Арлин Джеймс - Срочно нужен папа

— Дело в том, что здесь я кончаю в девять, а в половине десятого уже должна быть в доме для престарелых. Иными словами, в моем распоряжении полчаса на все — и на дорогу, и на переодевание.

— Успеем, — успокоил ее Джек и посмотрел на Кэрмоди.

— Вот видишь? Все уладилось! — улыбнулся Кэрмоди и поднял обе руки вверх. Затем перегнулся через прилавок, схватил с полки сумочку Хеллер и, вытащив из бокового отделения ключи от машины, сунул их себе в карман.

— Кэрмоди! — воскликнула Хеллер, пытаясь поймать его за руку, но он отскочил от нее подальше. — Будь ты проклят, Кэрмоди Мор!

— Ты об этом не пожалеешь! — закричал он в ответ, трогательно притворяясь, что получил ее согласие. — Утром верну машину, вот увидишь! Клянусь! — Он взглянул на Джека, улыбнулся Хеллер и выбежал в дверь.

— О-о-о! — застонала Хеллер. — Этот… этот жалкий тип! Этот червяк!

— Хотите, я догоню его? И отберу ключи?

Она не сомневалась, что это вполне в его силах и что он по первому ее слову так и поступит, но одного никак не могла понять: почему он это ей предлагает? Какое ему дело до того, что Кэрмоди заграбастал ее машину? Он, этот директор, видно, очень хороший человек. Слишком хороший, чтобы такой мог существовать в действительности.

Тут Хеллер опомнилась, что Джек ожидает ответа.

— Да нет, не стоит, — пожала она плечами. — Если есть хоть какая-нибудь надежда выжать из него деньги, пусть даже самую малость, глупо от нее отказываться.

Джек откупорил банку лимонада и глотнул из нее.

— Чем он занимается?

— О, он мнит себя музыкантом, играет в основном на гитаре, иногда на барабане… Да, иногда еще и поет, если сможет взять у кого-нибудь взаймы шляпу.

— Шляпу?

— Как же! Музыка в стиле кантри. — Она скорчила гримасу. — Так, во всяком случае, ее преподносят слушателям.

— Иными словами, — усмехнулся Джек, — ваш бывший супруг время от времени исполняет «кантри энд вестерн» [4] «Кантри энд вестерн» — стилизованная народная музыка, особенно популярная в южных и западных штатах. ?

— Вот именно, время от времени, а главное его занятие — бить баклуши. Бездельник!

— Вот потому-то он и стал бывшим супругом.

— Ах, лучше бы ему вообще не становиться супругом, но в семнадцать лет я была такой дурочкой!

Тайлер поперхнулся и резким движением поставил банку на стол.

— Вы вышли замуж в семнадцать лет?

— Да. — Она с отвращением кивнула. — Дома у нас был форменный ад, а я, видите ли, влюбилась! Так мне, во всяком случае, казалось, — с гримасой закончила она.

Он поднял брови и на минуту задумался.

— Зато у вас появились дети.

— О да, — улыбнулась она. — Детей я бы не променяла ни на какое богатство, можете мне поверить.

— Верю. — Он наклонил голову, крутя кончиками пальцев банку из-под лимонада.

Хеллер кивнула головой, словно желая усилить значение своих слов, сложила руки на груди и неожиданно для себя самой пустилась в воспоминания:

— Я носила Дейви, когда мы разошлись. В середине дня мне стало на работе плохо, я пошла домой и застала его с какой-то шлюхой в моей постели. Он подобрал ее где-то в баре.

Тайлер со злостью сжал зубы, на щеке его заходил желвак. Секунду спустя он отвернулся и взял в руки лимонадную банку.

— Бездельник, говорите? Слишком мягкое определение для человека, способного на подобный поступок.

Она кивнула в знак согласия, пожала плечами и отвернулась в сторону.

— Ну что ж, ничего не поделаешь, — сказала она. — Был да сплыл — вот как я думаю теперь о Кэрмоди. Был да сплыл.

— В вашей машине, — язвительно добавил Джек.

— Ну, в этом, знаете ли, есть часть и вашей вины. Не выступили бы вы с предложением подвезти меня…

Тайлер опрокинул в рот остатки лимонада и смял в кулаке пустую банку.

— Я могу догнать его.

Он был сердит, сердит на Кэрмоди. Это было видно по его глазам, в которых вспыхивали желтоватые искорки. Он был обижен за нее. Случалось ли в ее жизни, чтобы кто-нибудь обижался за нее? Хеллер тряхнула головой, прогоняя зародившееся было предположение. Да не в обиде дело, решила она, просто этот человек не выносит малейшей несправедливости, даже не имеющей лично к нему никакого отношения.

— Если он утром не вернет машину, я позвоню в полицию, — мягким голосом сказала она.

— Как вам угодно.

— Да, да… Но вам, очевидно, придется-таки меня подвезти.

— К вашим услугам!

Он безмятежно махнул рукой, затем вытащил из кармана долларовую бумажку и бросил на стойку.

— Ну нет! — произнесла она, пододвигая бумажку к нему. — Если я после стольких лет службы здесь не имею права на несколько банок лимонада, то мне пора увольняться, как вы считаете?

Он бросил смятую банку в мусорный ящик и засунул доллар обратно в карман.

— Значит, ровно в девять?

— Точно так, — улыбнулась она, стараясь унять сердцебиение.

— Тогда до встречи!

Она проводила его глазами до самых дверей и снова заметила, что он слегка прихрамывает. Левая нога сгибалась вроде бы хуже правой. Не получил ли он это увечье, выступая благородным рыцарем в защиту поруганной чести какой-нибудь другой дамы, попавшей в неприятную ситуацию?

Коди был совершенно прав: Джек Тайлер — хороший человек, слишком хороший для таких, как она.

Он хотел подъехать к магазину точно в назначенное время, никак не раньше. Стоять бессловесным пнем рядом с кассой, пока она болтает с покупателями и закругляет свои дела, казалось ему плохим началом, главным образом потому, что — в этом у него не было сомнений — он будет пожирать глазами каждое ее движение, вслушиваться в интонации голоса, всматриваться в выражение глаз. И тут уж ничего не поделаешь. Она неодолимо притягивала его к себе. Прежде всего, наверное, исходившим от нее ощущением громадной силы. В этом маленьком теле с прекрасными формами и красивой головкой скрывалась женщина, на чью долю выпали унижения и невзгоды, о которых он не мог думать без содрогания. Видит Бог, его Лилиан также поступила с ним довольно жестоко, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что выстрадала Хеллер из-за Кэрмоди.

Хеллер… А вдруг это имя как нельзя лучше подходит ей и она вправду исчадие ада? Одного этого предположения достаточно, чтобы заставить мужчину повернуться и бежать от нее прочь. А его, Джека Тайлера, между тем притягивает к ней некая неведомая сила.

Он ведь вовсе не собирался предлагать ей себя в шоферы, и в его намерения никак не входил визит в магазин, где она работает. Он действует наперекор себе, потому как не может отделаться от мысли, что необходим этой женщине, необходим именно он, а не мужчина вообще. Дурацкая мысль! Но она заставила его намного раньше назначенного времени выйти из дому и затем долго кататься взад-вперед по Мэйн-стрит в ожидании того, чтобы стрелки часов в его машине показали без одной минуты девять. Он подъехал к «Тысяче мелочей», припарковал машину и вышел.