, несмотря на недружелюбные взгляды, девочка вошла.

— Я слышала ваш разговор, — с порога начала Фиона. — Я уже знала об этой истории в отеле Монако. И. когда Мэтью и Джеми вновь заговорили о ней на днях, отправила Грейс письмо по Интернету о том, что, оказывается, та буйная девушка, которая...

— Кто такая Грейс? — перебил .шкодливую девчонку Мэтью.

— Моя подруга... А она переслала письмо Элли...

— Ну вот видишь? — обратился к Розе Мэтью. — Мы реабилитировали Джеми. Он не виноват в твоем увольнении.

— И это должно меня утешить? — спросила Роза, рухнув в другое кресло.

Мэтью поднялся со своего места и молча вывел девчонку за дверь, угрожающим движением руки запретив ей подслушивать. Затем подошел к шкафу и, открыв одну из его створок, налил в широкие стаканы янтарную ароматную жидкость.

— В коллекции Джеми все только лучшее, — тоном знатока объявил он и протянул, один из стаканов Розе.

— Я не люблю этого, — поморщившись, отказалась Роза.

— В медицинских целях, — настаивал Мэтью, насильно вложив стакан ей в руку.

— Я не больна. Я зла. Из-за тебя я лишилась работы.

— Самая распространенная ошибка людей — перекладывать вину на других, — холодно проговорил Мэтью.

— Слушай, избавь меня от своих истасканных нотаций. Я не желаю слышать обличения из твоих уст! — объявила она, залпом осушив стакан.

Наблюдавший за этим Мэтью едко ухмыльнулся. Роза с грохотом поставила стакан на столик, и тот вновь оказался наполненным виски.

— Джеми уверен, что мне не следовало выпихивать тебя из своей постели.

— Мне не интересно, о чем сплетничают между собой самцы вроде вас! — пробормотала девушка, чувствуя, что язык плохо повинуется ей,

— Он считает, что я обязан был переспать с тобой. И, пожалуй, он прав. Я обидел тебя тогда своим пренебрежением. Теперь ты срываешь на мне обиду.

— А мне бы не хотелось спать с такой холодной и скользкой рыбой, как ты, — захмелев, хихикнула Роза.

Довольный Мэтью ядовито улыбался, наблюдая за ней.

— Я бы не выгнал тебя, не будь ты тогда безобразно пьяна.

— Я была недостойна тебя, как оказалась недостойна Смита? — спросила девушка.

Мэтью поймал себя на том, что постоянно спускается взглядом к ее тугому свитеру из ангорской нити цвета вереска.

— Я люблю, когда женщина в ясном сознании. Только так я могу насладиться близостью с ней в полной мере. А тебе в тот момент было и без меня весело.

— Сколько раз я могу повторять? Я никогда не была в Монако! — Роза теперь уже сама потянулась к стакану с виски.

— Ты убедила себя в этом. Такое случается. Эпизоды прошлого стираются из памяти, если невыносимо мириться с ними. Весьма распространенный мнемонический феномен. Человек подменяет воспоминания о реальных событиях вымышленными, в которые свято верит, — тоном внушения проговорил Мэтью.

— Ты ужасный человек, — невнятно пробормотала Роза, допивая виски.

Мэтью отодвинул оба стакана и поставил бутылку на прежнее место в шкаф, после чего подсел на диван ближе к девушке.

— Мужчины тоже ранимы, — загадочно произнес он, внимательно присматриваясь к девушке.

Их колени соприкоснулись, но Роза этого словно не заметила.

— И ты мстишь женщинам за свои раны? — спросила Роза, неожиданно с сочувствием посмотрев на него.

— Ты могла бы стать исключением... Ты уже исключительная в некоторых смыслах! — проникновенно проговорил он.

— Ты... такой... необычный, — осторожно произнесла она, чувствуя, что ее лицо помимо воли приближается к его лицу. — Что ты хочешь сделать со мной? — пролепетала она, закрыв глаза.

— Сколько? — ласково спросил ее Мэтью.

— Чего — сколько? — переспросила она, открыв глаза.