Кара Колтер - В поисках эльфа

— Понятно, — сквозь слезы пробормотала Кирстен. — Дело не в том, занят ты или нет. Дело в том, доступен ли ты для такой девушки, как я.

— Нет!

— Какая-то жалкая книжная букашка красится для парня в кожаной куртке, да еще с такими зелеными глазами, ради которых можно умереть. Для такого доброго парня, который купил пятьдесят курток для нуждающихся детей…

С глазами, ради которых можно умереть?! Это она о его глазах?..

— Кирстен, — твердо сказал Майкл, — ты не жалкая. Ты что, с ума сошла?

Она кивнула.

— Да, я жалкая и сумасшедшая.

Майкл выругался так, как, наверное, еще не ругались в Секретном обществе Санты. Он сделал шаг в ее сторону, но Кирстен отвернулась и попыталась убежать.

Майкл не позволил ей. Он быстро нагнал ее, схватил за руку и заставил развернуться себе.

Девушка была похожа на котенка, который готов расцарапать тебя в любую секунду. Она с силой вырвалась из его рук.

— Кирстен, дело не в тебе, — быстро сказал он. — Дело во мне.

— Почему мне кажется, что ты частенько говоришь эту фразу? — прошептала Кирстен.

Майкл ненавидел себя за то, что так обидел ее. Зачем он сказал об этой помаде? Дурак! Он так давно не общался с людьми, что забыл, как легко их ранить неосторожным замечанием. Да, сейчас он был занят только собой, своим спасением, но это не оправдывало его поведения. И мистер Теодор наверняка разочаруется в нем. Он прислал его сюда помочь, а не расстраивать Кирстен.

— Кирстен, — сказал он, и то, как он произнес ее имя, удивило не только девушку, но и его.

Майкл уже знал, что будет дальше. Он все ей расскажет.

— В моей жизни произошел ужасный случай. Поэтому я недоступен.

— Случай? — повторила она.

Заткнись, приказал себе Майкл. Он еще никому не рассказывал о своем горе. Он не может переносить выражение сочувствия на лицах людей.

— Я потерял целый мир. Маму, отца и брата… Теперь я могу приносить людям только боль, как я сделал сегодня. Во мне больше ничего не осталось…

Помолчи, пожалуйста, помолчи! Но его голос не подчинялся. Его душе требовалось высказаться.

— Это мое первое Рождество без семьи. Не знаю, как я с этим справлюсь… — Его голос сорвался, и Майкл замолчал.

Кирстен тоже молчала. Но ее молчание не было гнетущим. Теперь Майкл думал не о ее губах, а об ее глазах. В них было что-то…

А когда она заговорила, он не услышал слов, которых так боялся. Она не сказала, что ей жаль, и не спрашивала, как это случилось.

— Я знаю, что ты справишься, — уверила она его. Странно было поверить ей. Что эта девушка могла знать о его горе? Но почему-то ее слова обнадежили его.

Майкл увидел в ее глазах невероятную нежность и сочувствие. И он еще обидел эту девушку! Теперь он точно попадет за такое деяние в ад. И все же он мог дать ей кое-что, что взбодрит ее. Он не мог сказать Кирстен, что она привлекательна. Но он мог показать это.

И Майкл наклонился к ней.

Вполне предсказуемо она сделала шаг назад. Но потом неожиданно подошла к нему, встала на цыпочки и… поцеловала его.

Поцелуй был как легкое дуновение ветерка, пронесшегося по его губам. Быстрый и сладкий…

Поцелуй был секундным, но Майклу показалось, что эта секунда была самой долгой в его жизни. Он почувствовал, что стена, которую он выстроил вокруг себя, начала распадаться — кирпич за кирпичиком.

— Может быть, — сказала Кирстен, — ты можешь дать людям больше, чем думаешь. Именно это поможет тебе выжить.

Майкл хотел возразить, но он все еще не пришел в себя от поцелуя.

— Тем более, что ты уже сделал первый шаг. — Кирстен кивнула в сторону курток.

Майкл пожал плечами и отошел назад.

— А-а, это. Отдавать легко.

— Если бы это было так легко, то не осталось бы нуждающихся детей, — сказала Кирстен, а потом смущенно посмотрела на часы. — Мне нужно уходить, — уже деловым голосом произнесла она, разрушая создавшуюся интимную обстановку. — Извини, но тебе тоже придется уйти. У меня нет второго ключа.

— Я бы все равно не позволил тебе идти к машине в одиночестве.

Кирстен секунду смотрела на него, потом собрала остатки пиццы, положила ее в холодильник и открыла входную дверь.

— У тебя нет куртки потеплее? Здесь холодно, — обратилась она к Майклу.

Конечно, после того как он открылся ей, она будет обращаться с ним как с сиротой. Будет волноваться за него. Будет его мамочкой. Этого он хотел меньше всего.

— Я не мерзну, — ответил Майкл.

Кирстен бросила на него вопросительный взгляд, но для Майкла время признаний истекло. Пока она закрывала дверь, он заметил удаляющуюся от них мужскую фигуру.

— Кажется, я видел, как этот парень шатался днем у твоей двери.

Кирстен обернулась.

— Ах, этот. Он всегда крутится здесь. Просто ребенок. Кажется, он представляет себя моим защитником.

Майкл сильно сомневался в таком объяснении. Но Кирстен была сама невинность. Она и подумать не могла ничего плохого.

Они подошли к машине, которая была засыпана толстым слоем снега. Маленькая практичная машинка. Именно такую он и представлял для Кирстен. Зачем женщине шикарный лимузин, если у нее есть такое сильное оружие, как губы? Кирстен села за руль и завела мотор.

— Мне ждать тебя завтра? У нас остались велосипеды.

Майкл засомневался.

— Ты бы мне сильно помог.

Майкл не знал, что ему делать. Все так запуталось. Но если он не придет, Кирстен решит, что все дело в ней. Поэтому он ответил:

— Да, конечно. Я приду завтра.

Кирстен сидела в машине и чувствовала, как тепло разливается по ее телу, хотя обогреватель был выключен. Это все потому, что она играла с огнем. Но разве она не знала об этом, когда красила губы, ногти и снимала свитер?

Как унизительно быть разгаданной так быстро! Он прояснил все ее уловки еще до того, как она сама разобралась в том, что наделала.

А еще его ужасная потеря… Вся семья! Ее сердце разрывалась от одной этой мысли. Теперь она считала своим долгом помочь Майклу Брустеру пережить Рождество. Да, но как она сможет находиться с ним в одной комнате и не думать о том поцелуе?

— Прекрати!

Это наказание за то, что ты поцеловала незнакомца, думала Кирстен. Она думала, что узнает его секреты. А на самом деле узнала секреты о себе. В ней кипела любовь, которая была готова выплеснуться наружу.

Вот чем отличается настоящий первый поцелуй от того, что изображают статуэтки Литла. Кажется, что этого поцелуя достаточно. В реальности же поцелуй — только начало. У Кирстен мурашки побежали по телу при одной только мысли об этом.

Майкл Брустер предупредил ее, что ему нечего ей дать. Таким предупреждениям лучше довериться. Но она всю жизнь была практичной — не считая денег, потраченных на коллекцию статуэток Литла, — и вдруг ей расхотелось быть такой. Кирстен захотелось быть девушкой, чьи губы для мужчин были бы непреодолимым соблазном.