Кети Ранн - Цвет диких роз

Последние несколько дней стали для нее сплошным адом. Хотя она изо всех сил пыталась не обращать на этого человека внимания, Мэриголд не сумела избавиться от груза своих чувств. Напряжение было так велико, что она не могла даже находиться с ним в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы встретиться лицом к лицу. Она бы просто не вынесла этого после случившегося в поле.

Каждый раз, вспоминая тот день, она краснела от стыда. И чего ей вздумалось так бросаться на него? Он наверняка решил, что она действительно хотела с ним переспать.

Направление, которое приняли ее мысли, очень не понравилось Мэриголд. Испустив еще один тяжкий вздох, она потащила коробку на веранду. Нести ее было неудобно из-за размера, поэтому девушка с радостью плюхнула свою ношу на скамейку, села рядом и попыталась почерпнуть энергии в натягивании ботинок.

Что он должен подумать о ней, о ее признании, о почти сделанном признании, что у нее до сих пор не было мужчины? Она схватилась за пылавшие щеки. Конечно, это правда, но чтобы сказать ему об этом…

Мэриголд не понимала, что в Джоне особенного, что вызывает у нее такой страстный, неожиданный отклик. Разумеется, у нее были поклонники, но еще ни разу чисто физические ощущения не захлестывали ее с подобной силой. Правда, и дело никогда не заходило так далеко. Никогда. До Джона.

Почему она не в состоянии контролировать себя? Это ее беспокоило. Злило. Ее, которая не злилась никогда.

Мэриголд осталась только из-за бабушки. Она дала ей слово и сдержит его, до снятия гипса осталась всего пара недель.

Но все равно на данный момент ей больше всего хотелось сбежать от Джона Гудинга. Она знала, что, конечно, справится с ситуацией. Она взрослая и способна отвечать за себя. Если она постарается, то они никогда не окажутся наедине… Мэриголд внезапно услышала чьи-то шаги на ступеньках. Джон?

С бьющимся сердцем она вскочила и бросилась назад в кухню. Надо скрыться. Нельзя встретиться с ним сейчас, когда она так перед ним беззащитна. Мэриголд затравленно оглянулась и побежала по коридору в спальню бабушки.

Телевизор орал, а старая дама, сидя на кровати среди груды подушек, крепко спала. Рот открыт, очки соскользнули с носа и угрожающе повисли. В одной руке она сжимала карты, в другой — пульт от телевизора. Остальные карты, разложенные для игры в солитер, лежали на подносе, стоявшем у нее на коленях. Несмотря на волнение, Мэриголд не могла не улыбнуться и, на цыпочках подойдя к телевизору, выключила его.

— Что… что такое? — Едва в комнате наступила тишина, бабуля попыталась сесть прямее.

Мэриголд подошла к кровати.

— Это всего лишь я. Я выключила телевизор.

— А теперь включи снова. — Зевнув, бабушка поправила очки и посмотрела на нее. — Только-только стало хорошо.

— Вы спали. — Девушка собрала карты, ловко их перетасовала и подала ей.

— Я думала, ты поедешь в город.

Мэриголд наклонилась поправить подушки, радуясь, что бабушка не видит ее лица.

— Я как раз зашла сказать, что уезжаю. Вы точно не хотите со мной поехать?

— Ни в коем случае. Через пятнадцать минут начинается моя любимая передача. — Бабуля сняла очки и протерла глаза.

Мэриголд села рядом с ней на постель.

— Вряд ли я задержусь там надолго. Принести вам чего-нибудь, пока я не уехала?

Та покачала головой, затем направила пульт на телевизор, и комнату снова заполнил рев. Мэриголд неохотно подчинилась и вышла, прикрыв за собой дверь.

Когда она обернулась, то увидела Джона, который стоял в проеме кухонной двери, словно поджидая ее. Но девушка отбросила нелепую мысль, ведь он избегал ее не меньше, чем она его.

— Ой! — Ее рука автоматически взметнулась к горлу.

Джон кивнул.

— Не хотел тебя напугать. — Его взгляд устремился на ее руку, задержался на груди.

Смутившись, она опустила руку. Он проследил и за этим движением, пройдясь взглядом по обтягивающему бедра джемперу в мелкую черно-белую клетку и черным узким брюкам. От этого пристального взгляда у нее даже мурашки побежали.

— Куда-то собралась?

Мэриголд крепко сцепила дрожащие пальцы, стараясь, чтобы не дрогнул предательски голос.

— В город. Мне нужно отвезти заявку на свое участие в ярмарке.

Она намеревалась взять его грузовик, хотя разрешения не спрашивала. Да и не собиралась. Вздернув подбородок, Мэриголд взглянула ему в лицо, увидела его карие глаза и испытала шок — так неудержимо ее потянуло к нему.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Джон не в рабочей одежде. Господи, как же он хорош. В чистой рубашке и джинсах он выглядел таким же энергичным и соблазнительным, как и в конце трудового дня, когда возвращался домой грязный и потный. Наверное, переоделся, пока она заходила к бабушке. Сердце Мэриголд ухнуло вниз. Куда он собрался, и как она теперь попадет в город?

— Ты можешь поехать со мной. — Джон сунул руки к карманы.

— Нет, спасибо, я доберусь до города сама. Не хочу тебя затруднять.

Она возьмет грузовик, на котором он возит зерно. Мэриголд постаралась не обращать внимания на внутренний голос, нашептывающий, что она никогда не водила трехтонку. Ничего, справится. Она хотела прошмыгнуть мимо, но Джон остановил ее. От его прикосновения у нее захватило дух, и она устремила взгляд на загорелую руку, державшую ее запястье, вспомнила, как эти ладони скользили по ее кожи, нежно лаская, до экстаза воспламеняя ее тело… Непрошеные мысли смутили Мэриголд, и она выдернула свою руку, не в состоянии выразить свое негодование из-за комка в горле.

— Ты меня не затруднишь. Я все равно еду в город. Сосед показывает на ярмарке телят от Перси, ему может понадобиться помощь. — Шли мгновения. Джон ждал ответа.

У нее вдруг защипало в носу и в глазах, поэтому она в отчаянии прикусила губу.

— Ну же, Мэриголд, не упрямься. — Его голос срывался, как и биение ее сердца.

— Не упрямься? Ты думаешь, дело в упрямстве?

Перед глазами все поплыло, когда она посмотрела на Джона. Тот отвел взгляд, переступил с ноги на ногу.

— Я возьму грузовик для зерна, — сказала она.

— Мэриголд, ты не можешь…

— Прекрасно. Тогда я позвоню твоему приятелю Джорджу Стрэнгу. По крайней мере ему моя компания по душе. — Она сама не поверила своим словам.

— Мэриголд… не делай этого. — Ей показалось, или в его голосе действительно прозвучала мольба, словно ему и в самом деле небезразличны ее чувства? Не может быть. Застыв, она слушала. — Я все равно еду в город. Ты едешь или нет?

Мэриголд громко фыркнула. Хорошо. Она поедет, но только для того, чтобы доказать, что ей это безразлично, У нее не оставалось сомнений в том, что смущение, которое она все еще испытывала при воспоминании об инциденте на поле, ничего для него не значило. Этот тупица ясно дал ей понять, где ее место.