Сюзанна Макмин - Почти свадебное путешествие

— Спасибо, что разрешили поехать с вами. — Она с искренней благодарностью улыбнулась ему.

Трой пожал плечами. Он буквально растаял от ее улыбки, хотя не показал виду. И как, скажите на милость, ей удается заставить его расчувствоваться? Кроме того, ему не нужна ее благодарность. Им обоим еще придется пожалеть о том, что они делают.

Если честно, то он уже жалеет.

— Вам пока не за что меня благодарить, — с нарочитой холодностью заметил он. — Длинный перегон на грузовике — это отнюдь не увеселительная прогулка.

Он съехал с автострады и поставил грузовик на стоянку. Станция для отдыха водителей оказалась довольно большой, здесь было множество народу. Когда он разворачивал тягач, бриллиантовые серьги скатились с приборной доски на пол кабины. Энди наклонилась, чтобы подобрать их.

— Вот, возьмите. Я хочу, чтобы вы их взяли, — настойчиво проговорила она, протягивая Трою серьги после того, как он припарковал грузовик.

— Мне не нужны ваши драгоценности.

— А мне не нужна ничья благотворительность. Я хочу сама за все платить. Позже я возмещу вам все затраты, и вы вернете мне серьги. Согласны?

Трой воздел глаза к небу, но подставил ладонь, и Энди положила на нее свои сережки.

— Отлично, — отрезал он. И засунул их себе в карман. Затем рывком открыл дверь и спрыгнул на землю, не забыв сдернуть с приборной доски поводок. Пес выпрыгнул из кабины вслед за ним. Прикрепив поводок к ошейнику, Трой обмотал его вокруг ступеньки кабины и закрепил для верности узлом.

Сняв ободок с прикрепленной к нему вуалью, так как он сильно сдавливал ей голову, Энди положила его на сиденье и распахнула дверцу со своей стороны, впервые обратив внимание на то, как высоко расположена кабина. Она была в такой панике, когда впрыгнула в грузовик или, лучше сказать, влетела, что даже не успела заметить, как неудобно забираться в кабину.

Внизу, на асфальтированной дорожке, показался Трой. Прежде чем протянуть ей руку, он выдержал паузу, чтобы дать понять, с каким удовольствием не стал бы помогать ей, если бы не его воспитание, не позволявшее бросить женщину в затруднительном положении.

Ее ладошка утонула в его руке, сильной и теплой. Энди вся затрепетала от его прикосновения.

Она опустилась на землю, одной рукой придерживая длинный шлейф своего подвенечного платья, а другой вцепившись в Троя. Как только под ее ногами оказалась твердая почва, он немедленно отпустил ее руку, отчего она внезапно почувствовала разочарование.

Трой кивком головы указал на телефонную будку перед заправочной станцией.

— Идите звоните, — грубовато обратился он к ней. Подержав ее за руку, он понял, почему ему вообще не следует до нее дотрагиваться: самого себя не обманешь, ему не хотелось отпускать ее руку, а это очень плохо. Просто никуда не годится.

А Энди все смотрела на него и не уходила.

— Ну? — снова обратился к ней Трой.

— Гм… у меня нет денег, — сообщила она.

Трой закатил глаза. Порылся в кармане и вытащил монетку. Энди взяла ее, и он пошел вслед за ней вдоль рядов огромных грузовых автомобилей к телефонной будке. Она шла впереди, покачивая стройными бедрами в такт шагам.

К тому времени, когда они наконец добрались до телефонной будки, Трой чувствовал сильнейший эмоциональный разлад с самим собой.

Тому, кто решил, будто белые подвенечные платья — символ невинности и целомудрия, явно следовало посмотреть на Энди. Сложное переплетение кружев и атласа плотно облегало ее изящную фигурку, и от одного взгляда на нее у Троя захватывало дух. Платье от плеч до талии обтягивало спину и было туго стянуто в поясе, а стройные ножки дразнили взор из-под пышной белой пены полупрозрачной материи. То, что платье скрывало, возбуждало почему-то гораздо сильнее, нежели то, что оставалось открытым для обозрения. Он представил себе ее ноги, длинные и стройные, нежную кожу… Как, должно быть, приятно их гладить…

Трой судорожно сглотнул. Он стоял, прислонившись к телефонной будке, и с раздражением смотрел на дорогу. Да, самое лучшее для него — постараться в течение следующих десяти дней вообще не замечать ее. Хорошо бы, конечно, да вот удастся ли?

Энди быстро набрала номер телефона родительского дома в Сильвер-Спрингс, пригороде Вашингтона. К телефону подошла экономка.

— Гретхен, это я, — промолвила Энди.

Гретхен тут же принялась возбужденно выкладывать последние новости: Уильям и Лилиан уже звонили, подумав, что их блудная дочь здесь. Они хотели разыскать ее, серьезно с ней поговорить и заставить вернуться в церковь. Отец взбешен, мать чувствует себя униженной: что теперь скажут коллеги мужа, их друзья? А репортеры светской хроники? А Филипп?

Пока Гретхен в лихорадочном возбуждении, на одном дыхании пересказывала все, что ей было известно, Энди держала трубку на некотором расстоянии от уха. Она поняла, что о ней, похоже, никто особо не беспокоится. Скорее всего, никому даже и в голову не пришло, что ее могли похитить.

Слезы стали щипать ей глаза, и она попыталась с ними справиться. Сердце болезненно сжалось.

— Гретхен! Гретхен! — тщетно пыталась она перебить тараторившую без умолку экономку. — Я сегодня домой не приду. И в церковь возвращаться не собираюсь! Мне нужно какое-то время побыть одной и подумать. Передай родителям, что я сожалею и что со мной все в порядке. Но я не могу…

Энди украдкой взглянула на Троя. Он смотрел куда-то вдаль, на дорогу, но она чувствовала, что он не пропустил ни слова из ее разговора с Гретхен. Она повернулась к нему спиной и заговорила чуть ли не шепотом. От волнения у нее снова едва не перехватило дыхание.

— Я не могу выйти за Филиппа. Я не люблю его. Я вернусь… — она помолчала несколько секунд, чтобы не разрыдаться, — вернусь через…

Она вопрошающе посмотрела на Троя. Их глаза встретились.

— Десять дней, — подсказал он.

Значит, она не ошиблась. Он действительно все время внимательно прислушивался к тому, что она говорила.

— Вернусь через десять дней, — сообщила она Гретхен, снова отвернувшись от Троя.

Стоило ей повесить телефонную трубку, как боль прорвалась наружу, несмотря на все усилия запрятать ее глубоко внутри. Одинокая слеза медленно скатилась по щеке.

— Энди?

Она не обернулась. Нельзя, чтобы он увидел ее плачущей. Она и без того доставляет ему столько хлопот, а теперь еще вот и разревелась. Мужчины терпеть этого не могут. Ее отец всегда становился тверже стали и страшно злился, когда она плакала. Его это просто бесило. «Немедленно прекратить!» — командовал он в таких случаях.

— Энди? — на этот раз чуть настойчивее позвал Трой.

Она стояла не шелохнувшись. Он протянул руку, развернул ее к себе и, нежно взяв двумя пальцами за подбородок, приподнял его. Ее лицо оказалось совсем близко. И тут он заметил слезы в ее глазах. Слезы, из-за которых он инстинктивно чуть не ринулся бежать прочь, притом как можно дальше от нее. Столь явное проявление эмоций привело его в смятение.