Айрис Денбери - Сосновый замок

Проводником был Хэрри. Мальчик бесстрашно бросался вперед, а потом ожидал Рейчел. Наконец они увидели грубо вытесанные каменные ступени, ведущие на ровную площадку, выложенную каменной кладкой. Она была почти в полном порядке, если не считать одного-двух обвалившихся краев. Сохранились огромной толщины каменная стена, пара арок и остатки башни. С одной стороны башня выглядела почти нетронутой, но впечатление было обманчивым: другая сторона совершенно развалилась и поросла жесткой травой.

Рейчел обрадовалась возможности отдохнуть в тени после таких усилий, но сначала она предусмотрительно подозвала мальчика и велела сесть рядышком.

— Если тебе не позволяют ходить сюда одному, — твердо сказала она, — значит, ты не должен отходить от меня.

Озорник скорчил рожицу:

— Oui, ma tante. [3] Да, тетечка (фр.). Ты такая старая! Скоро ты станешь, как Madame la Grand-mère. [4] Мадам бабушка (фр.).

— Да, Хэрри, если мне придется бегать по горам с тобой наперегонки, я очень быстро состарюсь.

И все-таки изумительный вид, открывающийся отсюда, стоил затраченных усилий. Холмистая местность, расположенные террасами виноградники, городки со шпилями церквей, крыши тесно сгрудившихся домов, вздымающиеся гряды Monts-Dores — Золотых гор, и над всем этим — бездонное синее небо со стремительно бегущими белоснежными облаками.

Внезапно впереди, метрах в двух от ее ног, на больших валунах возникла мужская тень. Рейчел не успела шевельнуться, как появился и сам человек.

Хэрри мгновенно вскочил на ноги.

— Мсье Люсьен! — закричал мальчик.

Рейчел выжидающе взглянула на мужчину и улыбнулась. За минувшие пять лет он мало изменился. Именно таким она его и помнила.

С высоты своего роста Люсьен холодно взглянул на нее, без тени улыбки произнес:

— Мадемуазель, если Анри Бертелль отдан вам на попечение, хочу заметить, вы очень рискуете, позволяя ему забираться сюда.

Он говорил по-французски очень быстро, и Рейчел поняла лишь суть его слов, но девушку поразило, с какой жесткостью он говорил.

— Позволяя ему? — начала было она, и тут же сообразила, что едва ли может переложить вину за рискованную вылазку, если она и впрямь была рискованной, на четырехлетнего малыша.

— Я полагал, что на роль гувернантки, или как там еще называется ваша должность, мать Анри выберет более ответственную особу.

Для Рейчел это было уж слишком. Она поднялась, схватила Хэрри за руку и пристально посмотрела мужчине в глаза.

— Мсье Люсьен де Фонтенак, очевидно, вы не узнаете меня, — сказала она по-английски. — Я не гувернантка. Хэрри — мой племянник. Я сестра Селии.

Если она рассчитывала, что Люсьен смутится или начнет поспешно извиняться, ее ждало разочарование.

— Примите мои извинения, мадемуазель. — Слова прозвучали как пустая формальность, извинением тут и не пахло.

— Значит, вы меня не помните? Мы с вами встречались на свадьбе у Селии.

— Мадемуазель, если бы я вас помнил, то, естественно, не стал бы делать вид, будто мы незнакомы.

Холодный тон был для нее точно пощечина.

Она попробовала сменить тактику, надеясь пробиться сквозь ледяной панцирь высокомерия:

— Мы с Хэрри поднялись сюда осмотреть руины. Поскольку это собственность Бертеллей, полагаю, нам это дозволено?

Впервые он улыбнулся, впрочем, без особого тепла.

— Вы заблуждаетесь, полагая, будто это развалины прежнего замка Бертелль. Это руины замка де Фонтенак, и они являются моей собственностью.

— Ясно. В таком случае прошу прощения за то, что вторглась на вашу землю. Хэрри, дай мне руку. Мы возвращаемся.

— Но мсье Люсьен должен пойти с нами, — заартачился мальчик.

— В другой раз. Возвращайся домой со своей — тетей.

Пауза перед последним словом звучала чуть ли не оскорбительно, словно он не очень-то ей поверил. Рейчел кипела от возмущения, но понимала, что нужно сдерживаться. Спускаться вниз было гораздо труднее, чем забираться наверх, а поскольку Люсьен де Фонтенак наблюдал за ними, она не могла пойти на риск, тем более — дать мальчику упасть. И уж конечно, она доставила бы господину де Фонтенаку огромное удовольствие, если бы свалилась сама.

Спустившись пониже, на повороте она обернулась. Он стоял спиной к ним, неподвижно, будто статуя.

— Монарх обозревает свои владения, — пробормотала себе под нос Рейчел.

Она нашла сестру в комнатах, которые занимали они с Пьером. Селия отдыхала в шезлонге.

— Меня просто-таки повергли в прах, — заключила Рейчел, рассказав о встрече с Люсьеном. — Он меня даже не помнит.

Селия улыбнулась:

— Не думаешь же ты, что он помнит каждую школьницу, которую ему приходилось видеть? И потом, ты выросла и изменилась.

— А вот он на вид почти совсем не изменился, зато манеры у него стали гораздо хуже, — парировала Рейчел.

— Жаль, что ты так думаешь. Должно быть, он был чем-то очень раздосадован. Но у тебя будет еще один шанс присмотреться к его манерам: завтра вечером он обедает с нами.

— Да? — с притворным безразличием отозвалась Рейчел. Однако на самом деле она была не прочь встретиться с Люсьеном еще раз хотя бы для того, чтобы узнать, каким он бывает в обществе других людей и в более располагающей обстановке.

Селия села прямо и поправила подушки у себя за спиной.

— Рейчел, я хочу попросить тебя об одолжении.

— Меня? Да что же я могу для тебя сделать?

— Я жду второго ребенка, — ответила Селия. — Надеюсь, родится девочка, хотя Пьер и от второго сына бы не отказался.

— Но это же замечательно! — Рейчел порывисто вскочила и обняла сестру. — Когда?

— Месяцев через пять.

— Ясно. Маме ты еще не сообщала?

Селия отвела глаза:

— Нет. Я сообщу ей попозже.

— Но почему?

Селия ответила не сразу. Она помолчала, а потом взяла Рейчел за руку:

— У меня на это очень веские причины. Потому-то я и говорю об одолжении… Рейчел, скажи, не могла бы ты остаться здесь, со мной, до рождения ребенка?

— Селия, что ты говоришь? Ты же совсем не нуждаешься в моей помощи. Тебя окружает такая роскошь, дом — даже не дом, а замок! — полный слуг, которые готовы выполнить любое твое желание! Чем я могу помочь?

— Я нуждаюсь в твоем обществе. Ты даже не представляешь, каково мне тут было, когда я ждала Хэрри. Все это время мне не разрешали выходить за пределы замка. Меня — точно заточили в монастырь. По-другому и не сказать. И глаз с меня не спускали.

— А ты не жаловалась Пьеру?

— Конечно жаловалась! Он меня всячески утешал и успокаивал, говорил, как важно для Бертеллей — иметь наследника. Мол, поэтому меня нужно всячески оберегать. Сие, конечно, означало, что это важно для старой бабушки, мадам Бертелль. Пьер и Валантен — ее единственные внуки. Их отец умер много лет назад. Его брат — погиб в авиакатастрофе вместе со всей своей семьей. Остаются только Пьер и Валантен. Вал пока жениться не собирается, так что все зависит от нас с Пьером.