Гвинет Рамон - Досадная ошибка

Они сидели в кафе за послеобеденным кофе и о чем-то мирно беседовали. Мужчина и женщина. Оба высокие, красивые, светловолосые. Со стороны их можно было принять за брата и сестру. Впрочем, это впечатление сразу же развеялось, стоило только ему взять ее за руку.

До этого момента Лиз была спокойна и расслабленна. Пожатие руки ничем не напоминало просто дружественный или братский жест, и ее умиротворенность тут же пропала. Она знала, что рано или поздно Пол сделает ей предложение. Но ей казалось, что это произойдет в более романтической обстановке, например на открытой террасе какого-нибудь приморского ресторана, при свечах.

Ее спутник был очень милый, общительный, абсолютно предсказуемый и крайне надежный человек. И, несмотря на то что с момента их первой встречи прошло немало времени, она не знала, как ответит ему на его предложение.

Лиз посмотрела ему в глаза, намереваясь сказать, что еще не время, что она не готова дать ответ, но передумала, зная, что ее слова больно ранят его.

Едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, как к их столику быстро подошел официант и сообщил, что мадам просят к телефону. Пол пробормотал что-то на суахили, видимо не имеющем пристойного эквивалента в английском. Она никогда не слышала, чтобы он ругался. Он всегда отличался уравновешенностью, и его было сложно вывести из себя.

— Я скажу, что занята, — произнесла она, вставая и направляясь в телефонную кабину. — Алло?

— Еле тебя разыскал. Это Чарли, у меня есть для тебя работа. — Звонивший был редактором одного из популярных иллюстрированных журналов, выходивших приложением к воскресной газете. — Запиши номер рейса из Гатуика, полетишь завтра.

Лиз жила в Лондоне уже пять лет. Куда бы она ни направлялась, всегда при ней были необходимые атрибуты журналиста — блокнот и ручка. Прижимая телефон к уху, она записала данные: вылет пятнадцатого апреля в одиннадцать двадцать, пункт назначения Венеция.

Венеция — город из сказки, где улицы заменяют каналы, жилые кварталы — сто восемнадцать островов, а машины — лодки и катера. Складывалось впечатление, что дома растут прямо из воды, которая была повсюду. Венеция и сейчас стояла перед ее глазами: Большой канал, Мост вздохов, известный влюбленным всего мира… Нет, этот город невозможно забыть или не любить. Плавное течение воды и скользящие по ней гондолы, ведомые гондольерами в традиционных костюмах… А над всем этим высокое ярко-голубое небо, безмятежное и чарующее. Лиз знала Венецию как свои пять пальцев и по-своему любила ее, но никогда бы не посетила вновь по собственной воле.

— Но почему в Венецию? — удивилась она.

— Потому что мне удалось договориться насчет интервью с Доменико Верноном. Его вилла находится в сотне километров от Венеции. Это полтора часа езды.

В эту же минуту Лиз показалось, что у нее вырвали сердце: оно перестало биться, а голова закружилась.

— Это станет очередной победой в твоей карьере. Впервые Доменико Вернон, один из королей мировой электронной мысли, согласился дать интервью журналисту! Тебе страшно повезло, ты это понимаешь? — возбужденно продолжал Чарли.

— Но почему именно я? Почему не послать кого-нибудь, кто хорошо разбирается в теме?

— Потому что мы хотим увидеть Вернона-человека, живого обыкновенного человека, со всеми его слабостями, грехами, болями и страхами, а не гения электроники. Хотим узнать подробности его личной жизни. Мы уже подобрали тебе вырезки из газет и журналов по данной проблеме и все, что удалось найти о Верноне. В полете у тебя будет достаточно времени, чтобы просмотреть их и войти в курс дела. Это большая удача для тебя, Лиз. Не упускай своего шанса, девочка, другой может и не представиться. — И Чарли отключился.

— О чем шла речь? — поинтересовался Пол, когда она, озабоченная и нахмурившаяся, вернулась за столик.

— О завтрашнем полете в Венецию, об интервью с Доменико Верноном.

— Только и всего, — облегченно вздохнул он. — Это не займет много времени, и к вечеру ты уже вернешься. Пока я не услышал, как ты произнесла «Венеция», я думал, что тебя отправляют в командировку не меньше чем на месяц куда-нибудь к черту на рога. Это было бы ужасно… Я ведь только что прилетел в отпуск. — Пол замолчал, но через некоторое время вдруг встрепенулся. — Странно, мне всегда казалось, что Вернон с пренебрежением относится к журналистам.

— Ты прав, так и было до сегодняшнего момента. Но именно это и привлекает Чарли. Большинство знаменитых людей с удовольствием позируют перед камерами и охотно дают интервью, делая тем самым себе рекламу. Те же звезды, что для связей с общественностью и журналистами нанимают личных пресс-секретарей, которые как цепные псы никого не подпускают непосредственно к объекту, как раз и являются самым лакомым куском для всех без исключения редакторов и издателей.

— Любопытно, почему Вернон вдруг резко изменил своим привычкам?

— Понятия не имею, — равнодушно откликнулась Лиз. Кое-какие идеи на этот счет у нее имелись, но она предпочла держать их при себе. — Кто знает, а вдруг он опять переиграет и откажется давать интервью, едва я появлюсь на пороге его виллы?

— Если хочешь, я могу рассказать тебе кое-что о нем?

— Правда? — искренне удивилась Лиз.

У Пола был диплом по биологии, и в настоящее время он работал в одной международной организации по вопросам защиты редких видов животных. Он обладал всей полнотой информации, касающейся исключительно этой проблемы, и она никак не предполагала; что имя Доменико Вернона было известно ему.

— Он живет на вилле «Сан-Пьетро», расположенной между Венецией и Монфальконе, — рассказывал между тем Пол. — Это в своем роде райский уголок. Его виллу окружает великолепный старый парк, славящийся редкими растениями. Когда умер прежний владелец виллы, за парком перестали ухаживать и он пришел в запустение. Все изменилось, когда виллу купил Вернон. Будучи миллионером, он привел в надлежащий порядок и дом, и огромный парк. Однако специалисты из национальных заповедников Италии туда не допускаются. Ни о какой инспекции или исследовании его флоры и фауны не может быть и речи. Мой приятель, работающий в Королевском обществе природы и пославший Вернону письмо с просьбой принять его, тоже получил вежливый отказ.

— Интересно, что же заставило его пойти навстречу просьбе Чарли? — буркнула себе под нос Лиз.

Пол видел, что девушка вся захвачена мыслями о предстоящей поездке и говорить с ней о том, о чем он намеревался до проклятого телефонного звонка, теперь не имело смысла. Она прирожденная журналистка, и карьера у нее всегда на первом месте. Он осознавал это. В некоторой степени это его устраивало, поскольку Лиз с пониманием относилась к его собственной работе и связанными с ней частыми разъездами.