Кэтрин Джордж - Завоевание твердыни

В пятницу, после долгого и на редкость утомительного заседания в суде, Эстер, приехав домой, увидела джип, припаркованный в переулке, а рядом Патрика, читающего газету. Она махнула ему, приглашая в дом, и, взбежав по ступенькам, отперла дверь. Вся усталость вмиг улетучилась, как только Патрик вошел вслед за ней и обнял ее.

— Ммм… — довольно заурчал он, лаская губами ее лицо. — Мне этого так не хватало.

— Мне тоже, — страстно прошептала Эстер, и они стали целоваться.

— Как ты жила тут без меня? — наконец спросил Патрик, подняв голову. Затем вдруг озорно улыбнулся и стал распускать ее волосы, аккуратно закрученные в пучок. — Госпожа Правосудие? — Он снял с нее серый пиджак, идеально сидевший на ней, и принялся расстегивать блузку, но остановился. — Нет, — сказал он решительно. — Не здесь. Поехали ко мне.

— Прямо сейчас?

— А ты занята?

Эстер покачала головой.

— Подожди меня, я быстро. Только приму душ и переоденусь.

И верно. Уже через десять минут она сбегала вниз в легком желтом платье, с распущенными волосами. Она знала; что просто сияет от счастья и глаза у нее блестят. Патрик, стоя у подножия лестницы, протянул руки ей навстречу, и Эстер прямо влетела к нему в объятия.

— Я голодна, — заявила она. — Дома есть что-нибудь? — Она покраснела, заметив, что оговорилась. Глаза Патрика загорелись.

— Вот видишь! — сказал он со значением. — Ты уже думаешь о Лонг-Уайватс как о собственном доме. Так что, Эстер, поспеши со своими делами. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне как можно быстрее.

— Я постараюсь, — обещала она.

— Прекрасно. Давай накупим продуктов и поедем в Эйвекоут.

Они наполнили тележку в супермаркете на окраине города, в том числе купили все необходимое для приготовления блюда, по которому так соскучился Патрик: яичница с толстыми кусочками ветчины, помидорами и грибами.

— Знаменитый английский завтрак? — спросила Эстер, отбирая зелень, чтобы успокоить свою совесть.

— Я никогда не завтракаю, — сказал Патрик и недовольно поморщился. — В Лондоне я наелся всяких изысканных блюд и хочу сегодня чего-нибудь попроще.

Они открыли в доме все окна и двери и без умолку болтали о поездке Патрика, о том, что делала Эстер, пока его не было, что подумала о Патрике мать Эстер, а Патрик — о ее матери. И конечно, они говорили о недавно родившемся ребенке Лидии.

— Я послала Лидии цветы и купила кое-что в подарок Джоанне, — сообщила Эстер.

— Лидия сказала мне про цветы. — Патрик нарезал хлеб. — Я заскочил к ней по пути домой.

— Она дома?

— Несмотря на протесты Джека, она этим утром вернулась домой. Просила поблагодарить тебя за цветы и приглашает на обед в воскресенье. Она надеется быть к этому времени в форме.

— Как любезно с ее стороны. Но не будет ли это слишком утомительно для нее? Признаюсь, я умираю от нетерпения взглянуть на малышку, но для этого совсем не обязательно приезжать на обед, можно ограничиться визитом и покороче.

— Нет. Ей не терпится поскорее увидеть нас, и она хочет ввести тебя в наше семейство. Как ты быстро! — обрадовался Патрик, увидев, что Эстер уже расставила на столе дымящиеся тарелки.

Поев, они пошли гулять по саду; поразились тому, что успел сделать Уилф. А потом, обнявшись, поднялись в спальню Патрика, не в силах больше сдерживать своего желания.

— Я думала, — сказала потом Эстер, — что это будет не так, как в первый раз.

— Конечно.

— Но вышло еще лучше.

Патрик провел рукой по ее влажной, раскрасневшейся щеке.

— Мне вовсе не доставила удовольствия поездка в Лондон. Я все думал о тебе, о том, как хорошо быть с тобой каждый день. И каждую ночь. Я никогда не надеялся, что такое со мной случится, Эстер. Что мне так повезет!

— Я тоже.

— Но ты любила раньше.

Она вздохнула.

— То было другое.

— Почему?

— Тогда я была моложе. К тому же вы с Ричардом совершенно разные.

Патрик приподнялся, опершись на локоть, и заглянул ей в глаза:

— Разные в чем?

— Во-первых, он был гораздо старше, в то время как ты… сколько тебе лет? Наверное, ты на год старше меня?

— Скоро будет тридцать шесть.

— Так я и думала. — Эстер подняла на него глаза. — Ты и вправду хочешь поговорить об этом?

Он уверенно кивнул.

— Поскольку тема затронута, да, хочу.

— Ну, начнем с того, что мы с тобой на равных. Мне кажется, мы действуем на одной волне.

— Точно, — подтвердил он.

— Ричард был намного старше меня. Иногда даже выглядел старше своего возраста. Я не хочу сказать, что он относился ко мне по-отечески. Но хотя он и очень любил меня, в его отношении ко мне была некоторая снисходительность. Это чувствовалось. Как будто в важных вопросах, касавшихся нас двоих, он делал скидку на мой юный возраст.

— А ты не видела в нем замену отцу, когда выходила замуж? — спросил Патрик, хмурясь.

— Сознательно — нет. Но подсознательно — возможно. Мой отец умер, когда я была еще ребенком. — Она пожала плечами. — Ричард говорил, что почувствовал ко мне физическое влечение, как только увидел меня. И как ни банально это звучит, я была сражена его признанием.

— Я тоже испытал желание, как только увидел тебя. — Длинным пальцем он провел по ее щеке, затем по шее и остановился у ложбинки между грудями. Склонив голову, он поцеловал ее. Затем заглянул ей в глаза и спросил: — А что почувствовала ты, когда впервые увидела меня?

— Я не позволила себе каких-либо чувств, — ответила она, едва дыша. — Я думала, ты отец этих близнецов!

— Ах да, эти дьяволята. Надеюсь, Джоанна не вырастет такой же сорвиголовой. — Оказавшись над Эстер, Патрик развел ее руки далеко в стороны. Эстер лежала тихо, ее сердце бешено колотилось, глаза были широко открыты и смотрели прямо на Патрика. — Я снова хочу тебя, — вдруг сказал он.

Но мог бы и не говорить, так как его тело посылало Эстер такие явные сигналы и такой силы, что ее дыхание участилось, а блестящие глаза, не мигая, смотрели в глаза Патрика. Он отпустил ее. Она обвила его руками, касаясь взъерошенных волос, и отдалась накатывающим волнам чувства, все убыстряющимся и достигшим такого неистовства, что влюбленные в изумлении уставились друг на друга.

Следующая неделя принесла с собой много хлопот, и Эстер больше не приезжала в Лонг-Уайватс.

— Подожди, пока я не перееду насовсем, — сказала она Патрику.

В субботу вечером Патрик повез Эстер на ужин в один ресторанчик, пользующийся популярностью среди сливок чеслкомбского общества. Он так улыбался ей через стол, что его намерения в отношении спутницы были вполне понятны любому, бросившему взгляд на эту пару. А таких нашлось немало.

На следующий день они поехали обедать к Дэвиду и Тэлли. Роберт Конвей тоже был там. После некоторой неловкости, естественной для первых минут, все почувствовали себя свободно, и Роберт, тайно ото всех, дал Эстер свое благословение.