Инга Берристер - Незабываемые дни

Кристи чувствовала, что ведет себя просто глупо, но она никак не могла оправиться от шока при этой внезапной встрече. Уж лучше бы она дождалась его дома, в знакомой обстановке, подготовившись и собравшись с мыслями. Там она могла принять его в одном из тех дорогих и элегантных нарядов, которые надевала, сопровождая Дэвида на официальные приемы, тем самым продемонстрировав Доминику, что не зря провела эти восемь лет и знает цену жизни.

Она откинула волосы со лба, почувствовав, что рука у нее дрожит. Доминик это тоже заметил.

– Ты точно в порядке? – спросил он и протянул руку, чтобы помочь ей, но Кристи испуганно шарахнулась в сторону. – Садись в машину, – решительно приказал он. – Я отвезу тебя домой. Как ваш семейный доктор, я…

– Мне ты не доктор! – вырвалось у нее помимо воли.

Доминик странно посмотрел на нее.

– Кристи, – глухо сказал он, наклоняя голову, – согласись, что бессмысленно стоять здесь и спорить. До дома почти полторы мили, и даже если ты ничего не повредила, возможен шок от падения.

Спорить с Домиником было бесполезно всегда, а особенно теперь, когда нервы у Кристи совсем сдали, сердце колотилось как сумасшедшее, а дыхание никак не желало выравниваться.

Разумеется, он был, как всегда, прав – она действительно пребывала в шоке, но вовсе не из-за того, что упала.

Нервно передернув плечами, она двинулась к новенькому «БМВ» последней модели. Доминик распахнул перед ней дверцу, и, когда она садилась в машину, тела их соприкоснулись.

Кристи отпрянула в сторону.

– Что случилось? – недоуменно спросил он.

Ну что он, на самом деле не понимает? – с досадой подумала Кристи.

– Ничего. Просто я не люблю, когда посторонний мужчина норовит прижаться ко мне.

Доминик, опустив голову, пристально посмотрел на нее. Как прозектор на вскрытое тело! – раздраженно подумала она.

– Так, значит, посторонний мужчина! – зловеще усмехнулся он.

Кристи стало не по себе. Длительная прогулка и тяжелые мысли утомили ее, а эта неожиданная встреча была последней каплей. Отступив на шаг от машины, она устало сказала:

– Я не хочу, чтобы ты подвозил меня, Доминик! Как-нибудь дойду до дому пешком.

И прежде чем он успел остановить ее, девушка, не оборачиваясь, побрела по дорожке. Только дойдя до калитки, она различила шорох шин и догадалась, что Доминик неотступно следовал за ней.

Что ж, как врач, он сделал все возможное, и его профессиональная совесть чиста! – желчно подумала она, открывая парадную дверь дома.

– Дочь, это ты? – спросил отец, спускаясь в холл. При виде ее мокрой одежды брови его взмыли вверх. – Что случилось, Кристи? Такое впечатление, что ты все это время играла в снежки и каталась на санках!

– Примерно так и было, – угрюмо отозвалась Кристи.

Отец нахмурился.

– Ты в порядке? – забеспокоился он.

– Да… Просто поскользнулась на дороге и упала в снег. К счастью, ничего серьезного, если не считать уязвленного самолюбия. Как мама?

– Стремительно идет на поправку, – по крайней мере, так сказал Доминик. А впрочем, ты сама сможешь поговорить с ним, – вечером он придет к нам на ужин. – Заметив, что Кристи вздрогнула, отец виновато пояснил: – Это Берта пригласила его. Она переживает, что Доминику тоскливо одному в бывшем доме священника. Я, кстати, и не знал, что он поселился там.

Кристи тяжело вздохнула, чувствуя, что ей никак не удастся увильнуть от ужина.

– Но тебе ни о чем не надо беспокоиться, – поспешно заверил ее отец. – Мать просила передать, что в холодильнике есть все необходимое… И потом, – Пол замолчал и смахнул слезу со щеки, – нам с Бертой очень не хватает его родителей. Мы так славно проводили время вчетвером…

Кристи стало неловко за свой эгоизм. Отец Доминика умер четыре года назад, и мать переехала к незамужней сестре в Беркшир. Сэвиджи были давними друзьями ее родителей, и она понимала их чувства. Но вот что побудило Доминика вернуться в Сетондейл?

– Мама проснулась? – спросила она. – Хочу проведать ее.

– Да, она хорошо выспалась и говорит, что уже начинает тяготиться вынужденным бездействием. Доминик заявил, что еще неделю ей придется провести в постели.

Когда Кристи вошла в родительскую спальню, ее мать – женщина с высокими кельтскими скулами и зелеными, как у дочери, глазами – сидела, откинувшись на подушки. Берта Марсден замечательно сохранилась для своих лет.

Она расцвела улыбкой при виде Кристи.

– А, вот и ты, дорогая! Иди сюда, сядь рядом, поболтаем. Невыносимо лежать без дела, но Доминик настаивает, а если он говорит, что так надо, приходится терпеть. – Она внимательно посмотрела на дочь и, понизив голос, поинтересовалась: – Ты, разумеется, уже знаешь, что он вернулся?

Берта, в отличие от мужа, догадывалась, что для Кристи всякие разговоры о Доминике Сэвидже – что соль на раны. Она не могла не заметить разрыва их отношений восемь лет назад, – за этим наблюдал весь Сетондейл. Но миссис Марсден так и не поняла, что случилось. Доминик всегда вел себя предельно деликатно и великодушно. Убедившись, что ее дочь впадает в ярость при любом упоминании об этом человеке, Берта старалась не задавать лишних вопросов. И теперь она спокойно сообщила:

– Я пригласила Доминика на ужин. Ты знаешь, мужчина, который живет один, даже толком еду не умеет себе приготовить.

– Что за ерунду ты говоришь, мама! – вспылила Кристи. – С чего ты взяла, что мужчины не в состоянии сами о себе позаботиться?

– Я вовсе не считаю Доминика беспомощным, Кристи, – мягко промолвила мать. – Разумеется, он может жить самостоятельно. Но у него так много работы, что вряд ли остается время не спеша приготовить любимую еду и с удовольствием съесть ее. Поэтому я и решила пригласить его. В холодильнике есть рагу, которое можно будет подать на ужин.

– Хватит о Доминике и прочей ерунде! Тебе нужны покой и отдых, – нетерпеливо оборвала ее Кристи, подумав, что временами мать бывает просто невыносима! Берта только что перенесла болезнь сердца, и при этом у нее хватает душевных сил и энергии заботиться о желудке какого-то Доминика Сэвиджа.

Кристи отправилась в спальню переодеться. Она вовсе не стремилась поразить воображение Доминика, но, даже не признаваясь себе в этом, переживала, что при встрече с ним выглядела так непрезентабельно.

Она остановила выбор на элегантном, проверенном в бою – на одном из приемов в Лондоне – платье, которое было куплено по настоятельному совету Дэвида в одном из дорогих лондонских магазинов. Сшитое из джерси цвета верблюжьей шерсти, оно очень шло к отливающим медью волосам Кристи. Платье мягко облегало линии тела и, без сомнения, призвано было соблазнять мужчин.

Разглядывая себя в зеркале, Кристи поняла, почему Дэвид настоял на покупке, – с его стороны это явилось знаком внимания и намеком на увлеченность ею еще до того, как он выразил свои чувства в словах.