Ребекка Уинтерз - Свет луны в океане

В руках он держал большую гардению для нее.

— Гейб, — прошептала она дрожащим голосом.

- Еще не поздно передумать, — проурчал он, нежно покусывая мочку ее ушка.

Волны чувственности затопили Андреа от макушки до пяток. Она еще не совладала с дыханием, а он уже прикалывал цветок к блузке цвета яичной скорлупы, которую она надела вместе с брюками.

- Я не могу в таком виде выходить замуж, — простонала она.

Он приобнял ее и притянул к себе.

- Вы выглядите очаровательно в любом туалете. Остается только поставить подпись под брачной лицензией, и судья Риверз начнет церемонию. Ваши родители сказали, что готовы быть нашими свидетелями. Они мне очень нравятся, Андреа.

Ей трудно было сглотнуть.

- А из вашей семьи здесь никого нет, — пожаловалась она. Клерк отвлек ее, протянув ручку, чтобы она могла подписать лицензию.

- Я пытался дозвониться до матери, но ее не было дома. Что касается отца, то мы его скоро увидим, когда приедем на остров. — У Гейба потемнели глаза.— Теперь вы — моя семья. Только это имеет значение.

— Нет, это не так. И вы это знаете! — воскликнула она.

— Мисс Бауэр? Я судья Риверз.

Седой мужчина в черной судейской мантии производил впечатление достойного человека. Он сделал шаг, чтобы пожать ей руку.

— Приятно встретить женщину, которая наконец привела Гейба в чувство. Ваши родители могут встать справа, вы с Гейбом будете держаться за руки, и мы начнем.

Пальцы Гейба переплелись с ее холодными пальцами в крепком пожатии. Тепло, идущее от него, подтвердило, что это не сон. У них реальное бракосочетание!

— Два человека, работавшие рядом в одной компании, наверное, много знают друг о друге. -Судья Риверз стоял перед ними, чуть расставив ноги. — Но вы никогда по-настоящему не узнаете человека, пока не поживете с ним, соединенные узами брака.. Мне приятно, что Гейб хочет жениться на вас, а не просто пожить вместе, как сейчас делают многие пары. Это значит, что, независимо от того, как сложится будущее, он верит в вечность и не боится дать ответ перед Богом и людьми. Это также значит, что он намерен заботиться о каждой вашей потребности, а не только о физической любви. Мне приятно желание Андреа принять брачную договоренность, быть для тебя, Гейб, помощником и поддержкой. Ее преданность означает, что она будет носить и растить детей, если Бог благословит вас.

При этих словах Гейб крепче сжал ее руку.

— Андреа Бауэр, берете ли вы Габриэла Корбина в свои законные мужья? Обещаете ли, любить, чтить, лелеять и оставаться верной ему, пока смерть не разлучит вас?

Ей стало душно. У судьи и мысли нет, что этот брак начинается с чего угодно, только не с веры!

— Обещаю.

— Габриэл Корбин, берете ли вы Андреа Бауэр в свои законные жены? Обещаете ли любить, чтить, лелеять и оставаться верным ей, пока смерть не разлучит вас?

— Обещаю — торжественно ответил Гейб.

— Властью, наделенной мне штатом Нью-Йорк, объявляю вас мужем и женой. Если у вас есть кольца, сейчас вы можете обменяться ими.

Гейб достал из кармана красивое золотое кольцо и надел ей на палец левой руки. Ей нечего было надеть на его руку. Он, должно быть, прочел по глазам, о чем она думала.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал он. — Я получил вас.

— Гейб, я опаздываю в суд. Поспеши поцеловать твою очаровательную невесту. Эту часть церемонии я люблю больше всего.

Отец Андреа тихонько засмеялся.

- Я тоже, — улыбнулся ей Гейб и выполнил распоряжение судьи.

Что касается самого брачного поцелуя, то о таком она могла только мечтать. Долгий, жаркий, страстный, он мог убедить кого угодно, что этот брак заключается по великой любви.

Когда Гейб наконец освободил ее дрожавшие губы, судья сказал:

— Могу я первым поздравить вас, миссис Корбин?

— Благодарю вас, судья Риверз.

Поцеловав ее в щеку, он пожал руки ее родителям. Потом Гейб проводил судью до двери, в то время как родители обнимали дочь. Какая-то сюрреалистическая сцена.

Судья ушел, а Гейб вернулся на свое место возле нее и обнял новобрачную за талию.

— Я ничего о вас не знаю, миссис Корбин, но готов отправиться в наше свадебное путешествие.

Краска залила щеки и шею Андреа. И она ничего не могла с этим поделать.

— Куда мы едем?

— К нам! — в восторге воскликнула ее мать.

Вечер был теплый и влажный. Андреа проиграла битву с усталостью и закрыла глаза. Она слышала, что говорил каждый из сидевших на веранде в доме ее отца, но потеряла нить разговора.

— Ваша дочь, Карл, засыпает от усталости. По-моему, пора в постель.

— После двух перелетов через Атлантику, туда и назад, и одной свадьбы, меня это не удивляет, -пробормотал отец Андреа.

Гейб встал и поднял ее. Она попыталась устоять на ногах, а он поддержал ее за талию сильной рукой. Но все, чего он достиг, это мурашки, забегавшие у нее по всему телу.

— Ренат, благодарю за обед. Такого вкусного венского шницеля я никогда не ел.

— Спасибо. Это семейный рецепт. Андреа тоже знает, как его приготовить.

— Утром мы пойдем в лавку, — встал ее папа, — и вернемся к позднему ленчу с вами.

— Будем ждать вас. — Губы Гейба коснулись ее виска. — Пойдем, дорогая. Ты покажешь мне дорогу.

Дорогая... Он не мог бы придумать ничего лучше, чтобы разбудить ее.

— Спокойной ночи, — пожелала она родителям и высвободилась из его рук. Не дожидаясь теперь уже мужа, она направилась к лестнице.

На пути из суда домой Гейб завез ее на квартиру, чтобы она могла взять необходимые вещи. Свой чемодан он собрал еще до того, как познакомился с ее родителями. Все было продумано. Ничего не оставлено на волю случая. Так всегда поступал Гейб. Ее родители уже обожали его.

Но когда он вошел вслед за ней в спальню ее юности, она почувствовала себя дома. Тут она могла установить несколько основных правил. К ее огорчению, он так близко стоял, что ей пришлось отступить.

— Мы оба знаем скрытую причину этого брака, — начала она. — Так что я буду признательна, если вы больше не будете называть меня «дорогая».

— Что еще? — Он смотрел на нее сквозь опущенные ресницы.

— Что вы имеете в виду? — Она нервно облизала губы.

- Прямо сейчас дайте мне весь список «вы больше не будете». Я постараюсь уважать ваши желания.

Он был такой рассудительный, что она не сумела придумать, что еще сказать.

— Андреа... Я понимаю, что вы никогда не занимались любовью. Хотя я вроде бы ваш муж, клянусь, я ничего не сделаю вопреки вашему желанию. Откровенно говоря, я так устал, что мне, как и вам, надо хорошенько выспаться. Если вы не возражаете, я подготовлюсь ко сну первым.

Она беспомощно наблюдала, как он исчез в ванной.

Вместо того чтобы почувствовать облегчение, Андреа обиделась. Она не вызывает у него желания? Он не пытается соблазнить ее, как он это делал во Франции? После пожарной спешки, в какой они поженились, он сообщает, что брачной ночи не будет? Он, видите ли, устал!