Арлин Джеймс - Калейдоскоп счастья

— Доброе утро, молодой человек. Я — Анна, мать Кессиди, а это ее кошка, Саншайн.

Пол слегка отклонился в сторону и посмотрел на Кессиди через плечо Анны. Девушка подняла руку в приветствии и улыбнулась извиняющейся улыбкой. Его ответная улыбка была теплой и доброжелательной. Он переключил свое внимание на Анну и на кошку, причем последнюю даже почесал за ухом.

— Меня зовут Пол Спенсер. А вы, вероятно, и мать Вильяма?

Анна удивилась.

— Вы знаете моего сына Вильяма?

— Да, мы работаем вместе.

Анна обернулась и удивленно воззрилась на Кессиди.

— А ты знаешь, что он работает с твоим братом?

— Да. Вообще-то Вильям и познакомил нас.

Анна тряхнула головой.

— Это очень странно, очень странно, — и, прищурившись, бросила взгляд на Пола. — Когда у вас день рождения, молодой человек?

Пол удивился, но ответил вежливо:

— Седьмого января.

Анна постучала пальцем по подбородку, бормоча:

— Седьмого января, седьмого января, хм… Придется проверить. — И, опустив кошку на пол, она метнулась в кухню. Появившись секундой позже с соломенной сумкой в руках, она направила указующий перст на Пола Спенсера. — Если вы будете есть мертвую пищу, то умрете, — произнесла она тоном оракула и исчезла, хлопнув дверью черного хода.

Кессиди взглянула на Пола и сразу же поняла, что он отчаянно пытается справиться со смехом. Она не удержалась и прыснула, потом подошла, обняла его, и они захохотали вдвоем.

— Извини, — произнесла наконец Кессиди, отстраняясь, чтобы закрыть дверь и взять его пальто. — Она очень… очень…

— Оригинальная? — подсказал Пол. Кессиди вдруг посерьезнела, кивнула и вздохнула.

— Она желает всем только добра.

Пол прошел за ней на кухню.

— А ей кто-нибудь говорил, что мы умрем в любом случае, независимо от того, что едим?

— Знаешь она права: кое-что здесь может быть вредно.

— Например, бекон с яичницей, печенье и… — он улыбнулся, — соус? Настоящий домашний соус?

— Это бабушка меня научила.

Пол взял тарелку с буфета и начал наполнять ее.

— Мое почтение доброй старушке.

Кессиди налила ему кофе.

— А… ты ведь не все время так ешь, правда?

— Практически никогда, — отозвался он. Девушка облегченно вздохнула.

— Хорошо. Я так и думала.

— Да? Это почему?

— Ты в отличной форме, — сказала она прямо. Тут он повернулся к ней с доверху наполненной тарелкой.

— Я стараюсь. Спасибо, что заметила.

Кессиди покраснела. Конечно, она заметила. Замечала каждый раз, когда он обнимал ее своими сильными руками и прижимал к мускулистому телу. Из-за этого она даже потеряла сон.

Пол направился к столу, жуя на ходу и одновременно вопрошая:

— А ты присоединишься ко мне?

Кессиди наполнила свою тарелку в разумных пределах и села за стол рядом с ним. Позже, направляясь к плите за добавкой, он спросил:

— Твоя мать всегда была, ну…

— Со странностями? — подсказала Кессиди.

— Я этого не говорил.

— А этого и не надо говорить. Нет, она не всегда была такой. То есть она всегда была своевольной и прямо выражала свои мысли, но вегетарианкой, помешанной на Востоке, стала, когда они развелись с отцом. А теперь позволь мне описать милого старого папу. Он наслаждается жизнью. Вот почему он развелся с моей матерью, с ней не было никакого веселья. Она не хотела, чтобы он уходил на пенсию и жил в свое удовольствие.

Пол при этих словах засмеялся и покачал головой.

— Папа уже начинает мне нравиться.

— Он очень беспокоится за меня.

— Да? Это почему еще?

— Потому что мне уже двадцать пять, а у меня никогда не было мужчины.

Пол замер на мгновение, затем отложил вилку в сторону.

— А что тут плохого?

— Если верить моему отцу, это указывает на явно выраженную неспособность вовремя расслабляться и получать удовольствие от жизни, что — опять же если верить моему отцу — должно быть одним из главных приоритетов.

— Есть более важные вещи, чем удовольствие, — торжественно объявил Пол.

— Да, я знаю, мама постоянно мне об этом говорит.

— Я считаю, что для человека необходимо найти какую-то важную цель в жизни, будь то удовольствие или работа…

— Или жертва? — спросила Кессиди.

Он опустил руки, сжал их в кулаки и снова разжал.

— Да, даже жертва.

— Расскажи мне о Бетине, — попросила она. Когда Пол закончил свой рассказ, Кессиди произнесла:

— У меня никогда бы не хватило смелости сделать что-нибудь подобное.

Пол пожал плечами.

— Кто из нас мог бы сказать, что он мог бы сделать в случае необходимости? Я думаю, ты тоже храбрая, раз сидишь здесь со мной.

— Храбрая или тупая, — с горечью заметила она.

Пол нахмурился.

— Не тупая, ни в коем случае. — Потом взял ее руку в свои и сжал. — Я бы все изменил, если бы мог.

— Знаю.

— Послушай, — проговорил он, опуская глаза, — я уйду и никогда не приду, если ты этого хочешь.

— Нет, не этого.

— Я так рад! Не знаю, как объяснить, только ты мне — друг, и ты нужна мне сейчас.

— Мы не друзья, Пол, — сказала она ему нежно. — Никто из моих друзей никогда не целовал меня так, как ты.

Он отпустил ее руку.

— Это надо прекратить, — прозвучал его непреклонный ответ.

— Нет, не надо, — ответила Кессиди и прижала губы к его губам.

Он совершенно не чувствовал себя смешным и знал, что за это надо благодарить Кессиди. За это и за многое другое. Из него вышел довольно правдоподобный казак, или кем он там был. В отличие от космонавта и безголовой лошади, сидящей на белоснежном, без единого пятнышка диване Бетины, он в своем костюме ощущал себя так же комфортно, как и в повседневной одежде. Пол смочил губы тепловатым шампанским и послушно улыбнулся зовущей его Бетине.

С высоко поднятым бокалом он начал осторожно пробираться через толпу болтающих и смеющихся гостей мимо Марий-Антуанетт, клоунов, пастушек, вампиров и тыкв. На Бетине был костюм сказочной принцессы. Вскоре ей понадобится настоящая волшебная палочка, чтобы вычистить этот идиотский белый ковер и обивку на мебели. Что ж, это ее проблемы. Пол подошел к Бетине, протиснувшись мимо пьяного хохочущего Джорджа Вашингтона, и милостиво улыбнулся паре доисторических людей в костюмах, едва прикрывавших телеса. Бетина представила их:

— Мэйси и Марк Гладсден. А это Пол Барклай Спенсер, компания «Булочные Барклая».

Бетина всегда добавляла: «Булочные Барклая», словно это было его звание. Подразумевалось, что будь он простым Полом Спенсером, то не стоял бы рядом.

Разговор был бессвязен, но Бетина казалась довольной любезностью Пола. Через несколько минут — конечно, не слишком быстро — она пришла ему на помощь, взяв его под руку и направив в другую сторону со словами: