Сьюзен Барри - Королевский пурпур

И голос — он у него на удивление звучный и завораживающий, а легкий акцент придает ему еще большее очарование. Он говорил по-английски свободно, бегло, как англичанин, но любой сказал бы, что это не его родной язык. Да и не бывает у англичан таких темных волос и глаз.

И еще одно поразило Люси накануне: его коллеги-официанты относятся к нему с почтительностью, какую обычно проявляют только подчиненные к начальству. Так, во всяком случае, ей показалось.

Она заметила, что Пол Эйвори смотрит на нее улыбаясь, явно забавляясь тем, как она замерла с чайником в руке — чайник покачивался между чашкой и кончиком ее носа.

— В чем дело? — спросил он. — У вас такой вид, будто что-то приводит вас в полнейшее смятение. Может быть, вы что-то хотите выяснить обо мне? Что-то во мне вас смущает?

— Не могу понять, почему вы… официант! — выпалила Люси. — Вчера я просто глазам своим не поверила, когда вы появились перед нашим столиком после того, как графиня пожелала объясниться с главным официантом.

— Боже мой! — отозвался Эйвори, беря с блюда шоколадный эклер и облизывая пальцы, запачкавшиеся в шоколаде. — Я начинаю подозревать, что вы истинный сноб. Не удивлюсь, если вы заявите, что не можете больше встречаться со мной, так как юной леди вашего положения следует заботиться о своей репутации, а вся улица Элисон-Гарденс будет шокирована, если узнает, что вы тратите свое время на официанта.

— Не говорите глупостей, — вспыхнув, запротестовала Люси, краснея еще больше под лукавым взглядом его темных глаз. — Будто бы кому-то на нашей улице придет в голову, что вы официант!

— Ага, значит, если они догадаются, это вас сильно расстроит? Вам придется сказать, что вы не можете со мной видеться?

— Вы надо мной смеетесь, — обиделась Люси и быстро поставила чайник, так как его ручка уже обжигала ей пальцы. — Вы прекрасно понимаете, что я совсем не это имею в виду. — И добавила с надеждой в голосе и медленно округляя глаза: — А вы хотите продолжать со мной встречаться? Ну, я хочу сказать… вы действительно хотите повторить…

— Если вы согласитесь, я хотел бы надеяться видеть вас еще много-много раз, — ответил Эйвори, и глаза его при этом не смеялись, хотя уголок рта слегка дрогнул.

— Ох! — выдохнула Люси, и глаза ее уже стали не голубыми, и не серыми, и не зелеными, а заблестели так ярко, словно в каждом из них загорелось по солнцу. По своей неопытности она не могла скрыть от него это сияние.

Он наклонился к ней через стол и проговорил с неожиданной серьезностью:

— Вы не очень-то хорошо разбираетесь в мужчинах, малютка, правда?

Она покачала головой.

— Не сочтите меня наглецом, если я поинтересуюсь, сколько вам лет.

— Мне исполнилось двадцать два.

— А мне тридцать. — Эйвори вынул портсигар и закурил сигарету. — Значит, по возрасту я старше вас на восемь лет, а по жизненному опыту, наверное, на все восемьдесят. Вы еще младенец, только начинающий жить, а я временами чувствую, что живу уже страшно долго. — Он протянул ей свою красивую руку с длинными пальцами, и Люси вложила в нее свою. — Я надеюсь, малютка, вы разрешите мне видеться с вами столько, сколько будет возможно. Надеюсь, вы как-нибудь свыкнетесь с тем, что я всего лишь официант. — Его губы опять дрогнули.

— Не смейтесь надо мной, — попросила Люси, и он слегка сжал ее пальцы.

— Если ваша гордая аристократическая госпожа сочтет, что я вас недостоин, скажите ей, что я могу себе позволить иногда выводить вас в свет. И если о наших встречах придется договариваться слишком поспешно, не заранее, вы ведь не станете на меня обижаться? Не скажете в один прекрасный день, что, по-вашему, игра не стоит свеч и лучше бы я нашел себе для компании кого-нибудь другого?

— Конечно нет, — выдохнула Люси и под сияющим взглядом его темных глаз снова испытала то же ощущение, которое испытала раньше, в день их первой встречи в ювелирном магазине, где Эйвори выбирал булавку для галстука. Как и тогда, ей показалось, что она тает, растворяется, а сердце так поспешно гонит кровь по сосудам, что ей уже нечем дышать.

— Сейчас мы возьмем такси, и я отвезу вас домой, — сказал Эйвори и, улыбаясь ей, поднялся. — Я сегодня дежурю. Будем надеяться, великодушные посетители так же щедро отблагодарят меня, как вчера ваша графиня.

Перед тем как помочь ей выйти из такси и распрощаться, он спросил:

— Можно мне позвонить вам, чтобы договориться о следующей встрече? И можно ли вообще время от времени звонить вам?

— Конечно, — ответила Люси.

— Ее высочество не рассердится?

— По правде говоря, я думаю, она будет заинтригована.

На секунду Эйвори задумался, потом проговорил:

— Да, вероятно, вы правы.

Однако графиня вовсе не была заинтригована, скорее, она довольно неприязненно отнеслась к этому «маленькому роману», как она его назвала, — к маленькому роману Люси с каким-то официантом, который ей вовсе не пара и слишком независим, чтобы понравиться старой даме.

— В прежние времена я бы знала, как с ним поступить, — заявила она, гневно сверкая глазами и засыпая Люси вопросами о том, как прошло ее свидание с Полом Эйвори в парке. — Не терплю наглости от тех, кому предназначено обслуживать людей, которые получше их, а этот молодой человек — наглец. Я бы пожаловалась на него, да что толку? Теперь век демократии, и, разумеется, его не уволят. Мне просто объяснят, что в наши дни трудно найти хороших служащих и что у него, мол, есть способности, которые делают его незаменимым.

Люси пришла в ужас.

— Неужели вы и правда хотите сказать, что… лишили бы его работы, если бы могли? — спросила она, потрясенная до глубины души.

Графиня смотрела на нее, и глаза ее цинично поблескивали.

— Ах, вот что значит быть молодой! — воскликнула она. — Дорогая моя, вас же видно насквозь, это никуда не годится! Ваш Пол Эйвори красив и уже успел приручить вас, хотя вы знаете его всего несколько часов. А что будет, если вы встретитесь с ним раз пять? Вы тогда совершенно потеряете голову и никогда ее не обретете.

Люси почувствовала, что краснеет до корней волос. Она постаралась опровергнуть все обвинения.

— Я… я думаю, он очень мил, — оправдывалась она. — Он очень добр ко мне…

— Добр? — усмехнулась графиня. — И в чем это выражается? Напоил вас чаем, погулял с вами в парке. Вы поговорили про уток?

Люси по наивности поведала графине, что Эйвори готов изредка встречаться с ней, если она будет не против.

— Такие дневные прогулки я нахожу в высшей степени волнующими, — со все усиливающимся сарказмом продолжала графиня. — А что будет дальше? Сядете на автобус, поедете в Хемптон-Корт и заблудитесь там в лабиринте? А еще можно проехаться на речном пароходике, смешаться с пассажирами, орущими песни по дороге домой! Особенно при луне. Влюбленные обычно обожают луну.