Гленда Сандерс - Свободная любовь

Он хотел приезжать к ней, когда ему хотелось ее компании, а не тогда, когда часы пробьют определенный час.

Он хотел бы обнаружить в себе задатки мужа, но видел себя лишь любовником, в полном смысле слова. Он любил Дори больше, чем ожидал от себя, любил, возможно, даже больше жизни. Но он хотел иметь любовницу, а не жену. Хотел быть любовником, а не мужем. Хотел, чтобы ему улыбались, а не пилили.

Дори быстро поцеловала его в шею, словно прощаясь, и выбралась из постели. Кровать неожиданно показалась просторной и пустой, и Скотт почувствовал себя в ней очень одиноко. Расставания сейчас, даже самые короткие, имели значительный подтекст, угрозу постоянству. Скотт встал, натянул брюки и направился, лавируя между коробками, в кухню, чтобы выпить чего-нибудь. Дори, должно быть, упаковывала что-то в кухне, когда он приехал, потому что дверки шкафа были открыты, а всевозможные банки — для сметаны и сахара, — солонка, перечница были сняты с верхних полок и рядом лежала стопка газет для завертывания.

Скотт потянулся за стаканом в застекленном шкафчике, когда ему в глаза бросились обои, которыми он был оклеен изнутри. Они с Дори потратили целый уикенд, чтобы обклеить все шкафчики. Веселый рисунок вызвал воспоминания о том, как они сражались с неподатливым материалом, скрупулезно подрезали концы, чтобы совместить рисунок, и как они были по локоть в клею, и как они смеялись, измазывая клеем друг друга.

Дори была так горда, когда они окончили работу, так довольна ею. И теперь она оставляет все это.

Много лет назад в его жизни были другие обои. Прекрасные обои с космонавтами и космическими кораблями. Он выбирал их с такой торжественностью, на которую способны только шестилетние дети, и потом с видом человека, ответственного за то, чтобы работа была качественно выполнена, наблюдал за оклейкой его комнаты.

Как он любил те обои! Дождливыми днями он лежал на кровати и становился одним из космонавтов в космическом костюме и прозрачном шлеме. В своем воображении он забирался в космический корабль и отправлялся в путешествие по Вселенной. Глядя на эти обои, он становился героем, звездным путешественником, как космонавты, которых он видел по телевизору.

Но однажды, вернувшись из школы, он обнаружил, что его комната опустела. Он бросился к тетке, которая оставалась с ним на вторую половину дня, пока его мать была в больнице.

Они забрали его мать в больницу на машине «Скорой помощи» со светящимися огнями и ревущей сиреной. Потом приехала его тетка, и они с отчимом долго перешептывались и качали головами, что сильно напугало Скотта. Всякий раз, как он спрашивал о матери, тетя целовала его в щеку и уговаривала не беспокоиться. Но он все же очень волновался, пока наконец они не позволили ему увидеться с матерью. Он пошел в больницу, и она появилась в приемной, сидя в коляске, которую вез его отчим. Скотт крепко обнял ее, сказал, что скучал, и попросил поскорее вернуться домой. Она объяснила, что ей предстоит пока оставаться в больнице, чтобы у нее появился здоровый ребенок, и уверила, что это случится довольно скоро. Через несколько недель у него появится маленькая сестричка или братик.

— Ты ведь будешь горд и счастлив быть старшим братом, правда? — спросила она его, но Скотт не ответил. Он совсем не был уверен в том, что хочет стать старшим братом или что он будет гордиться малышом. У Мелинды было два малыша, и теперь, когда Скотт навещал отца, ему приходилось спать на кушетке. После того, как у него один за другим появились два единокровных брата, его визиты стали реже, чем прежде. Раньше он спал на кровати в маленькой спальне в их квартире, но теперь спальню превратили в детскую, и Мелинда боялась, что Скотт может ночью побеспокоить малышей.

— Моя комната! — закричал он, когда увидел ее опустошенной. — Что случилось с моей комнатой? Где моя кровать? И мои книги? И мои игрушки?

Тетя обняла его и объяснила, что его кровать и все его вещи были перенесены в комнату, где мама раньше занималась шитьем.

— Ты уже взрослый и крепко спишь всю ночь. Мама хочет, чтобы малышка была рядом с ней, так чтобы она могла слышать, если понадобится ей.

— Но мои обои! — запротестовал Скотт. — Мои космонавты!

— Ты уже взрослый, Скотт. Зачем тебе эти детские обои?

Скотт проглотил слезы. Ему очень хотелось сказать, что ему нужны эти обои и что они не для детей, а для покорителей космоса и он еще не слишком взрослый, чтобы стать исследователем космоса. Он вырвался из рук тети, пересек прихожую и нашел свою постель. Там были его игрушки и книги, все в коробках.

—Ну, Скотт. Нам нужно расставить книги на полках. Можешь помочь мне. Я не знала, в каком порядке ты хотел бы их поставить, поэтому ждала тебя.

Книги вновь обрели свое место на полках, но перенести обои было невозможно. Позже их заменили обои с балеринами, кружащимися в розовых облаках, которые, как сказала мама, должны понравиться отчиму. Скотт почувствовал себя обманутым, отверженным. Его новая сестра была захватчиком, узурпатором. У нее была комната, ближе всего расположенная к комнате мамы, и у нее были обои, а ему пришлось поменять своих космонавтов и космические корабли на бледно-голубую краску. Он больше не был космическим исследователем. Его загнали в старую швейную комнату матери без единого корабля и надежды на лучшее.

— Сыр, — сказала Дори и отодвинулась, чтобы Скотт смог насыпать горсть натертого швейцарского сыра в кастрюлю с фондю. Потом потрясла кастрюльку, чтобы растопить добавленный сыр.

После суматохи, сопутствующей переезду, они решили спокойно встретить Новый год дома.

Как только сыр расплавился, Дори налила белого вина и перенесла кастрюльку с плиты на кофейный столик перед камином. Они со Скоттом сели, скрестив ноги, на больших напольных подушках, которые купили утром, и принялись за еду, макая в фондю кусочки хлеба, ветчины и салями.

Прислушиваясь к советам Дори и игнорируя их, Скотт разжег огонь при помощи поленьев, которые они купили в супермаркете вместе с продуктами для фондю и мороженым на десерт, способным удовлетворить любого гурмана. Погода была теплой, и огня не требовалось, но им удалось сохранить уют в комнате, немного приоткрыв окна.

Огонь в камине и свеча, подогревающая фондю, были единственными источниками света, пока они ужинали, наслаждаясь фондю, смеясь над своими усилиями поднести облитые кусочки хлеба ко рту, не закапав одежду. Когда они покончили с фондю — принялись за мороженое, затем, жалуясь друг другу на то, что они объелись, положили свои подушки рядом и легли на них в полутьме комнаты.

С момента приезда Скотта они были слишком заняты упаковкой и распаковкой и лишь сейчас могли позволить себе расслабиться. Благодарная за эти спокойные минуты, Дори взяла Скотта за руку и переплела свои пальцы с его.