Джоуи Лайт - Смелые наездники

Поздно. Поздно. Надо спешить. Придерживая шляпку одной рукой и длинную пышную юбку другой, Виктория бегом завернула за угол Мейн-стрит и налетела на литую грудь ковбоя.

Сильные руки подхватили ее, не давая упасть. Все еще крепко прижимая шляпку к волосам, она подняла глаза и ничего не увидела. Пришлось задрать голову еще выше, и у нее перехватило дыхание. Виктория отнесла это на счет своей спешки. В самом деле, не из-за этого же высокого парня, что стоял перед ней, снисходительно улыбаясь и поддерживая ее за локти, она не может дышать.

— Тпру! — Он засмеялся.

— Простите, — нетерпеливо бросила Виктория, с неожиданным беспокойством чувствуя мускулистые плечи под своими ладонями и замечая искорки, пляшущие в красивых темных глазах.

— За вами кто-нибудь гонится? — шутливо спросил он.

Ковбоя интересовало, не вторгся ли он в середину сцены из спектакля, поставленного для туристов. Он никогда не видел таких кудряшек. Густая темная масса волос обрамляла лицо девушки и падала каскадом на плечи. Зеленые глаза, как два изумруда, отражающие солнечный свет. На носике пара веснушек.

— Не совсем. Вернее, еще нет. Позже будут гнаться, в следующей сцене. Я должна сесть в дилижанс, и меня ограбят, — выпалила она на одном дыхании и выскользнула из его рук так же стремительно, как и влетела в них.

Ковбой с сожалением смотрел, как она побежала через пыльную дорогу. Ему хотелось подержать ее подольше.

Так, значит, она актриса. Эта работа может оказаться достаточно серьезной, сказал он себе, наблюдая, как она протискивается к салуну. Последним, что ковбой увидел перед тем, как девушка скрылась внутри дилижанса, была пыль, поднятая ее башмаками, и хорошенький кругленький задик под взметнувшимися юбками, украшенными крохотными бутончиками роз. Вот это зрелище!

Не раз он слышал от мужчин выражения «сбила с ног», «поразила в самое сердце», «украла покой», «изменила жизнь». Чепуха. Чепуха, считал он до этого момента, но сейчас вдруг понял смысл этих выражений. Один взгляд и… Он не мог точно определить свое состояние. Девушка произвела впечатление? Заинтересовала? Возбудила любопытство? Привлекла? Заинтриговала? Очаровала?

Ее глаза излучали энергию, любовь к жизни, радость. Уэс Купер потряс головой. Смешно все это.

Он сложил руки на груди и прислонился к столбу. Вообще-то он направлялся на встречу с владельцем Глори-тауна, но решил немного задержаться и посмотреть, что делается. В Глори-тауне Уэс бывал много раз, но эту женщину видел впервые. Ее бы он запомнил.

Голос из невидимого громкоговорителя попросил очистить улицу, подготавливая зрителей к сцене ограбления дилижанса. Выехавший из города с пыльным кучером на козлах, дилижанс должен был появиться с другой стороны, преследуемый бандитами. Зрители призывались домыслить картину самостоятельно.

— Просим оставаться на тротуарах, — неслось из громкоговорителя. — Мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал, кроме бандитов.

Уэс посмотрел по сторонам. Дети в синих и красных ковбойских шляпах бегали друг за другом, хлопая игрушечными пистолетами. Взрослые выстроились на тротуарах в предвкушении зрелища, пожилые сидели на скамьях или прямо на бордюрах.

Дома, выцветшие на солнце, выделялись на фоне яркого оклахомского неба. В воздухе носилась мелкая пыль, тотчас же оседая на любую плоскую поверхность. За домами виднелся холм, покрытый высокой, колышущейся на ветру травой. Темная зелень деревьев оттеняла желтые, фиолетовые и розовые полевые цветы вдоль берега пруда, поблескивавшего в низине.

При первых звуках, донесшихся с другого конца городка, Купер вместе со всеми повернулся и стал смотреть в том направлении. В воздухе чувствовалось напряжение. Из-за угла выкатился дилижанс и остановился на площади. Его окружила пятерка головорезов с завязанными платками лицами и стала палить в воздух. Кучер после храброй попытки достать оружие скатился со своего сиденья мертвым. Подчинившись приказу, напуганные пассажиры выбрались из дилижанса и отдали свои драгоценности, часы и деньги. Мужчине на крыше было велено сбросить на землю сейф. Как только он выполнил это, его застрелили. Один из пассажиров попытался схватить ближайшего к нему бандита, но тут же получил удар в лицо и свалился в пыль. У зрителей вырвался дружный крик. Уэс улыбнулся. Все это похоже на дрянной вестерн, снятый итальянцем. Ему стало неинтересно, и он собрался уходить. И тут Уэс увидел ее.

Женщина в платье семидесятых годов прошлого века, которая всего несколько минут назад налетела на него, подняла юбку, обнажив ногу до колена. Ее пальцы сомкнулись на рукоятке маленького пистолета, прижатого сиреневой кружевной подвязкой. Возглас восхищения прокатился по толпе. Уэс улыбнулся и подумал, что, должно быть, у нее ноги растут прямо от шеи.

Под одобрительные выкрики зрителей и при шумной поддержке детей с их хлопушками она храбро предстала перед бандитами. Маленький пистолет выстрелил, и двое верзил, схватившись за грудь, повалились на землю. Оставшиеся бандиты пришпорили лошадей и в страхе ускакали, оставив после себя тучу пыли. В этот момент из-за здания тюрьмы появился одинокий всадник. Низко надвинутая шляпа, длинные усы и темные сверкающие глаза выдавали его намерение захватить преступников. Он бабахнул из дробовика и перезарядил оружие на ходу. Герой пустился вдогонку бандитам, и толпа заревела от удовольствия. Вновь поднялись и осели клубы пыли.

Уэс потер переносицу. Покачивая головой, он тихо рассмеялся. Трое бандитов убежали от женщины с разряженным пистолетом еще до того, как появился одинокий герой? Чушь.

Представление закончилось. Оглянувшись, Уэс увидел, как актеры сажают в дилижанс детей, чтобы покатать. Взглянув на часы, он направился к гостинице.

Бак ждал его, сидя за столом в обеденном зале и подкрепляясь чизбургером и жареной картошкой, которые он запивал апельсиновым соком. Купер состроил гримасу, потом улыбнулся. Ну кто еще ест подобное на завтрак? Во всей Оклахоме не найти второго такого, как Бак, не считая его, Уэса, собственного отца, разумеется.

За другими столами завтракали туристы. Уэс посмотрел в сторону буфета. Он проголодался, и запах еды напомнил ему об этом.

— Доброе утро, Бак.

Бак отложил свой чизбургер, поднялся и хлопнул Купера по спине.

— Присоединяйся, парень. Нам есть о чем поговорить.

Когда Бак открывал рот, то сразу же привлекал к себе внимание. У него был низкий хриплый голос, как будто он целыми днями отдавал приказания. Глаза светились энтузиазмом и любовью к жизни, а также озорством, которое, как узнал Уэс, тот позволял себе время от времени.