Кара Колтер - Спасенные любовью

После недолгой паузы Клинт очень тихо сказал:

— Все мы боимся одного и того же, Бренда. Не вписаться, почувствовать себя не к месту, узнать, что нас не любят такими, какие мы есть.

У нее захватило дух от точной оценки ситуации, но затем она вспомнила, что Клинт славится тем, что умеет срывать покровы и видеть правду — даже ту, которую тщательно скрывают.

— Иди и будь сама собой, — посоветовал он. — И все будет в порядке.

Ей было семнадцать лет! И она не понимала, кто она!

Клинт протянул ей красивую кружевную шаль цвета слоновой кости. Накинув ее на плечи, Бренда поняла, что с ней платье выглядит превосходно.

— Как ты узнал, что она подойдет к платью? — удивилась она, поднимаясь со скамьи. — Мужчины не разбираются в таких вещах.

— Я видел, как ты спускалась по лестнице, и попросил Бениту найти что-нибудь подходящее. Она сказала, что это шаль твоей матери.

Бренда плохо помнила мать, и воспоминания не были особенно приятными. Мать не терпела непослушания, джинсов и грязи. Ее вкус считался непогрешимым.

— Еще одно…

Клинт вынул шпильки из ее прически и взлохматил волосы руками. Она замерла, внезапно желая, чтобы все было по-другому.

— Вот так лучше, — с легкой улыбкой сказал он.

Как же Бренда жалела, что не может стать старше! Или Клинт — моложе. Тогда можно было бы сидеть здесь с ним в темноте, с волнением и надеждой ожидая… Она не знала, чего.

Они услышали звонок в парадную дверь, и все мгновенно изменилось. Бренда побежала к дому, чтобы помешать горничной отослать молодого человека, потому что ей уже хотелось идти на бал.

Но она обернулась.

Ей нужно было узнать кое-что.

— Клинт?

— Гмм?

— Это тебя не пугает? Что тебя не любят таким, какой ты на самом деле?

Он тихо фыркнул.

— Скажи, — настаивала Бренда.

Клинт вздохнул и после некоторого колебания честно сказал:

— Посмотри вокруг себя, Бренда. Это сказка, а я — парень, выросший на задворках. Не проходит дня, чтобы я не ожидал, что кто-нибудь поймет это и поставит меня на место.

— Клинт… — начала она, подходя к нему. Слушать признания молодого мужчины намного интереснее, чем идти на студенческий бал с Томми Уилсоном!

Но Клинт уже поднялся со скамьи и, засунув руки в карманы, смотрел на нее с обычным циничным выражением.

Несмотря на молодость, Бренда почувствовала, что он сожалеет о словах, вырвавшихся у него в момент слабости.

— Иди, — приказал Клинт. — Веселись.

После бала, который быстро улетучился из ее памяти, она долго фантазировала о возможном продолжении разговора, но такого случая больше не представилось. Клинт вел себя как настоящий джентльмен, был всегда вежлив и дружелюбен, но без намека на фамильярность или склонность к откровениям.

В день, когда ей исполнилось девятнадцать, Бренда, облаченная в великолепное платье от Армани, подстегнула свою храбрость несколькими бокалами шампанского и…

Нет! Она не будет вспоминать момент, который до сих пор вызывает у нее величайшее смущение.

Бренда с усилием возвратилась к настоящему. От руки Клинта, лежавшей на ее плече, по всему ее телу распространялось приятное ощущение теплоты.

Он опустился на ковер и склонился над ней. Несмотря на рыболовные крючки, торчавшие в жилете, покрытом подозрительными пятнами, Клинт выглядел великолепно. Темные волосы небрежно падали на лоб, радужная оболочка, окаймлявшая зрачки, которые казались огромными в полутемной комнате, была цвета чистого золота.

В полусонном состоянии, под действием давнего воспоминания и неподдельного удовольствия Бренда протянула руку и сделала то, о чем всегда мечтала. Она провела ладонью по щеке Клинта и прикоснулась большим пальцем к его нижней губе.

Он резко втянул в себя воздух, но не отпрянул. Бренда затаила дыхание. Ответит ли Клинт на ее приглашение? Он никак не отреагировал.

Ощущение от прикосновения к его полной, слегка влажной губе, возбуждающей чувственность, как холодный шелк в теплую ночь, было настолько острым, что она была вынуждена снова закрыть глаза.

Что это — райское наслаждение или муки ада?

Тревожный внутренний голос проник сквозь затуманенное сознание. У нее есть цель. Разве она приехала сюда не для того, чтобы доказать, что она, взрослая и зрелая женщина, избавилась от своей глупой влюбленности и может вспоминать о ней, не чувствуя острой боли?

Однако в этот момент Бренда поняла, что она далека от цели, как никогда.

Ребенок, лежавший рядом с ней, заворочался и пискнул.

«Его дочь усложняет все, включая чувство, которое она вызывает во мне…»

Нежность.

Бренда отдернула руку.

— Извини, — пробормотала она и приподнялась на локте. — Я еще не проснулась.

— Ты приняла меня за кого-то другого? — ей послышалось сожаление в голосе Клинта, словно он надеялся, что может нравиться ей, и она сразу вспомнила его реакцию на юношу, который привез батут.

В его словах нет ничего личного, решила Бренда.

— Да, — солгала она. — Я приняла тебя за другого.

Как будто это возможно!

По-видимому, Клинт понял, что она обманывает его. Теперь он будет думать, что она хотела прикоснуться к его губам и лицу. Ей было бы намного легче, если бы он не знал этого.

Бренда осторожно отодвинулась от Бекки и, сев, потерла глаза и провела рукой по волосам. На ней все еще была его рубашка, но вечерняя прохлада заставила ее надеть спортивные брюки Клинта, слишком большие для нее. Теперь она похожа на пугало, но разве для нее это новость?

— Тушь расплылась?

Клинт пожал плечами, и Бренда решила, что это утвердительный ответ.

— Просто не верится, что мы уснули здесь. Я собиралась почитать Бекки сказку, а потом уложить ее, но…

Она умолкла.

Внезапно Бренде открылась ужасная правда: она чувствует запах мужского тела и хочет только одного — упиться вкусом губ Клинта, прикоснуться к его широкой груди и ощутить, как его мускулистое бедро прижимается к ее бедру. Такого острого и томительного желания Бренда никогда не испытывала. И если бы это желание было чисто физическим, она не почувствовала бы паники, которая охватила ее.

«Я люблю его. Любила всегда и все еще люблю».

Бренда вскочила, подтянула сползшие едва ли не до коленей спортивные брюки и в отчаянии огляделась.

— Я не успела приготовить ужин, — призналась она, пытаясь сказать хотя бы что-нибудь, чтобы скрыть то, что она поняла, взглянув в золотисто-карие глаза, от которых никогда ничего не ускользало.

— Не беспокойся об ужине.

— И не думаю, — беззаботно ответила Бренда.

Конечно, это беспокоит меня, потому что мне нужно, чтобы у него сложилось обо мне хорошее мнение. Я хочу, чтобы Клинт любил меня. Но, оставшись здесь, я поставлю себя в глупое положение.