Кара Колтер - Журавль в осеннем небе

— Это потребует дисциплины, — одобрительно заметила она.

— Но справочник обещает, что усилие рано или поздно будет вознаграждено.

— Как ты собираешься назвать его? Мистер Пи-пи?

Ей хотелось немножко поболтать, подумал Рик и почувствовал необъяснимую снисходительность. Сюрреализм, чудеса и немного безумия. Как иначе сказать о людях, стоявших перед рассветом на лужайке? Он с собакой на руках. Линда в пижаме.

Зачем ему путешествовать вокруг глобуса в поисках нового опыта и приключений, когда есть человек, который доставляет новости мирового значения прямо к нему во двор. Рику понадобится целая жизнь, чтобы полностью узнать ее.

— Мистер Пи-пи — это самое ласковое, как я называю его, — признался Рик, подыгрывая ей и наблюдая за собакой. В этот час ночи или утра его бедный юмор полностью испарился. — Ты даже представить не можешь, как я назвал его, когда он разбудил меня среди ночи.

— По правде, знаю.

Незначительная мелочь, но приятно. Эта женщина хотела все знать о Рике. Ладно, если наступило время признаний, он может продолжить.

— Старая леди из соседнего двора так стрельнула в меня глазами! Убила бы! Хотя я убрал щенка с ее газона.

— У тебя нет дара общения со старыми леди, — вздохнула она.

— Это правда. — Не намекала ли она, что у него есть дар общения с молодыми? Он решил, что сейчас как раз время прямо сказать. Бросить бомбу. Пусть увидит, каким черствым он может быть. — Откровенно говоря, я не уверен, что способен заботиться о собаке.

— Я так чувствовала себя после нескольких первых ночей с Бобби, — без обиды вспомнила она. — Измотанная, неумелая, все валится из рук.

Она не сказала, но он услышал еще одно слова: одна.

Щенок подбежал к Рику и дернул за шнурки тапочки, которые он в спешке не завязал. Он смотрел на Рика, махал хвостом и повизгивал.

— Ладно, ладно, ты здесь навсегда.

— Тогда тебе пора придумать ему имя.

Рик обнаружил, что улыбается. Кто еще мог бы заставить его стоять на лужайке в четыре утра? Будто это самое подходящее время для обсуждения имени щенка, погоды, положения в мире, дома О'Брайэна.

— Какие имена ты предлагаешь? — спросил он.

— Он будет большой собакой. Так что Крошка или Малышка ему не подойдут.

— Об этом я меньше всего думаю. Ему больше подходит Рекс или Ровер.

— У тебя нет воображения.

А вот здесь она ошибается. Сейчас его воображение работало прекрасно. Он мысленно видел ее пижаму под жакетом. И при легчайшем намеке воображение могло создать и картину того, что под пижамой.

— Ты, наверное, удивляешься, что я здесь делаю в этот час.

— По-твоему виду я решил, что у тебя в доме пожар, — пошутил он, пытаясь прогнать неловкость.

Она улыбнулась. Наступил момент признания.

— Мне приснился сон о собаке.

— Ох! — Ничто не могло бы удивить его больше. Линда вроде бы не принадлежала к тому типу женщин, которые разгадывают сны. Но с другой стороны, совсем недавно он нашел ее лежавшей на холодной влажной траве в пижаме и наблюдавшей за птицами.

— Не хочешь войти? Что за сон? Расскажи мне. По-моему, я теперь не скоро засну.

— Нет, все в порядке. — Она посмотрела вниз, где пижама выглядывала из-под жакета.

— Ничего не в порядке. Ты здесь. Значит, для тебя это важно. Пойдем.

Она тоскливо посмотрела на свою машину, глубоко вздохнула и последовала за ним. Он прошел по темному коридору и включил в кухне свет. Щенок подбежал к миске с водой, попил и срыгнул.

— Ты не поверишь, сколько он производит пи-пи за ночь. Позволь мне снять твой жакет.

Она лишь теснее запахнулась.

— Я и так ясно вижу, что под ним твоя любимая пижама. Я видел ее и раньше. Да я и сам одет не для приема.

Она все-таки отдала ему жакет. Пижама, насколько он помнил, была смешная и… сексуальная.

— Что ты собираешься с ним делать? Как теперь идти на работу?

Ах, они опять вернулись к собаке. Линда определенно не собиралась обсуждать причину своего появления здесь.

— Оставлять его дома одного нельзя. Посмотри на моего жирафа. — Он насыпал кофе в кофеварку.

Линда вошла в гостиную, чтобы расследовать вред, нанесенный деревянной игрушке.

— На копытах следы его зубов. Ему нужны игрушечные косточки для жевания. У тебя еще их нет?

— Пока нет.

— Потому что ты не ожидал, что станешь хозяином собаки?

Он молчал. Вот и причина этого визита.

— Ты не для себя брал щенка, правда, Рик? — Она стояла в дверях кухни, прислонившись к дверной раме.

— Почему ты так считаешь?

— Я увидела это во сне. Ты взял собаку для меня.

— Ладно. — Он протянул ей кружку. — Это колдовство.

— Правда?

— К несчастью, да. Ты пугаешь меня. Что еще тебе приснилось? — Он старался не смотреть на ее губы. И на глаза. И на пижаму. Нельзя думать о том, что под пижамой. Линда, умеющая читать мысли, очень тревожила его.

— Почему ты взял для меня собаку?

— Эту часть тебе во сне не объяснили?

— Нет.

— А если ты снова пойдешь спать…

Она покачала головой. Он глубоко вздохнул и решил говорить прямо.

— Хорошо. Я взял щенка, чтобы у тебя был симпатичный, достойный доверия компаньон. — Он неуверенно помолчал. — Потому что я не нашел для тебя достойного доверия мужчину, который отвечал бы моим требованиям.

Она не выглядела счастливой. И зачем он только признался?

— Ты не довольна? Ты приехала, чтобы узнать это?

— Не совсем. Сначала я думала, что речь идет только о собаке. Но потом поняла, что это не так.

— А как?

— Я хотела увидеть, такой ли ты, каким кажешься. Подходящий.

Рик застыл. В этом все дело. Он не подходящий. Хотел бы быть, но не мог. Блэйер сделал его стражем своих секретов. Рик знал письмо наизусть, так часто он перечитывал его:

«Ты самый честный человек из тех, кого я знаю. Иногда это злит меня. Потому что заставляет чувствовать так, будто я хуже тебя. Но сейчас я испытываю благодарность, что у меня есть на земле один человек, которому я могу полностью доверять».

Умерший человек возложил на него тяжелую ответственность. А это нерушимо и прочно, как сталь.

Блэйер вручил Рику письмо за неделю до своей смерти. Он погиб, а Рик остался хранителем конверта, на котором написано: «Открыть только в случае смерти».

Из письма Рик понял, что Блэйер решил выполнить одно важное дело: принять полную ответственность за благополучие ребенка, которому он был отцом.

Но теперь Рик знал и другое. Такой новостью он разобьет сердце Линды. Он просто не может нанести такой удар. Разве он не видел, как она выздоравливала в прошедшие дни, недели? Разве он не видел, как блеск возвращается в ее глаза? Разве он не видел, как уверенность наполняет ее, точно дарующая жизнь влага наполняет сухую землю?

Он хотел все сделать правильно. Даже если это будет стоить ему того, что называют любовью.