Лавиния Бертрам - Поверить в счастье

— И обо мне они, конечно, тоже не слышали?

— Разумеется. После того, как я перебралась в Портленд, Малкольм сообщил им, что я здесь, но не более того.

Мигель отложил вилку и недоумевающе посмотрел на нее.

— Почему ты никогда не рассказывала мне о себе? Мы прожили вместе полтора года. У меня никогда не было от тебя секретов.

— Не было секретов? А Рафаэлла Саморано? Почему ты не рассказал мне о том, что у тебя есть невеста? Почему она всплыла лишь тогда, когда ты решил избавиться от меня? — Карина сделала паузу, чтобы отправить в рот еще один кусочек восхитительной копченой лососины, заказанной вопреки возражениям Мигеля. — Так что в этом отношении мы квиты. Не изображай из себя святого, тебе это не идет.

Он развел руками, как бы признавая ее правоту.

— Ты планируешь рассказать своим родителям всю правду? О своей карьере, о ребенке. Они должны быть рады.

— Не знаю. — Карина вздохнула. — Может быть, ты и прав. Не сейчас, а попозже.

— Они могут гордиться тобой. Ты доказала, что можешь прожить самостоятельно, ты помогла брату. Уверен, они скучают по тебе.

— Наверное. Но переехать к ним сейчас я не могу. Мама все равно будет винить меня в том, что я забеременела, не позаботившись надеть на палец кольцо. Она всегда считала, что для женщины самое главное — это удачно выйти замуж.

— Почему же ты не последовала ее совету?

— Мне нужен человек, а не банковский счет. Мне нужен человек, которого бы я любила.

— Тогда выходи замуж за меня.

Она ответила не сразу. Если бы Мигель сделал это предложение тогда, весной, в Нью-Йорке…

— Нет. Не могу.

— Почему?

— Я не люблю тебя больше.

— Не понимаю. Между нами ведь не произошло ничего особенного. Ты не хуже меня знаешь, что такое долг перед семьей.

— Какая же короткая у вас, мужчин, память. Разве не ты приказал выбросить меня из квартиры, в которой мы прожили вместе полтора года? Из квартиры, в которой я зачала твоего ребенка? О чем ты думал тогда? Какую ответственность чувствовал? Ты в один момент избавился от меня, когда тебе понадобилось жениться на другой.

— Но я же не женился на ней.

— Только потому, что ее у тебя перехватили.

Мигель насупился и тяжело вздохнул.

— Ты уверена, что я женился бы на ней, если бы не Крис?

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— И мне никак не убедить тебя в обратном?

Почему он завел этот не столь уж приятный для себя разговор? Что хочет доказать? — гадала Карина. Мигель никогда не делал ничего просто так, без причины.

— Нет.

— Но ведь я искал тебя. Я потратил кучу денег на детективов. И поиски эти начались буквально через несколько дней после того, как ты покинула Нью-Йорк.

— Я целую неделю жила в отеле, ожидая, что ты передумаешь. Ты даже не позвонил. Ты знал о ребенке, но предпочел не поверить мне. На первом месте для тебя был брак. На каком была я? Не знаю. Ты поступил со мной так, как поступил. Я это не забыла и не забуду. Жизнь многому меня научила.

Мигель не ответил. Он налил себе вина и выпил залпом, как воду. Лицо его помрачнело и стало похожим на грозовую тучу, готовую вот-вот разразиться громом и молниями. Карина подумала о том, что никогда не пыталась представить эмоциональное состояние Мигеля. Почему? Может быть, этому мешала обида? Может быть, потому что он сам вел себя так, словно был бесчувственным чудовищем?

— Извини, если причинила тебе боль.

— Тебе не за что извиняться. Я действительно виноват перед тобой. — Он вытер губы салфеткой. — А теперь послушай меня. Наш ребенок должен расти в нормальной семье, а таковой может быть лишь семья Гомес. Ничего не имею ни против тебя, ни против твоих родителей, но обстоятельства исключают возможность его воспитания в иных условиях.

Итак, он расспросил ее о родителях, выяснил планы на будущее и сделал вывод. Разумеется, вывод в свою пользу. Фамильная честь на первом месте. Фамильная гордость не может быть ущемлена.

— Я понимаю, как важно для ребенка чувствовать любовь и заботу окружающих. Для меня не имеет решающего значения, будет ли он носить фамилию Гомес или Мелроуз. Главное — ему должно быть хорошо. Можешь ли ты сказать то же самое о себе?

Он бросил на нее холодный взгляд.

— Ты ведь считаешь меня неспособным к проявлению каких-либо теплых чувств, зачем же спрашиваешь?

Похоже, Карина и вправду полоснула по еще не зажившей ране.

— Извини, я не хотела.

— Ладно. Десерт будешь?

— Пожалуй, нет.

— Тогда вернемся в отель. Если у тебя есть возражения против моего предложения, то лучше поговорить в отеле.

Возвращались молча. Карина чувствовала себя виноватой. Если Мигель не любит ее, это еще не означает, что он не способен любить их ребенка. В любом случае не следовало разбрасываться обидными намеками.

Карина все еще раздумывала над тем, в какую форму облечь извинение, когда они вошли в апартаменты.

— Мигель, я…

— Все, хватит. — Он потер лоб. — Я устал.

То, что такой человек, как Мигель Гомес, признался в слабости, ошеломило Карину.

Заметив ее удивление, он сухо усмехнулся.

— Считаешь, что я не могу устать, как обычный человек? У каждого из нас свой предел, только не каждый этот предел знает.

Вот как? Несгибаемый Мигель Гомес познал свои пределы? Интересно, когда это произошло?

— Я не спал практически трое суток, да и последние месяцы выдались нелегкими. Мне казалось, что самое трудное — найти тебя, что, как только это случится, все остальное урегулируется автоматически, само собой. Ты согласишься выйти за меня замуж. Мы вернемся в Нью-Йорк. Потом полетим в Ла-Плата. Я думал, что твоей злости хватит на день-два, и никак не ожидал, что встречу женщину, которая меня ненавидит.

— Я уже говорила, что не питаю к тебе ненависти.

— Да-да, я помню, ты не хочешь ненавидеть меня ради ребенка. Я понимаю. Но ты и замуж за меня не хочешь. Ты мне не доверяешь. Я в полном замешательстве. Я не знаю, что делать дальше. Как ты некоторое время назад видела в карьере актрисы единственное средство решения финансовых проблем семьи, так и я вижу в браке единственный выход из нынешней ситуации.

Теперь вздохнула уже Карина.

— Понимаю.

Она впервые видела Мигеля в таком странном настроении. Никогда раньше он не говорил о себе столь откровенно. Но самое поразительное было еще впереди.

— Мне так не хватает тебя ночами.

— У мужчины с деньгами не должно быть таких проблем.

— Я не занимался любовью с того самого дня, когда сказал тебе, что собираюсь жениться на Рафаэлле.

Теперь Карине многое стало понятнее. Для мужчины, в списке жизненных приоритетов которого секс стоял на одном из первых мест, воздержание в пару недель уже означало трагедию. Почему-то это признание Мигеля доставило ей тайное удовольствие.