Ребекка Уинтерз - Бриллиант для любимой

— Спасибо, дядя Юрий. Вы не представляете, что значит для меня присутствие здесь моей семьи.

— Лукка счастливый человек, но он уже это знает.

Алекс улыбнулась, но не ответила.

— Ты в порядке?

-Да.

— Тогда почему у меня такое чувство, будто что-то не так? Можешь мне сказать.

— Я немного нервничаю.

— Сегодня ты станешь женой Лукки. Его королевой. Ты и выглядишь королевой. Когда мы подъедем к собору, веди себя, как королева. Держи голову высоко, чтобы сегодня все, ложась спать, твердо знали, что их новый король в самых лучших руках.

Город, украшенный королевскими флагами, был забит людьми, вытянувшими шеи, чтобы посмотреть на лимузины, поднимающиеся по извилистым улицам. Похоже, весь мир съехался на коронацию.

Как только Алекс помогли выйти из лимузина, кто-то протянул ей букет белых роз. Дед опустил фату на лицо невесты. Затем он протянул ей руку, и они начали подниматься по лестнице. Дюжина фотографов запечатлевала их восхождение. До нее доносились звуки органа. Люди кричали: «Александра!»

Пока они не вошли в собор, Алекс любезно поворачивала голову, улыбаясь толпе. Они двигались по длинному нефу, вдоль которого стояли сотни красиво одетых гостей. Архиепископ занял свое место на кафедре. Справа от него стоял Лукка, прямой, как копье, и неотразимый в коронационном костюме и короне. От плеча до пояса его костюм пересекала голубая лента.

Он подошел к Алекс, принял ее руку у Юрия и посадил рядом с собой. Рядом с ним сидели его мать и отец в полном церемониальном облачении. Ее дед сел возле Реджины.

Все время, пока архиепископ произносил положенные слова, Лукка крепко держал ее правую руку. Когда все кончилось, Лукка вынужден был отойти от нее и сесть в кресло, предназначенное для правителей.

Архиепископ, не теряя времени, провел ритуал. Сначала голубая лента была заменена на красную, затем вместо прежней короны на голову Лукке надели корону большего размера, провозгласив его королем. Он произнес по-итальянски коронационную речь, из которой Алекс понимала лишь отрывки. Какую бы боль он ни причинил Алекс, на нее нахлынуло чувство такой невероятной гордости и любви к нему, что она боялась не совладать с собой. Корону сняли, и это послужило Реджине знаком взять розы, чтобы Алекс могла встать возле Лукки. В этот момент архиепископ начал церемонию бракосочетания. Лукка произносил свои слова по-итальянски. Помощник Руди научил Алекс, так что она знала, когда ей надо произносить свои слова по-английски. Несмотря на то что Лукка ее не любит, клятва, которую она произносила, шла прямо из ее сердца:

— Я, Александра Карлайл-Григори, обещаю перед церковью и Небесами отдавать любовь, верность и преданность моему повелителю и мужу. Его Королевскому Величеству Лукке-Умберто Скьяпарелли Витторио V, королю Кастельмаре, да поможет мне Бог.

Лукка повернулся к Алекс и обеими руками поднял фату. Ее глаза находились на одном уровне с его неотразимыми губами. Он наклонился ниже. Когда кружево скрыло их лица от посторонних взглядов, он прошептал:

— А иначе зачем бы я похитил тебя из «Савоя», если бы не влюбился полностью и бесповоротно?

Потрясенная Алекс чуть не упала в обморок.

— Но если бы я сказал тебе правду, ты бы не поверила. Я бессовестно использовал Софию, чтобы заставить тебя пожалеть меня. Я бы сказал и сделал все что угодно, чтобы ты была моей, так что будь ко мне снисходительна, amore mio [34] Моя любовь (uт.). .

Последующий затем поцелуй был поцелуем мужа, горячим от желания. Алекс покачнулась, и ей пришлось ухватиться за руки, по-прежнему держащие ее фату. Сквозь волны экстаза, охватившие ее тело, она услышала, как архиепископ негромко покашлял.

— Лукка, — тихо произнесла она.

— Ты мое сердце! Скажи мне то, что я должен услышать, или, клянусь, моя жизнь ничего не стоит! — взмолился он.

— Ты знаешь, что я люблю тебя. А теперь, пожалуйста...

— Твое слово для меня закон, bellissima.

Он закрепил фату за тиарой. Алекс знала, что у нее пунцовое лицо, но, когда Лукка взял ее за руку, она вспомнила совет дяди и старалась высоко держать голову. Заиграл орган, и все встали.

Они прошли к выходу по нефу. За воротами собора толпа приветствовала их радостными криками.

— Viva il re! Viva Alexandra! [35] Да здравствует король! Да здравствует Александра! (ит.)

Звон церковных колоколов раздавался по всему городу. Но еще громче гремели фанфары, зазвучавшие в ней, когда Лукка, к восторгу публики, снова поцеловал ее.

Они вместе спустились к экипажу, запряженному лошадьми. Когда Лукка помог Алекс сесть в него, их взгляды встретились.

— Нам удалось удержаться в вертикальном положении, но не рассчитывай остаться в нем хоть на минуту дольше, когда мы доберемся до яхты.

Алекс спрашивала себя, приобретут ли ее щеки когда-нибудь нормальный цвет?

— И вам не стыдно, Ваше Величество? Его белозубая улыбка ослепила ее. —Нисколько, Ваше Величество. — Он сел вслед за ней. Лакей закрыл дверцу. — Ты так потрясающе выглядишь, — пробормотал он, прижавшись к ее губам. - И только одного зрелища я еще был лишен, и мне не терпится его увидеть. А теперь помаши толпе. Они пришли посмотреть на тебя. Сегодня ты делаешь историю, mia moglie [36] Моя жена (ит.. .

Его жена. Самые красивые слова на свете.

— Дорогой! Ты не думаешь, что нам следует встать, хотя бы для того, чтобы твоя команда знала, что мы живы?

Лукка лишь крепче прижал ее к себе.

— Всякий раз, когда стюард относит на кухню поднос, он знает, что есть два человека, создающие свой собственный рай.

Она покрыла его невероятно красивое лицо поцелуями, не в состоянии наглядеться на него.

— Но мы здесь уже три дня...

— Мою жену смущает то, что мы все это время не выходили из спальни?

— Нет. — Она обняла его за шею и, глядя в его сонные черные глаза, прошептала: — Пусть весь мир знает, как мы счастливы. Думаешь, Карло сказал твоему отцу?

Улыбка, которую она так любила, исчезла с его лица.

— Ты имеешь в виду, что мы день и ночь проектируем ему внука? В этом нет сомнения. Я говорил тебе, что это самое счастливое время моей жизни? Поближе ко мне, мое сокровище...

Алекс не заставила себя подгонять. Их губы слились в порыве страсти. Радость от занятия любовью с мужем превосходила все остальные ощущения. Их взаимному наслаждению не было предела.

— Я даже не хочу заниматься чем-либо другим, — призналась она час спустя, временно пресыщенная восторгом.

— Я никогда не хотел быть королем, но теперь передумал.

У нее перехватило дыхание.

— Почему?

— За последние три дня мне открылась совершенно новая жизнь. Я обнаружил, что хочу как можно большую ее часть провести с тобой. Мы все будем делать вместе. В отличие от многих мужчин, которые не принимают на работу своих жен, я буду вовлекать тебя в управление страной. Дворец замечателен тем, что мой дом и место работы находятся под одной крышей. Мы всегда будем вместе, и дома, и в путешествиях.