Ким Лоренс - Секретное оружие блондинок

— Ну что ж, зато у тебя прекрасный папа.

На лице ребенка появилось выражение твердой решимости. Сходство с отцом стало таким разительным, что у Люси перехватило дыхание.

— Значит, он вам нравится, — сказал Лайам с легким вздохом удовлетворения. — Я так и думал.

И это восьмилетний мальчик!.. Над ее безразличным видом нужно еще работать и работать.

— Твой отец... прекрасный человек, — запинаясь, произнесла Люси.

— Если бы вы вышли за него замуж, вы стали бы моей мамой, а мне требуется женское влияние.

Люси была поражена серьезностью, с которой мальчик это произнес.

— Вот как?

Лайам кивнул.

— Папу очень тревожит этот вопрос. Я слышал, как они разговаривали с дядей Коном. Возможно, папе тоже нужно женское влияние.

Люси покачала головой.

— Это прекрасная мысль, но взрослые только тогда женятся, когда очень сильно любят друг друга.

Он опустил личико.

— Вы могли бы сделать так, чтобы он полюбил вас.

— Нельзя заставить человека полюбить себя, милый. — Однако она намерена положить на это все силы.

— Вы были бы хорошей мамой. Вы не сердитесь, если я запачкался, и, для женщины, знаете довольно много о футболе. — Оставив эту тему, Лайам опять побежал играть с собакой.

Люси разрешила ему уйти, потому что ей хотелось дать волю своим чувствам. Ну почему с ней всегда что-нибудь случается? Она легла на спину и стала следить за облаками, плывущими в синем небе.

Финн может подумать, что она цинично использует ребенка в стремлении получить кольцо на палец.

Люси еще лежала, когда подбежала собака и нежно лизнула ее в лицо.

— Ой! — вскрикнула она и вскочила на ноги. Счастливый песик вилял хвостом, а Лайам радостно хихикал.

Дом, когда они вернулись, переполняли аппетитные запахи — Брайди замечательно готовила. Лайам побежал на кухню за пирожками, а Люси решила подняться в свою комнату. Она была уже на середине лестницы, когда Брайди окликнула ее:

— Пока вас не было, звонила особа, назвавшаяся вашей сестрой, мисс.

— Она что-нибудь передавала?

— Она просила вас перезвонить ей... она, кажется, немного расстроена.

Люси в два прыжка спустилась вниз.

— Давно она звонила? — спросила она, набирая номер.

— Около половины одиннадцатого.

Люси взглянула на часики — почти полтора часа назад.

Из того, что говорила ей Энни, совершенно невозможно было понять, что произошло. Каждый раз, когда она спрашивала сестру, не больна ли она, та отвечала отрицательно и опять принималась плакать. Единственное, что Люси поняла, — она должна немедленно вернуться домой.

Ей повезло: как раз сегодня кто-то отказался от билета на поздний рейс.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали, — сказал Лайам.

Люси увидела, что он очень старается не заплакать, и у нее на глаза тоже навернулись слезы. Кое-как справившись с ними, она присела перед мальчиком на корточки и протянула руки.

— Подойди, обними меня. Я тоже не хочу уезжать, милый, но должна, а твой папочка утром уже будет дома.

Малыш немного повеселел.

— Мне необходимо, чтобы сегодня ночью собака спала на моей кровати... — объявил он, глядя на Брайди.

— Только на этот раз, — строго ответила та. — А сейчас ты пойдешь в дом.

— Спасибо, — поблагодарила Люси, когда Брайди поднесла к такси один из ее чемоданов. — Вы объясните мистеру Фицджералду, что я вынуждена уехать по семейным обстоятельствам?

— Конечно, не беспокойтесь, — пообещала Брайди.

Люси уже несколько недель не говорила с Финном, хотя однажды наконец дозвонилась до него и только для того, чтобы он спокойно сообщил ей о своем желании: пусть она навсегда исчезнет из его жизни. Но сейчас ради сестры ей придется встретиться с ним лицом к лицу. Люси выбирала наряд с особой тщательностью.

Вообще-то ей не хотелось видеть Финна. Ее мучили болезненные воспоминания. Но сейчас был тот случай, когда хорошая сестра должна поступиться личными чувствами.

Энни взяла с нее клятву, что она ничего не скажет Коннору, но Люси и не собиралась говорить Коннору то, что намерена высказать Финну.

Люси выяснила (спасибо деловому справочнику), что он в Лондоне, и узнала, где он остановился.

Выражение ее лица стало жестким. Она никогда не забудет, что чувствовала, когда через сутки после отъезда позвонила в дом на побережье и из разговора с Брайди узнала, что Финн слишком занят и не может говорить с нею.

Люси ей не поверила. Ведь он всего неделю назад сказал, что хочет заполучить ее на всю жизнь! Поэтому она позвонила еще раз и настояла на разговоре с ним.

— Финн?

— Здравствуйте, Люси.

Она не обратила внимания на некоторую сухость его тона.

— Я хотела поговорить с тобой, но Брайди сказала, что ты слишком занят.

— Вам что-нибудь нужно?

— Я соскучилась, Финн.

Он долго молчал, и если бы она не слышала его дыхания, то подумала бы, что он повесил трубку.

— Лайам был очень расстроен тем, что вы уехали.

— О, я знаю, передай ему, что я его люблю... — Вероятно, он не один, вероятно, он не может говорить свободно. Люси все еще не понимала. До нее слишком медленно доходило происшедшее — ее выбросили!

— Видите ли, я решил, что вам не стоит видеться с Лайамом; вы, как выяснилось, оказывали на него дурное влияние.

— Ты имеешь в виду собаку? — Одно воспоминание об этом разговоре заставляло ее поеживаться.

— Я имею в виду не собаку, Люси, а вас.

Она даже отшатнулась, как будто, дотянувшись через многие мили, Финн ударил ее, да еще как ударил!

Она постаралась собраться с мыслями и сердито спросила:

— Ты думаешь, с меня довольно будет спать с тобой, когда это тебе удобно?

— На самом деле, Люси, я и этого не хочу.

У нее не осталось никаких воспоминаний о том, что она тогда сказала и сказала ли вообще. Сначала она оцепенела, потом, конечно, рассердилась на Финна, но больше всего на себя — за то, что поверила ему...

Портье в отеле был очень вежлив, но тверд.

— Мне очень жаль, мисс, но мы не сообщаем, в каком номере остановился гость.

— Но мы очень близкие друзья. Он захочет меня увидеть.

— Я буду рад доставить ваше сообщение. — Щеголевато одетый молодой человек остался равнодушен к ее умоляющему взгляду.

— Я предпочитаю передать ему сообщение лично.

Когда она ночами, ворочаясь на кровати, представляла себе сестру, лежавшую с открытыми глазами в соседней комнате, то, составляя план, как-то не учла, что может возникнуть такая преграда. Несмотря на обещание ничего не говорить Коннору, вырванное у нее Энни, Люси твердо решила: Фицджералды заплатят за все.

Она села в холле и попыталась придумать другой план атаки, когда вмешалась судьба в облике красивого седого человека.

Сначала Люси не заметила его, но вдруг услышала волшебные слова: