Кара Колтер - Утро роз

А ее исключили, и с самыми неблагоприятными выводами. Все посчитали ее вредной и эгоистичной. И какая ей разница? Что ей за дело, если Рэнд представляет ее испорченным чудовищем? Она все равно сбежит отсюда.

Оказавшись одна в крохотной спальне, Челси проверила свои финансы. Не густо. Она редко платила наличными.

— Ста пятидесяти долларов будет достаточно, чтобы добраться до работающего телефона и выбраться из города, — произнесла Челси вслух, чтобы хоть чуточку приглушить доносящийся из гостиной его голос — глубокий, уверенный, мужественный до дрожи. Не помогает. Приложив ухо к вентиляционной решетке, Челси попыталась подслушать хоть частичку истории.

Ей был слышен голос Рэнда, случайные возгласы тети, но слов, позволяющих вникнуть в сюжет, было не различить. Она принялась сердито расхаживать по комнате. Продумывай план, приказала она себе, но планирование всегда давалось ей с трудом.

Можно идти по дороге, пока не попадется какой-нибудь поселок или хотя бы телефонная будка. А там станет проще. Друзья ей помогут. Но как долго можно будет сидеть у них на шее? Трудно ожидать от них вечной поддержки, а отец ясно дал понять, что с таким поведением на его содержание больше можно не рассчитывать.

Что делать, если он не передумает? Искать работу?

Мысль не из приятных. Что она может предложить? В школе Челси не блистала. Можно распространять товары или заняться чем-нибудь таким же отвратительным.

Почему отец так с ней поступает?

Она вспомнила, каким бледным и изнуренным он выглядел в последнее время. Ей стало не по себе. Никогда он не стал бы намеренно ей досаждать. Может, попробовать тут задержаться, просто чтобы его немного порадовать?

— Да, но что ты скажешь им завтра, почему тогда откажешься читать? — подстегнула она себя. «Валюсь с ног» хорошо один раз. Может, притвориться, что в глаза попало что-нибудь едкое? Нет уж! Если бы только у нее был сотовый телефон!

Минуты тянулись вопиюще медленно. Рэнд что, всю ночь собирается читать? Наконец дом погрузился в благодетельную тишину.

Челси ждала и ждала. Одно утешение — представлять разъяренную физиономию Рэнда, когда он встанет утром и обнаружит, что ее нет. Не сможет выбраться на шоссе, как же! Каждая дорога ведет к шоссе, разве нет?

Может, тогда его уволят.

Ей не хотелось причинять неприятности, но с его самомнением и уверенностью в себе, не говоря уже о способностях, к языкам, он моментально найдет новую работу.

— Ла такхафии, — сказала она себе. — Не бойся.

Заклинание поддержит ее в предстоящем маленьком приключении. Какая замечательная фраза! Наверное, она никогда ее не забудет. Еще одна причина действовать. Не стоит находиться рядом с человеком, который способен сделать простую фразу на иностранном языке незабываемой.

Челси сказала себе, что дождется двух часов, но в час уже не могла ждать дальше. Все тело трепетало от восхитительного предвкушения. Как интересно, оказывается, совершать побег!

Пристроив на плече сумку с тщательно выбранным содержимым, она открыла дверь спальни. Дверь слегка скрипнула, как и ступени затем, но вряд ли этот тихий звук кого-нибудь разбудит. У дверей в кухню ее остановил сильный храп.

Вначале она подумала, что там спит Рэнд. Потом поняла, что эти почти человеческие звуки производит свинья. Бенджамин не проснулся, хотя, проходя мимо, она наткнулась на стул. Поймала его, пока тот не наделал еще больше шума, а свинья только всхрапнула громче.

Челси поспешила к двери, оказавшейся незапертой. Незапертая дверь в наше время? Оказывается, в мире существуют места, где жизнь куда проще, чем ей представлялось.

Снаружи оказалось намного светлее. Черное небо в изобилии усыпали звезды, луна — почти полная. На мгновенье Челси застыла на крыльце, придерживая свои пожитки. Воздух был пропитан хвойным запахом ближайшего леса.

А что, если, пока она будет пробираться в темноте, к ней кто-нибудь подойдет? Она всегда сознавала, что кое в чем уязвимее прочих людей. А из-за своей известности уязвимее даже своих сестер. Никогда еще она не жила в мире, где оставляют двери незапертыми.

Но страх был не настолько силен, чтобы остановить ее. «Ла такхафии», — напомнила она себе и спустилась с крыльца.

Глубокий и чувственный голос совсем рядом прошептал:

— Masa al-kheir, ya ukhtii.

Он был так близко, его дыхание согревало ей шею. Сдержав крик, не желая будить тетю, она повернулась к нему. И врезалась в его твердое тело. Сильные руки удержали ее от падения. Он так изумительно пах, словно его кожа впитала погасшие солнечные лучи…

И тут контакт прервался.

— Ты куда-то направляешься? — вежливо спросил Рэнд по-английски.

— Нет, конечно. У меня в комнате жарко. Я не могла заснуть и вышла полюбоваться звездами.

— С сумкой? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Я не позволю обращаться с собой, как с пленницей, — рассердилась она.

— Было бы очень жаль прибегать к такому способу обращения.

Она вздрогнула. Вежливые слова не могли скрыть угрозу в голосе.

— Пойдем посидим на качелях.

Это предложение или приказ? Что он сделает, если его ослушаться, пойти своей дорогой? Неужели воспрепятствует ей физически? Щеки ее вспыхнули при одной мысли. Она села на качели, ругая себя за послушание.

Он уселся рядом — протяни руку и коснешься его руки. И снова его запах — тяжелый, мужской, опьяняющий.

— Я все тут ненавижу.

— Почему?

В темноте его голос звучал почти кротко. Как легко поверить, что он заботится о ней больше, чем требует работа. Но, конечно, это не так. Для ее бывшего телохранителя она была только объектом работы. Вислоу ушел, едва предупредив, сразу забыв про все годы, проведенные с ней вместе…

— Тут делать нечего. В доме — свинья. А тетя такая… странная. — «Меня могут заставить читать, а я едва по слогам читаю», — пронеслось у нее в голове.

— Бенджамин кажется крайне аккуратным.

Она услышала насмешку в его словах.

— Мне не нравится, когда надо мной смеются.

— Прошу прощения. — Естественно, она не услышала и признаков сожаления. — Твоя тетя стара и не так сильна, как когда-то. А тут много работы. Ты можешь ей помогать.

— В чем?

— Заниматься ее курами. Огородом. Изгородь неплохо бы покрасить.

— Ты шутишь?!

— Нет.

— Куры ужасно пахнут! Я к ним подойти не могу. Не думаю, что теперь вообще смогу есть яйца… А огород? Я морковь от сорняков не отличу. И неужели я похожа на человека, который знает, как красить изгородь?

— Нехитрая наука.

Выучить алфавит тоже было нехитрой наукой, а ей вон сколько сил понадобилось!

Долгое время он молчал.

— Думаю, ты не очень хорошо себе представляешь, на что способна.

Как он смеет ее судить? Челси на горьком опыте убедилась, что ее способности сильно отличаются от способностей других людей. Она наконец нашла свою нишу, ту, где никого не интересует, что она с трудом читает! И если кому-то представляется, что она ведет бесцельную, пустую жизнь, что с того? Люди ею восхищаются! И не судят о ней по ее недостаткам!