Сьюзен Барри - Расцветающая роза

И только по ее уходе, вновь сидя в одиночестве за столиком, новоявленная гостья подумала, не стоило ли ей поактивнее отстаивать свою независимость. Но потом вспомнила об Арлетт и уверилась в том, что мать сочла бы ее действия верными.

До сих пор она не предпринимала чрезмерных усилий в поисках сестры. Между ними стоял Эдуард со своим роковым обаянием, и несмотря на то, что он успешно бросал своих многочисленных подружек в прошлом — и, как теперь можно предположить, и Арлетт, — она на время забыла об истинной цели своей поездки в Венецию, и это вряд ли бы порадовало ее матушку, да и ее саму.

Но ныне, слава Богу, она опомнилась и с помощью ди Рини найдет свою сестру. Ей не особенно хотелось гостить в палаццо, да еще в прежней комнате сестры! Но упорно отказываться было бы по меньшей мере неблагодарно. Ей за все воздастся сторицей в день, когда она найдет Арлетт!

На следующий день Паоло объявился в отеле так рано, что она не успела толком упаковаться, — словно ему не терпелось увезти ее в палаццо. Она передала ему, что будет готова через десять минут, и когда наконец появилась из лифта со своим багажом, лицо графа просияло. Схватив ее за руки, он, на мгновение задержав, поднес их к губам и поцеловал; черные глаза его заблестели.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Я был несказанно рад, когда Бьянка объявила, что убедила вас переменить свое решение и переехать к нам! Это было невероятно… и совершенно замечательно!

Кэтлин застенчиво покраснела и смутилась еще больше.

— Право, — отвечала она, — это я очень благодарна синьорине ди Рини…

— Бьянке, — поправил он мягко.

Она опять зарделась и отозвалась:

— Бьянке… за ее любезное приглашение. Вообще-то это не повод останавливаться у вас только из-за того, что сестра была приглашена вашей тетушкой.

— А вы все еще думаете, я обманывал вашу сестру, заставляя верить, что в один прекрасный день женюсь на ней, а потом позволил исчезнуть с разбитым сердцем? — В голосе его звучала добродушная насмешка, но она не ответила — даже теперь ей не хотелось подшучивать над этой темой.

— Я, верно, вычитала из ее писем то, что не следовало, — неловко оправдывалась она, — во всяком случае, теперь понятно, что мною была допущена ошибка.

— Ладно! — Он вновь сжал ее руки, невзирая на царившую вокруг гостиничную суету, потом выпрямился и объявил, что пора идти. — Я обещал Бьянке привести вас прямиком в палаццо; она пригласила к завтраку несколько человек, а перед тем, насколько мне известно, хотела с вами побеседовать — как это у вас называется? — приватно. Уж если девушки повстречаются!.. — Он довольно усмехнулся. — Вам найдется о чем поговорить! Будете щебетать как птички, не давая никому слова вставить, и все о пустяках!

Он повел ее из отеля, а она следовала за ним, несколько озадаченная предстоявшим девичником с Бьянкой, которую слегка побаивалась. Кэтлин была в полной уверенности, что Бьянка никогда не болтает просто по пустякам и что значительное место в такой беседе будет принадлежать мужчинам. По крайней мере, частично предметом этой беседы наверняка станет Паоло, раз брат с сестрой еще не разуверились в значимости ее наследства… и, возможно, Эдуард Морок, которого она постарается окончательно уничтожить в глазах Кэтлин. Но поскольку ей совершенно не хотелось видеться с ним опять, необходимости в этом не было. Кэтлин предпочла бы, чтобы никто больше не упоминал его имени, пока она здесь. Дома в Англии она может о нем вспомнить… пожалуй, даже неизбежно вспомнит, но тогда рана, нанесенная им, затянется. Она на это очень надеялась.

Бьянка ждала их в палаццо, но, к облегчению Кэтлин, не набросилась на нее с первой же минуты. Для нее приготовили прежнюю комнату Арлетт. Неожиданно она оказалась столь комфортабельной, что сразу стало ясно, почему сестра описывала свою работу как синекуру. В свое время она через лондонское агентство была приглашена старой графиней ди Рини в компаньонки и секретари. В комнате было все, что отвечало вкусам любящей роскошь молодой женщины; и хотя в период короткой зимы мраморный пол при отсутствии центрального отопления несомненно превращал эту комнату в мавзолей, для венецианского лета нельзя было найти ничего более подходящего.

Великолепный балкон с креслами для отдыха выходил на канал; в самой комнате стоял письменный стол, кровать с горой подушек в сатиновых наволочках с фамильными монограммами, зеркала, книги на разных языках и множество цветов. На туалетном столике стояли алые розы — Кэтлин в восхищении тронула их и тут же вспомнила о тех, доставленных ей в отель. Наблюдавшая за ней Бьянка лукаво усмехнулась.

— Розы — это идея Паоло, — призналась она, — они ведь вам нравятся, правда?

— Они… они прекрасны, — отвечала Кэтлин, но ее порыв наклониться и вдохнуть их аромат был поколеблен. Она прекрасно понимала, что не желала получать от Паоло красных роз, в особенности потому, что они в действительности были предназначены не ей, а мифической владелице неистощимого банковского счета.

Бьянка, удостоверясь, что у гостьи есть все, что необходимо, покинула ее. Кэтлин прошла в ванную комнату со старинной ванной и современным душем, где помыла руки и освежила лицо перед завтраком, потом провела четверть часа на балконе, обозревая окрестности в сиянии солнечного дня, но старательно отводя взор от того угла канала, где располагалось маленькое, но очень красивое и ухоженное палаццо Эдуарда.

К тому времени, когда нужно было пройти в салон, ее охватила паника при мысли, что среди гостей окажется Эдуард, но, к ее несказанному облегчению, там были сплошь незнакомцы. Она смогла расслабиться и беседовать с ними по-английски без тени смущения, которое настигло бы ее с тем французом, сначала нежно целовавшим ее, а потом убеждавшим, что и не собирался влюбляться. Да, Эдуард надолго лишил ее чувства равновесия.

Первый день пребывания Кэтлин в палаццо ди Рини не принес чего-то необычного, между тем как хозяева делали все, чтобы она чувствовала себя как можно уютнее. Все следующее утро они провели в Лидо, и Кэтлин была довольна тем, что захватила купальные принадлежности — вместе со всеми она развлекалась на солнечном пляже. Ленч был организован в фешенебельном кафе с неизбежным шампанским, и она еще раз порадовалась отсутствию Эдуарда Морока, чье внезапное появление могло бы выбить ее из колеи. Затем она прокатилась с Паоло в белоснежном автомобиле по венецианской равнине — полоске земли в тридцать миль, протянувшейся между горами и Адриатикой, потом осмотрели развалины и горные деревушки, византийские реликвии и современные раскопки римских руин, а по возвращении в палаццо им едва хватило времени на аперитив перед ужином, к которому были приглашены новые лица.