Лора Энтони - Надежная опора

— Иди к нему и скажи то, что ты к нему чувствуешь. Жизнь так коротка!

Возбуждение и беспокойство искрилось в Тоби, как пузырьки в бутылке шампанского, охлажденной в ведерке со льдом. Клей с минуты на минуту должен вернуться домой. Она приехала на своем новеньком мини-фургончике и уговорила управляющего впустить ее.

Она осмотрела плоды своих трудов и улыбнулась.

Стол накрыт белой льняной скатертью. Изящные белые свечи отбрасывают романтические тени. В центре стоит ваза желтых роз, наполняя воздух приятным ароматом. Филе-миньон шипит на плите, домашний хлеб и яблочный пирог остывают на блюдах. Тоби уже в сотый раз за этот вечер смотрела на часы. Уже 19.00. Где же он? Ему пора уже быть дома.

Она надела белое газовое платье и потратила вечер на прическу. Ногти покрашены лаком, тщательно нанесен макияж. Одним словом, Белоснежка, ожидающая принца.

Она никогда раньше не соблазняла намеренно. Но ведь никто прежде и не вызывал у нее таких чувств, как Клей Бартон.

Наконец она услышала тяжелые удары о ступеньки. Ее бросило в дрожь. Что делать? Встать в вызывающей позе? Встретить его у дверей? Спрятаться в ванной?

Последовал еще удар. Она нахмурилась, но потом сообразила, что он, вероятно, тащит по лестнице свой рециклер.

Наконец она услышала, как в замке повернулся ключ.

Клей перевалил рециклер через порог и в изумлении остановился. Он был удивлен и отнюдь не счастлив ее видеть.

— Что вы тут делаете? — рявкнул он.

Холодный, отстраненный тон резанул Тоби, которая никак не ожидала такой реакции. Она пришла извиниться за свое поведение в тот день, когда Энн и Холт забрали Молли домой, и собиралась порадовать его рассказом о внезапном наследстве. Сказать ему, что будет любить его вопреки его необычному образу жизни, что ее не беспокоит, какие секреты он скрывает, и она будет с ним, что бы ни случилось.

И вот, вместо того, чтобы обрадоваться, он, похоже, разозлился.

Тоби поднялась из-за стола и направилась к нему.

— Я хотела... устроить праздничный вечер по случаю твоего возвращения домой, — промямлила она в замешательстве от угрюмого выражения его лица.

Куда девался веселый, приветливый Клей, которого она полюбила? Кто этот хмурый человек, который только что вошел в комнату?

— Зачем?

— Кое-что произошло, и у меня была куча времени, чтобы подумать.

Тоби остановилась в проходе из кухни в гостиную.

Клей оглядел ее наряд и направился к ней. Тоби попятилась, увидев его дикий взгляд.

— Лучше избавь нас обоих от лишней головной боли! — грубо проговорил Клей.

— Что случилось, Клей? Ты сам на себя не похож! — воскликнула Тоби.

— С чего ты взяла? Ты ведь не знаешь меня.

На глаза у Тоби навернулись слезы. Все вышло совсем не так, как она ожидала. Она задумала милый ужин, празднование того, что он запатентовал свое изобретение, а затем долгое романтическое обольщение.

— Я... я приготовила ужин.

Губы у Тоби дрожали, она боролась с собой, чтобы не расплакаться.

— Выключи плиту. Я не голоден.

Тоби поднесла руку ко рту. В чем она ошиблась? Почему он вдруг так сильно изменился? Тоби огляделась, подошла к плите и выключила ее.

Она услышала его шаги по линолеуму и, обернувшись, увидела, что он стоит, скрестив руки на груди, и пристально смотрит на нее. Тоби почувствовала себя букашкой под микроскопом.

— Что-то не так? Я хотела помочь...

— Ты ничем не можешь помочь.

Она могла бы утешить его, обнять и ослабить боль, какая бы трагедия на него ни навалилась. А трагедия случилась, это было написано у него на лице.

— Скажи мне, в чем дело? — настаивала она.

— Я не хочу говорить.

— Что-нибудь с Молли? — внезапно испугалась Тоби.

— Насколько я знаю, с ней все в порядке.

Значит, проблема не в племяннице. Тоби задумалась. Он должен был вернуться ликующим по случаю своего успеха с рециклером, а не хмурым и надутым. Ее осенило: как часто она видела такое же изменение настроения у своего отца! Уже ребенком она научилась не попадаться ему на глаза, пока тучи не рассеются. Вероятно, что-то не получилось в патентном бюро. Другого объяснения нет.

Значит, она может подойти к нему без страха. Теперь ей ясно, почему он зол.

— Поговори со мной, Клей. Перестань прятаться.

Она подошла и обняла его. Взгляд его потеплел, но он не ответил на объятие,

— Четыре года жизни, и все псу под хвост, — буркнул он.

— Что случилось?

Клей хохотнул.

— Перед вами Клей Бартон, великий изобретатель, собравшийся спасти мир и решить проблему отходов своим рециклером.

— Перестань плакаться.

— Вам легко говорить, доктор. Когда вы пошли в медицинский институт, вы были уверены в постоянной работе и своей роли в обществе. А я просто фантазирующий дурень.

— Неправда.

— Неудачник.

— Вовсе нет.

— К сожалению — да, — фыркнул Клей и покачал головой. — Представляешь? Кто-то запатентовал похожий рециклер недели три назад.

— О, Клей, мне так жаль. Но это же показывает, что ты на правильном пути.

— И что мне от того? А если бы я женился и должен был содержать семью? Четыре года ухлопать на эту работу — и кто-то меня опередил.

— Вот об этом-то я и пришла поговорить. Совершенно неважно, что ты не имеешь постоянной работы. Теперь у меня достаточно средств, чтобы содержать нас обоих.

Клей помотал головой.

— Нет, ты была права. Я точно как твой отец, безответственный мечтатель, витающий в облаках.

— Я ошибалась в своем отце. Видела только то, чего он не смог нам дать. Клей, важно то, что он занимался любимым делом.

— Во вред тебе и твоей матери.

— Мой отец провидел во времени. Мать понимала это, а я нет.

— О чем ты говоришь?

Клей посмотрел на нее. Тоби разжала объятия и сделала шаг назад. Она набрала в грудь воздуху и выпалила:

— Теперь у меня есть деньги.

— Что?

— Одна из сумасбродных идей отца оказалась не такой уж сумасбродной. Потребовалось семнадцать лет, чтобы она принесла свои плоды, но его вложения в подъем затонувшего корабля с лихвой окупились.

На лице у Клея появилась саркастическая улыбка.

— Ну, доктор, вы круты на поворотах. Сначала вы отвергали меня как неспособного обеспечить устойчивое будущее, а теперь решили взять на себя все заботы обо мне. Это просто смешно.

Клей прав, она ассоциировала его со своим отцом. Но теперь она больше не судит о людях по их финансовым достижениям. Она переросла это и была горда собою. Ее новообретенное чувство справедливости не имело ничего общего со свалившимся вдруг наследством. Неожиданный успех отцовского проекта только проиллюстрировал то, что она уже знала: желания сердца важнее, чем деньги, а Клей Бартон и был таким ее желанием.

— Я многому научилась с тех пор, как познакомилась с тобой и Молли.