Диана Першинг - Свет надежды

— Я рада, что тебе нравится, — сухо заметила Крис.

Он улыбнулся, отхлебнул кофе.

— Потом встреча с родителями мужа. Ну, тут тоже придется немного подсластить реальность. Надо сделать Дору подобрее.

Крис фыркнула.

— На самом деле, Ивен, она хорошая. Просто немного бесцеремонная.

— Ну да. Как скажешь. Потом все будет примерно так, как было на самом деле. Рождение Лизы. Ты преподаешь в школе. Трагическая смерть Джона. Наверное, сцена в больнице, когда ты вдруг осознаешь, что теперь у твоих детей, кроме тебя, никого больше нет, что ты должна беречь себя и не имеешь права рисковать собой. По крайней мере, до тех пор, пока они не вырастут. Они не должны остаться сиротами.

Крис изумленно уставилась на него.

— Откуда ты знаешь? Именно об этом я думала после смерти Джона!

Ивен пожал плечами.

— Я просто представил себя на твоем месте.

Он заглянул в блокнот.

— Значит, смерть Джона. Конец второй части. В первой части три — пять сцен плюс детские дома — всего минут тридцать. Во второй — пять — восемь сцен, минуты тридцать четыре — тридцать пять. Так, теперь третья часть. Налет на магазин. Я предполагаю, что он будет состоять из двух больших сцен. Сначала ты приходишь в магазин, и там появляется бандит, потом — то, как ты приходишь к решению и обезоруживаешь преступника. Надо еще раз обсудить это, чтобы разобраться в деталях.

Крис смотрела в пространство, теребя пояс халата Ивена. Она, казалось, размышляла над тем, что он только что сказал. Ивен затаил дыхание. Неужели он разочаровал ее? Может быть, не стоило так распространяться о тайнах своего ремесла?

Подожди-ка. Неужто он всерьез считает, что Крис хочет быть с ним лишь потому, что он пишет этот сценарий? Нет, эта мысль недостойна их обоих. И все же он чувствовал себя неуверенно. Отчего? Он ведь привык считать себя неуязвимым. И потом, они так недавно знакомы — а он уже нуждается в ее одобрении!

Немного погодя Крис с улыбкой сказала ему:

— Ты знаешь, я не специалист, но, по-моему, сценарий отличный. Я тебе очень благодарна за то, что ты позволил мне увидеть, как это делается. Самое удивительное, это как ты ухитрился не выдать ни одной из моих тайн!

— Так ведь я же обещал!

— Да, конечно, — Крис кивнула, встала с кресла и подошла к нему. В ее глазах светилась благодарность — и нечто большее.

Ивен обнял ее за талию. Он не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Так ты довольна?

— Да. Вполне.

Он притянул ее к себе и крепко обнял. У него вдруг стало удивительно легко на сердце. Ей понравилось! Странно. Он ведь никогда не обращал внимания на похвалы женщин — разве что в детстве ждал их от матери.

— Это хорошо.

Она погладила его по голове.

— Ты еще не устал от меня?

— Да что ты! А ты от меня?

— Нет. Когда ты мне надоешь, я тебе об этом скажу, — сказала она. Ивен по голосу слышал, что она улыбается. Потом она слегка отодвинулась и, перестав улыбаться, посмотрела на него. — А как насчет Марлы?

— Что ты имеешь в виду?

— Ее этот сценарий устроит?

— А то как же! Она появляется в каждой сцене. А это для нее главное.

Крис рассмеялась с облегчением.

— Ну, тогда все в порядке.

— На самом деле я сделал для нее две замечательные сентиментальные сцены с рыданиями. Она будет на седьмом небе.

— Она что, любит плакать?

— Обожает! Перед камерой, разумеется. Марла — гениальная плакса, она умеет делать это красиво. Собственно, именно поэтому ее и взяли в «Семью Финч».

— В самом деле? Это еще одна голливудская сплетня? — Крис наклонилась, чмокнула его в щеку и уселась к нему на колени. — Расскажи, пожалуйста!

Ивен обнял ее.

— Ну, на пробе для сериала ее спросили, может ли она разрыдаться перед камерой. Сколько ей тогда было-то? Лет пять или шесть. Ей еще дали специальный состав, которым пользуется большинство актеров. Но ей эта штука не понадобилась. Она сразу разревелась и продолжала реветь даже тогда, когда ей сказали, что уже хватит. Она ревела до тех пор, пока продюсеры не подписали контракт с ее папой. И тогда все слезы высохли в момент.

Крис рассмеялась.

— Слушай, это правда?

— Не знаю, не знаю. Может, одна из местных легенд. Но вообще-то с Марлы станется. Она всегда была ужасно честолюбива. Хватка у нее бульдожья. Впрочем, это ты по себе знаешь.

— Да. Надо же, сколько нового я узнала!

— Чего именно?

— Да всего. Что актрисы любят плакать перед камерой. Что двухчасовой фильм идет не два часа. Что правду можно скрыть, и при этом она останется правдой. Что в фильме должна быть тема, и что фильм делится на части… впрочем, жизнь тоже.

Она говорила как бы шутя, и все же Ивен чувствовал в ее голосе то же напряжение, которое насторожило его раньше.

— Крис, ты уверена, что все в порядке?

— Конечно. А нельзя ли перекусить во время работы? Хочешь, я сама приготовлю завтрак? Я, кстати, отлично готовлю. У меня лучшие оладьи по эту сторону Миссисипи. Давай позавтракаем, а я заодно расскажу тебе про налет — все, что вспомню. Пусть это будет третья часть.

Крис усмехнулась и спрыгнула с его колен. Отчего у нее такой чарующий голос? Или это ему кажется?

— Слушай, откуда в тебе столько энергии?

— Наверно, от калифорнийского солнышка!

Она потянулась, подошла к окну и выглянула наружу.

— Еще один чудный день в раю! Да, кстати, — она обернулась к нему, — у меня к тебе просьба.

— Какая?

— Можно мы завтра, после этой вечеринки, переночуем в отеле? Мне ужасно нравятся эти шоколадки, которые кладут на подушку. И мне хочется позвонить по телефону прямо из ванной. А потом у меня есть еще кое-какие предметы туалета, которые мне хочется тебе продемонстрировать.

— Я всячески за!

— И еще. — Ивену показалось, что у нее дрогнул голос. — И еще: можно мы приедем туда за пару часов до приема? Мне нужно время, чтобы одеться. Я хочу быть самой красивой.

Он встал, подошел к ней, обнял ее за талию.

— Ты и так самая красивая, Крис.

Она положила ему руки на плечи и заглянула ему в лицо своими мягкими серыми глазами.

— Спасибо за комплимент. Я их очень люблю. И… я люблю тебя.

После того как Крис это сказала, в комнате наступило гробовое молчание. Крис жадно смотрела в глаза Ивену, ожидая, что обрушится на нее из шкатулки Пандоры, которую она только что открыла. Похоже, что ничего хорошего.

— Крис, — сказал он наконец. — Я… я не знаю…

— Не надо, — перебила она, но легкость и непринужденность куда-то улетучились. — Я… я не хотела тебе говорить это… так. Прости, что так вышло, но… В общем, мне очень жаль.

— Отчего?

— У тебя сейчас такое лицо… Словно ты не можешь решить, то ли обнять меня, то ли удрать куда глаза глядят.

— Неужто я в самом деле такой прозрачный?