Никола Марш - Близкие и любимые

— Когда доктор собирается брать пункцию костного мозга? — резко изменила тему разговора Эйми.

— Послезавтра, — коротко ответил Джед.

— Ты будешь под наркозом и ничего не почувствуешь.

— Но они будут тыкать в меня во-от такими иглами. — Джед раскинул руки в обе стороны и драматично закатил глаза.

— По-твоему, это большие иглы? — подыграла она со смехом. А про себя подумала, что ее маленький Тоби ежедневно претерпевал столько мучительных процедур и никогда не делал из этого трагедию.

— Надеюсь, хоть моя агония доставит тебе удовольствие.

— Не сомневайся. Я буду первая, кто хлопнет тебя по больному месту.

— Кровожадная.

— Нет, просто брошенная женщина. — Эта фраза должна была прозвучать иронично, но Эйми вложила в нее слишком много горечи.

— Кто-то недавно говорил, что все в прошлом... — отозвался Джед, не глядя на Эйми и неторопливо допивая кофе.

— Да, мое чувство юмора заметно ухудшилось, с тех пор как у меня исчезли поводы для веселья. Ты уж извини.

Джед кивнул, лукаво прищурившись.

— Понимаю. Какие у тебя на сегодня планы?

— Мне нужно на несколько часов вернуться в магазин. Затем я снова буду здесь. — Она собиралась спросить «А у тебя?», но сочла это излишним.

— Я хотел бы навестить Тоби завтра после полудня.

— Со мной?

— Угу.

Эйми заметила, как нервно Джед теребил салфетку. Ее состояние было похожим. Если она позволит Тоби привязаться к отцу, то потом ребенку будет слишком тяжело пережить расставание.

— Хорошо, — вопреки своим страхам согласилась Эйми, полагая, что другого ответа быть не может. Теперь от ее желания зависело, увы, далеко не все.

— Порядок, — удовлетворенно выдохнул Джед и направился к выходу.

Эйми, хотя и придерживалась противоположного мнения, промолчала.

— Ой, у меня в животике такое делается, как на «Бешеной мышке» в Луна-парке.

Тоби держался за живот и морщился от боли. Его лицо приняло зеленоватый оттенок. Больше всего на свете Джед боялся видеть мучения своего маленького смельчака. Ежедневно по нескольку часов Джед общался с Тоби, но продолжал удивляться тому факту, что он — отец и у него есть сын.

— Бешеная мышка? Что это такое? — Джед пытался отвлечь себя и Тоби от мыслей о болезни.

Тоби удивленно раскрыл глаза.

— Папа, это же аттракцион. Ты что, не знаешь?

— Ах, ну конечно. В американском Луна-парке?

— Да нет же, рядом с нашим домом. Впрочем, откуда поварам это знать?

Джед улыбнулся, вспомнив о двух десятках своих подчиненных, которые немало позабавились бы, если бы услышали, что босса их прославленного сиднейского ресторана понизили до должности рядового повара.

— Да, поварам положено знать другое: самые разные рецепты, от закусок до десертов. В аттракционах, признаться, я почти полный профан.

— Когда я поправлюсь, мы с тобой обязательно покатаемся на «Бешеной мышке». А еще я люблю аттракцион «Железная дорога». Он совеем не страшный. Эта трубка в тысячу раз страшнее. Папа, спасибо, что держал меня за руку, когда эта вредная медсестра втыкала ее в меня. — Тоби указал на катетер, торчащий из его груди чуть выше сердца. — Я тоже буду держать тебя за руку на «Бешеной мышке».

— Отлично! — Джед нежно хлопнул Тоби по руке уже ставшим привычным жестом, доставлявшим им обоим невероятное удовольствие. Как приятно, оказывается, быть отцом!

— А эти твои костные мозги смогут сделать меня таким же большим, сильным и знаменитым, как ты? — вопрос Тоби был преисполнен несокрушимой уверенности, что заставило сердце Джеда учащенно заколотиться.

— Ты думаешь, мускулы растут благодаря костному мозгу? — Джед оперся локтем о подлокотник, отчего бицепсы его округлились. Тоби восторженно пощупал руку отца.

— Ты, наверное, сильнее Супермена!

— Полагаешь? — лукаво усомнился Джед, жалея, что поблизости нет Эйми.

Тоби беспрерывно тешил его самолюбие своими наивными вопросами и искренними комментариями, тогда как Эйми, наоборот, не упускала случая, чтобы не съязвить в его адрес. Прошедшие две недели Джед и Эйми проводили вместе много времени в палате Тоби, а потом и в мрачном больничном кафетерии за чашкой паршивого кофе. И за все это время Эйми не оттаяла ни на градус. Эта женщина, которая когда-то млела от одного его взгляда, теперь вела себя как чопорная чужестранка, чем доводила его до бешенства. Не то чтобы Джед собирался флиртовать, нет. Ему казалось, что Эйми не проявляет к нему должного уважения. Кроме того, она не считает нужным хотя бы мягким и вежливым отношением загладить свою вину перед ним за то, что лишила его возможности растить сына.

— Ты мог бы победить и Человека-паука, и Бэтмена, и Фантомаса, и всех-всех, — фантазировал Тоби. Джед шутя взъерошил ему волосы. Ради этого малыша он мог даже забыть о своих счетах с Эйми.

Тоби действительно оказался на редкость сообразительным мальчиком и быстро уловил напряженность, существовавшую в отношениях между родителями. Поэтому так важно было посещать ребенка вдвоем и во всем придерживаться единого мнения.

В тот день впервые Джед пришел без Эйми. И сделал это сознательно. Ему хотелось показать Эйми, что хотя он и никудышный отец, но полон решимости стать лучше.

— В кино постоянно показывают фильмы про супергероев. Мы бы могли сходить вместе, посмотреть, как хорошие парни побеждают плохих.

— Наверное, — отозвался Тоби без особого энтузиазма.

— Ты что, не любишь кино? — Джед растерялся и даже расстроился. Конечно, он догадывался, что еще многого не знает о сыне. Какие игрушки ему нравились, как он делал первые шаги, сколько бессонных ночей провел, когда резались зубки, и много других мелочей, которые ему теперь приходилось угадывать, собирать по крупицам. И во всем этом он винил одну Эйми.

Тоби хотел что-то сказать, но раздумал, оставив отца наедине со своими мыслями. Джед не знал, как нарушить молчание. Допытываться ли ответа или отвлечь Тоби какой-нибудь шуткой.

Мальчик вдруг насупился.

— Если ты не любишь кино, то займемся чем-нибудь другим. Мама сказала, что тебе нравится запускать воздушных змеев. А еще мы можем ходить под парусами, ты ведь любишь море? Или...

— Скажи, ты снова собираешься уехать?

Джед опешил от такого прямого вопроса и не сразу нашелся, что ответить. Разве мог он успокоить ребенка, если сам еще не знал, как следует поступить.

Разумеется, он не собирался бросать Тоби. Две последние недели он только и делал, что старался быть хорошим отцом, однако мысленно постоянно возвращался в прошлое. Все его усилия, обращенные на воспитание младшего брата, закончились для последнего исправительным учреждением для несовершеннолетних, и он не мог с горечью не вспоминать об этом.