Кэтрин Дженсен - Выйти замуж за принца

— В конце этого года, в Рождество.

Эллисон прикрыла глаза. Бедный Якоб!

Стоит пожалеть его, не так ли?

— Вот как, оказывается, распланирована твоя жизнь. Тебе позволено выбрать жену из горстки одобренных двором женщин, и ты должен жить с нею до конца жизни?

— Ну, не совсем так... — Якоб смущенно откашлялся.

Он вздохнул, оглянулся на Томаса, который разговаривал с кем-то из гостей, наверняка принося им необходимые извинения за плохое настроение принца.

— Я хочу все тебе объяснить. После того, как я так... обошелся с тобой, это самое малое, что я могу сделать. Ты не могла бы остаться ненадолго, когда все разъедутся?

— Я... я не знаю, — с сомнением ответила Эллисон. — Я оставила ребенка с сестрой. Диана и так весь день возилась с целой оравой малышей.

— Позвони ей и спроси. Пожалуйста! — Это слово далось ему нелегко. — Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Она сжала губы и, глядя на темнеющий горизонт, нервно побарабанила пальцами по медному поручню.

— Не знаю, разумно ли это...

— Обещаю тебе, Элли: против твоего желания я не буду ничего предпринимать.

Она стояла молча, а когда снова взглянула на него, Якоб понял, что решение принято.

— Хорошо. Я останусь, но только до полуночи. Я позвоню Диане.

Эллисон никак не ожидала, что следующий час будет таким трудным. Аппетит она потеряла и почти ни с кем не могла поддерживать разговор. И хотя она демонстративно отошла от Якоба подальше, всякий раз, когда в поле ее зрения попадала его высокая фигура, приходилось глубоко дышать, чтобы сдержать бешеное сердцебиение.

Якоб держался с гостями как любезный хозяин. Но все время искал ее глазами, словно желая убедиться, что Элли еще на яхте.

После одиннадцати гости начали покидать яхту, и наконец они оказались одни — настолько, насколько это было вообще возможно для принца. Оставались капитан, несколько матросов, кок и еще двое официантов для обслуживания кают. И, конечно, Томас, незримо присутствовавший где-то рядом.

Их разговор состоялся в личном салоне Якоба. Длинный, изогнутый диван с обивкой из кремовой кожи занимал три стены. В центре — бар с напитками и пульт дистанционного управления для всевозможной развлекательной аппаратуры. С потолка свешивался телеэкран.

— Шампанского? — спросил он, когда Эллисон, выбрав местечко в уголке дивана, удобно расположилась там, подобрав под себя ноги.

— Пожалуй, я бы выпила колы.

Кивнув, он наполнил два бокала и присоединился к ней, но сел на расстоянии. Довольно долго они молча пили колу.

Якоб нервничает, как и она! Почему? Зачем он вообще тратит время на женщину, которая уже сказала, что спать с ним больше не будет, что ей от него ничего не надо и что она собирается хранить его тайну безвозмездно?..

Разве что... разве что оправдываются ее худшие опасения и он собирается отнять у нее Крея?! Тогда ей лучше узнать его намерения сейчас, немедленно! Она будет бороться с ним до последнего вздоха!

Наконец Якоб негромко откашлялся и заговорил:

— Я считаю, что твой сын — это также и мой сын... — Он поднял руку, заметив ее протестующее движение.— Этим я хочу сказать, что он появился в результате нашей любви, вот и все. Я никогда не буду пытаться отнять его у тебя, Эллисон! Я с тобой искренен. Более того, я не оставил бы тебя беременной, но я ведь ничего не знал! Правда, собирался расстаться с тобой, что, собственно, и сделал. Но... ты изменила меня... И теперь все так запуталось!..

— Что запуталось?

— Не знаю. Теперь я как бы пытаюсь жить двумя разными жизнями — из-за твоего... нашего ребенка. Видишь ли, я всегда думал, что в конце концов женюсь на предназначенной для меня женщине, может быть, и не так скоро, как хотел бы мой отец, но... И когда взойду на трон, она станет королевой. Если же кого-нибудь полюблю, то найду способ быть с ней...

— Ты хочешь сказать, что помимо жены, королевы, имел бы еще и любовницу? — Эта мысль ужаснула ее. Но ей было известно, что властительные особы поступали так на протяжении всей истории.

— Да, — признался Якоб. — Мой брак был бы чисто политическим. — Он поставил пустой бокал на столик и выжидательно взглянул на нее.

Эллисон спокойно встретила взгляд его темных глаз, хотя сказанное поразило ее. В груди полыхнуло жаром, который перекинулся на шею и щеки.

— Нет, Якоб, — прошептала она. — Я никогда не смогла бы жить в такой лжи.

— Это не обязательно должно быть ложью! — Он словно пытался успеть высказаться до того, как его остановят. — В просвещенном обществе с пониманием относятся к таким вещам. Мы даже могли бы вместе путешествовать. А у Крея — его ведь так зовут? — было бы все самое лучшее! Вы с ним жили бы в прекрасном доме, и у тебя никогда не возникло бы ни малейшей заботы о деньгах ни на свои личные нужды, ни на его образование. А я проводил бы как можно больше времени с вами обоими, и...

Кончиками пальцев Эллисон прикоснулась к его губам. В глазах Якоба она прочитала гораздо больше, чем он мог выразить словами. Одинокий, несчастный человек! Ему предстояла жизнь без любви, без верной спутницы, потому что в его мире действовали совсем другие правила.

— Я бы никогда не смогла так поступить, — шепотом повторила она. — Мне безразлично, что позволяет твое просвещенное общество. Для меня важны те, кого я люблю. Что я должна буду сказать Крею, когда он вырастет? Как ему тебя называть? Отцом? Или придется внушить мальчику, чтобы он называл тебя дядей Якобом? — Она горько усмехнулась. — А что я скажу своим родителям? Они здравомыслящие, обыкновенные, хорошие люди; они воспитали меня в уважении к браку и верности. Два года назад, когда мы были вместе, я думала, что... — Она убрала руку с его губ. — Ладно, не стоит об этом!

Его взгляд был серьезен.

— Ты полагала, что мы любим друг друга и станем мужем и женой?

— Да! — Она встала. — Но мы это уже обсуждали, так что...

Дотянувшись через кожаные подушки, он взял ее руки в свои и поцеловал пальцы.

— Мне очень жаль, Элли. Очень. Я не хотел вводить тебя в заблуждение или бросить, как я это сделал. Просто...

— Я знаю. — Она оперлась на руки и встала. Все уже сказано. Незачем терзать друг другу душу. Эту боль не унять никакими словами. Их желания и стремления абсолютно различны. Несмотря на смятение чувств, все ясно.

— Не уходи, — с трудом проговорил Якоб. Она посмотрела на него сверху вниз и увидела в глазах то, чего больше всего боялась, — растущее желание. Эти глаза затягивали в свои глубины, не отпускали. Эллисон замотала головой.

— Нет, Якоб. Не надо...

Он притянул ее и усадил на диван рядом с собой.

— Просто посиди со мной еще немного. Команда... и Томас... все заняты и не придут сюда. Я запер дверь — на всякий случай.