Ребекка Уинтерз - В хижине миллионера

Джулия не сомневалась в возможностях Массимо, но она могла легко представить, как же ему не хотелось покидать Гватемалу. Спокойная жизнь в Италии не могла принести, столько радости, как раскопки в джунглях.

— Твой дядя слишком многого от тебя требует.

— Мой отец хотел бы, чтобы я так поступил. Но, естественно, один человек против моего появления на фирме — это Сансон.

Кто-нибудь когда-нибудь спрашивал, чего хочет Массимо?

— Твоя бабушка еще жива?

— Нет. Она скончалась два года назад. Мы с Пиетрой навещали ее буквально перед кончиной,

— А потом ты уехал в Гватемалу.

Массимо кивнул.

— После ее смерти я почувствовал необходимость уехать как можно дальше отсюда. Но, как видишь, судьба снова вернула меня в Италию.

Джулия внимательно взглянула на него.

— Шон знал о деньгах?

— Он узнал только тогда, когда они в моем присутствии составляли завещание. Тогда он услышал полную историю от Пиетры, как ты слышишь ее сейчас от меня. Она хотела сначала отдать состояние мне, но я отказался. Хотя Пиетра все равно оставила мне виллу, а я узнал об этом только тогда, когда ее адвокат прислал мне документы. Все остальное записано на Ники.

— Твой дядя знает об этом? — спросила Джулия.

— Я сказал ему все вчера. Моя роль заключается только в том, чтобы научить Ники с умом пользоваться такой суммой денег.

С каждой минутой Джулия ощущала все больший прилив нежности и уважения к этому мужчине.

— И что он ответил?

— А что он мог ответить?

Пока они разговаривали, Ники успел выспаться и теперь с интересом озирался по сторонам. Массимо улыбнулся.

— Впереди много всего интересного, Никколо, Она обошли практически весь остров, и Массимо показал им фрагмент древней мозаики, на которой все еще можно было разглядеть рисунок.

Джулия делала заинтересованный вид, но после такого количества информации ей было тяжело усвоить что-либо еще. Она думала, что ей порой бывает непросто, но по сравнению с жизнью Массимо все ее неприятности меркли.

Массимо сел на огромный камень и начал кормить малыша из бутылочки. Ники с аппетитом накинулся на еду, хотя ел совсем недавно.

— Удивительно, что он так быстро проголодался.

— Растет, — предположил Массимо. — Да и воздухом надышался.

Джулия кивнула, но решила, что позвонит врачу, как только они приедут домой. Она не раз видела толстых детей и не хотела довести до такого состояния Ники.

— Ты все еще планируешь уехать с мамой в Штаты?

Что?!

Массимо наклонился над ребенком, и она не могла видеть его глаз. Этот неожиданный вопрос застал ее врасплох.

Если бы он не хотел ее отъезда, он бы не поднимал эту тему.

Не позволяй ему увидеть, как ты не хочешь уезжать! Будь естественна!

— Еще больше, чем раньше, — заявила она, присаживаясь рядом. — И не потому, что не поверила. Наоборот. Мне больно слышать, как много вам с Пиетрой пришлось страдать из-за недоразумений.

— Но мы выжили.

— Я очень хочу быть с Ники, но мне неприятна мысль о том, что я стану очередным поводом для грязных сплетен.

— Я этого не допущу.

— Это хорошо. Потому что, сказать по правде, это не самое приятное ощущение — быть использованной в чьих-то целях. Извини, но я не представляю, как ты вообще можешь общаться со своими двоюродными братьями. Тебе памятник пора поставить. — Джулия замялась и вздохнула. — Возвращаясь к Ники...

— Слушаю, синьорина. — Массимо посмотрел на нее, будто пытался прочитать мысли в ее глазах.

— Так как я скоро уеду, хочу проводить с ним максимальное количество времени. Это позволит тебе вернуться на работу.

Массимо улыбнулся.

— Не хочешь ли ты побыстрее избавиться от меня?

Джулия покраснела.

— Я этого не говорила. Но мне кажется, ты не особый любитель сидеть дома.

— Ники не дает мне скучать.

Джулия рассмеялась.

— Мне тоже. С ним невозможно соскучиться.

— И, честно говоря, мне это нравится, - тихо признался Массимо.

— Мне тоже. Одна его улыбка делает меня абсолютно счастливой.

Массимо не сводил с Джулии глаз.

— Точно. Улыбки на такие чудеса способны.

Да. От улыбки Массимо она таяла, как мороженое на солнце.

Джулия взглянула на часы.

— Не знаю, как ты, а я проголодалась. Давай вернемся на яхту, и я что-нибудь приготовлю. А потом мы можем еще куда-нибудь сходить. Пиетра рассказывала мне, что где-то на этом озере продают шелковые шарфы. Хочу купить сувенир своему папе.

Массимо кивнул, взял Ники и поднялся.

— Действительно, пора возвращаться.

— Извини, Массимо...

Он только что вошел в дом с ребенком.

— Что такое, Лия?

— Когда синьорина зашла в свою комнату, она попросила меня дать ей телефон доктора. Кажется, она выглядит бледной. Может, поездка утомила ее?

Массимо замер на пороге. Неужели она весь день притворялась, а на самом деле чувствовала себя неважно? Он был так удивлен ее желанием побыстрее уехать в Калифорнию, что совсем не обращал внимания на все окружающее.

— Не знаю, но сейчас же выясню.

— Еще ей звонил синьор Уолтон. Снова хотел с ней поговорить.

Синьор Уолтон может идти к черту!

— Я ей передам. Спасибо, Лия.

Поднявшись наверх, он увидел, что сумка с подгузниками все еще стоит на полу. Это усилило беспокойство. Обычно Джулия сразу все клала на место.

Массимо постучал в дверь.

— Джулия?

— Минуточку.

— Я все равно войду.

Массимо зашел в комнату и увидел, как Джулия второпях встала с дивана и спрятала телефонную трубку за спиной.

— Что случилось? — спросил он.

Она приложила руку к губам, призывая его к тишине. Затем поднесла трубку к уху и поблагодарила кого-то на том конце, после чего быстро попрощалась и закончила разговор.

— Лия сказала, что ты заболела. Почему ты ничего не сказала мне?

Джулия покачала головой.

— Она неправильно поняла. Я звонила насчет ребенка, а не себя.

Массимо облегченно вздохнул.

— Зачем? С ним ведь все в порядке.

Джулия смущенно улыбнулась.

— Теперь я это тоже знаю. Но сегодня он так много пил, что я начала волноваться. Боюсь, доктор Брацци теперь думает, что я абсолютно никудышная нянька.

Она и не подозревала, как высоко Массимо ценил ее беспокойство о здоровье Ники.

— Как долго ты еще собираешься держать меня в напряжении?

— Обещай, что не будешь смеяться, — серьезно сказала Джулия.

— Обещать, конечно, могу, однако не уверен, что сдержу обещание, — ответил он.

— В общем, доктор сказала, что Ники уже должен есть густую пищу.

Массимо нахмурился.

— Но не макароны же, разумеется?

— Конечно, нет, — улыбнулась Джулия. — Для детей продают специальные смеси. Она предложила начать с рисовой каши.

Массимо поднял малыша в воздух.

— Слышал, Никколино? Твои родители, оказывается, морили тебя голодом. Но ты ведь нас простишь?