Донна Делейни - Шутка

Гизелла поерзала в кресле. Проклятая Анита и ее многочисленные пари. Из-за них она уже оказывалась в затруднительных ситуациях. Но с другой стороны, идти на попятную было поздно. Да и к тому же сразу после короткой встречи с парнем со щита ей захотелось внимания.

«Я слишком стара? Ха! Ни за что. Я покажу Аните. И более того, докажу самой себе, что не обречена на одинокую жизнь без любви, без страсти!»

Гизелла подняла бокал:

— Ладно, подруга, я принимаю твое пари, но пусть оно будет еще интересней. Давай поднимем ставку до пяти тысяч.

Анита чокнулась с Гизеллой.

— Я знала, что ты не сможешь сопротивляться. Ты никогда не умела отказываться от пари, даже тогда, когда мы были детьми. И до сих пор не умеешь.

Она стала рыться в своей сумочке. Ключи, обертки от конфет и бесконечные тюбики губной помады оказывались на столе до тех пор, пока она не нашла то, что искала.

— Вот адрес, — торжественным голосом сказала Анита.

Гизелла взяла бумажку и спрятала ее. Она подумала о том, что совершает самую большую ошибку. Обычно все в ее жизни происходило согласно установленному плану. Свидания с незнакомцами ее не интересовали. Последнее время эти встречи казались ей чересчур рискованными.

Гизелла хотела контролировать свою жизнь и не ввязываться в авантюры. Свидание с парнем с рекламного щита было вовсе не в ее стиле. Она всегда следила за своими эмоциями и своим телом.

— Я могу угостить вас коктейлем?

Элегантный мужчина наклонился над столиком, за которым они сидели, и одарил их очаровательной улыбкой.

Прежде чем Гизелла успела ответить, Анита заявила:

— Парень, валил бы ты отсюда! Мою подругу интересует мужик с рекламного щита.

— Вы позвонили в резиденцию Кертиса Рокуэлла, секс-символа, бога любви и величайшего сводника всех времен и народов.

Плохая пародия на голос Мухаммеда Али раздалась в трубке.

Митчу захотелось разбить трубку, и он с трудом сдерживал себя. Автоответчик все продолжал:

— Извините, дамы, в данный момент я не могу подойти к телефону. Я сейчас очень занят. М-м, мне нравится этот звук.

Митч фыркнул:

— Слышать его во сне, придурок.

— А если это мой старый приятель, старик Митч, не беспокойся, друг, у меня все под контролем. Скоро у меня будет много очаровательных техасских леди… — Кертис произносил слова нараспев, в манере Джона Уэйна. — До скорого! — Теперь пошел легко узнаваемый акцент Арнольда Шварценеггера. — «Аста ла виста, бэби».

Митч ждал гудка с нетерпением, но ему еще пришлось вынести минуту исполнения главной музыкальной темы из телесериала «Золотое дно». Когда же наконец раздался звонок, Митч зарычал в телефон:

— Ты покойник, придурок! Я найду тебя, и когда я это сделаю, родная мама тебя не узнает. До завтра, Кертис. Я хочу, чтобы завтра этих щитов не было!

Митч повесил трубку. Он начал беспокойно ходить взад и вперед по верхнему этажу своей студии. Одна из стен выглядела как ряд огромных окон, открывающих панораму Хьюстона с мерцающими огнями, украшающими очертания зданий на фоне неба. Но он не замечал этого. Несмотря на простор комнаты, он чувствовал себя загнанным зверем, которого посадили в клетку и для которого все пути были отрезаны.

Причин для этого было несколько. Во-первых, он стал всеобщим посмешищем. Во-вторых, добрая половина женщин Хьюстона хотела его. Когда на город начала опускаться ночь, ситуация стала просто катастрофической. Он взглянул на разорванный рукав своей рубашки. Митч вспомнил, как по пути он остановился на бензоколонке. Какая-то женщина заключила его в объятия и заявила, что она та самая очаровательная техасская леди, которую он ищет. Ему пришлось освобождаться от нее несколько минут и потерять при этом кусок рукава.

Теперь он знал, каково быть Томом Джонсом. Бедняга. Ему пришлось потерять большинство своих рубашек, когда он пытался заполучить женское нижнее белье. Если бы женщины и девушки начали бросать в него свое белье, он бы уехал из Хьюстона к черту. Но только после того, как он отомстит Кертису или убьет его.

В отличие от той сумасшедшей с бензоколонки женщина, входившая в «У Брейди», была красива, с хорошей фигурой и длинными ногами. Ее зеленые глаза напоминали бездонное море. Исходивший от нее аромат диких цветов все еще держался на его одежде и руках.

Возможно, она тоже видела его фотографию на рекламном щите, ведь она была так удивлена встречей с ним. Митч уже решил, что у женщины, которая бы ответила на это объявление или заинтересовалась им, увидев фотографию на рекламном щите, должно быть с головой не в порядке. Как и у его сестры. После пяти неудачных браков Марлена была разорена и одинока, но, несмотря на это, она все еще просматривала объявления о знакомствах, надеясь найти нового мужчину. Митч не хотел ничего знать ни об одной женщине, которая бы осмелилась пойти на такой риск. Настоящая леди никогда не будет читать объявления. Еще более важная мысль промелькнула у него в голове, и он вздохнул, представив возможные последствия. Он надеялся, что такая рекламная акция не повлияет на контракт с универмагом Гранта, который был для него отличным шансом сделать себе имя в мире моды. Если выставку Митчелла хорошо примут, его ждут контракты в Нью-Йорке и Париже.

Митч много слышал, что старик Грант ужасно консервативен. Если генеральный директор самой успешной сети супермаркетов юга увидит этот щит, Митч будет обречен еще до того, как ему представится возможность показать себя. Он был уверен, что Грант не захочет, чтобы некто, рекламирующий себя с помощью щита, имел хоть какое-нибудь отношение к такому изысканному универмагу. То, что было задумано как прикол, могло украсть у него гордость, работу, жизнелюбие и даже шанс найти настоящую леди. И все это благодаря Кертису.

Гизелла лежала на кровати. Стук в дверь не прекращался. Она перевернулась и спрятала голову под подушку. Но как бы она ни старалась не замечать непрерывного стука, кто-то, похоже, твердо намеревался разбудить ее. Открыв глаза, она встала с постели, набросила на себя изумрудный шелковый халат и, спотыкаясь, отправилась к двери.

— Иду я, иду, — проворчала она. Гизелла посмотрела в глазок и открыла замок.

— Доброе утро, — произнесла Анита радостным голосом, влетая в комнату. — Проснись и пой, Джи-Джи. У нас есть кое-какая работенка, — продолжала она.

Гизелла поднесла руку ко лбу.

— Анита, как ты можешь быть столь счастливой в такой час?

Анита хихикнула:

— Что, похмелье замучило?

— Нет, а тебя, пожалуй, должно было бы…

— Меня? Не-ет, я знаю, как быстро от него избавиться. Я просто пью «Маргариту» на завтрак.

— О Боже!

— Это называется опохмелиться. — Она поморщилась, а потом добавила: — Или что-то в этом роде.