Триш Уайли - Царство искушения

По бокам, положив ему руки на плечи, стояли тощий Гейб и улыбающаяся Эш с косичками. Эш подошла к ней поближе и взяла ее за руку.

— Таков Алекс. Знаешь, что говорят о тихом омуте. Он всегда был хорошим сыном и выполнял свои обязанности, не хвастаясь этим. Кажется, ему все легко давалось, и он не считает, что делает что-то из ряда вон выходящее. Но это так. Я знаю лучше, чем кто-либо еще.

Мерроу кивнула. Ей все больше и больше нравилась Эш. Добрая, умная и озорная.

— Итак, каков приговор, О'Коннелл? — настороженно спросил Алекс, когда они с Мерроу остались наедине.

— Я должна решить, нравится ли мне твоя семья или нет после одного вечера?

— О да, верно. Мне кажется, что первое впечатление в таких случаях бывает самым верным. — Он взял ее за руку, проводя по темной части дома. — Ты ведь любишь среднее арифметическое, так? Я хорошо помню твои слова.

Мерроу подняла голову и улыбнулась ему, увидев его обеспокоенный взгляд.

— Ну и память у тебя. Это было так давно, что я уже забыла...

Алекс чуть заметно улыбнулся.

— Ну, мне кажется, что по крайней мере с Эш ты общалась легко.

Мерроу почувствовала, как внутри у нее играет несколько бокалов шампанского. Ее смех заглушил смех Алекса. Она повисла у него на руке и улыбнулась ему.

— Твоя сестра великолепна. Я очень рада, что познакомилась с ней.

— Вот и прекрасно!

Мерроу повернулась к Алексу так, чтобы видеть его глаза. Судя по тону его голоса, отношения с сестрой много значили для него.

— Вы с ней очень близки да?

Он удивленно вскинул брови.

— Мы давно не виделись. У нее свои дела, у меня свои. Я думаю, без нее мне чего-то не хватало.

— Каждый должен иметь своих «мушкетеров», — улыбнулась Мерроу.

— Ты права.

Они сплели пальцы и пошли дальше, покачивая руками.

— Когда есть друзья, ты можешь поговорить с ними обо всем на свете, — тихо произнесла Мерроу. Ей очень хотелось думать, что ее отношения с Алексом становятся более теплыми и доверительными.

— Например, о рейтинге бойфрендов по десятибалльной системе.

Мерроу от всей души рассмеялась.

— Да, это чрезвычайно важно. Но еще важнее, что они всегда с тобой, когда тебе трудно...

Алекс поджал губы и кивнул, глядя поверх ее головы.

— Действительно. — Он тяжело вздохнул. — А интересно, что именно тебе говорила моя сестра?

Мерроу подняла голову и хитро прищурилась:

— А что, по-твоему, она должна была мне рассказать? Есть какой-то семейный секрет, который ты от меня скрываешь? Но если честно, мы больше говорили о твоих достоинствах и талантах. Золотой ребенок...

— Никто не совершенен, — возразил Алекс.

Мерроу страшно захотелось, чтобы Алекс нарушил слово и они, придя домой, занялись любовью. Но как этого добиться? Зная его твердый характер, она сомневалась в успехе подобного предприятия, но почему бы не попытаться?

Она подошла к нему и, прижавшись к его груди, посмотрела ему в глаза и улыбнулась своей, как он говорил, загадочной и озорной улыбкой, которая безотказно действовала на него в девяти случаях из десяти! Она это точно знала на своем личном опыте.

Алекс, похоже, сразу догадался, что она задумала, и отрицательно покачал головой.

— Даже не думай. Я не сдамся раньше тебя, О'Коннелл. Лучше признай свое поражение, и тогда поговорим.

— А если я заставлю тебя первым нарушить установленное тобой правило? Искушать-то никто мне не запрещал. А я хорошо теперь знаю, что тебя заводит!

— Давай попробуй, но, учти, я не сдамся. Когда мы играли по твоим правилам, я все время выслушивал от тебя нотации. Теперь мы играем по моим, значится буду во всем их придерживаться. Раз я сказал «никакого секса», значит, его не будет. Но на стриптиз посмотрю с удовольствием.

— Ты играешь нечестно, Алекс.

— А я не давал слова, что будут играть честно. Главное для меня — результат.

Мерроу застонала от ярости. Ее взгляд потемнел, и Алекс тихонько сжал ее пальцы.

— Нужно было предупредить, что твои слова не шутка.

Золотистые искорки засверкали у него в глазах, и Мерроу не смогла отвести взгляд. Сердце в груди бешено заколотилось. Он изучающе смотрел ей в глаза, не улыбаясь. Взгляд его был столь выразителен, что боль в груди усилилась, и она чуть не застонала от переизбытка чувств.

— Посмотрим, что ты скажешь через неделю, — проговорила она осторожно, а про себя добавила: когда он увидит ее далекий от совершенства мир.

Над ее головой загремел голос Алекса:

— Но ведь теперь ты убедилась, что проблем с моей семьей не будет.

Мерроу все еще не могла смотреть ему в глаза.

— Спасибо за вечер. Я очень хорошо развлеклась сегодня. Все было великолепно.

— И никто не причинил тебе беспокойства, даже мои родители — хотя можно было поменьше флиртовать с моим отцом и побольше со мной.

— Это он со мной флиртовал. Я просто ему отвечала. И ты прекрасно знаешь, это было абсолютно невинно. — Она улыбнулась, когда пальцы Алекса сжали ее руку. — На самом деле он очень напоминает мне тебя. Когда он шутит, у него в глазах те же искорки. Хотя, если честно, возможно, он более интересен...

— Разумеется, в его возрасте у него больше жизненного опыта.

— Готова поспорить, что он все еще работает над собой.

— Тогда это еще одна семейная черта характера, которая нас объединяет. — Когда Мерроу наконец встретилась с ним взглядом, он улыбнулся. — Да, О'Коннелл. Я тоже прекрасно знаю о своих недостатках. И, как и ты, стараюсь не выставлять их напоказ.

Ей захотелось, чтобы он назвал хотя бы несколько из них. Но едва она открыла рот, чтобы попросить его об этом, как он поднял руки, будто сдаваясь, и воскликнул:

— Все, мы пришли. Это моя любимая комната в доме.

И Мерроу с удивлением рассматривала длинную комнату с огромными окнами вдоль одной из стен. Свет уличных фонарей отбрасывал длинные тени на пол. Это было очень красиво. И загадочно.

— Это и есть галерея. Раньше здесь висели семейные портреты, но со временем они выцвели, и их перевесили на стену вдоль лестницы. И комната стала как бы лишней...

Она ощущала спиной, как вздымается его грудь, когда он делал вдох.

Алекс опустил подбородок ей на голову и пустился в воспоминания:

— А потом в один прекрасный день я сделал ее своей.

Он обнял Мерроу, одной рукой за талию, другой за плечи, и медленно повел по комнате, тихонько покачиваясь из стороны в сторону.

— Однажды на Рождество я получил в подарок кегли от Санта-Кдауса и, конечно, стал часами в них играть. Сама видишь, комната будто специально создана для игры в кегли. Иногда я даже украдкой приходил сюда посреди ночи. И Гейб тоже играл, мы с ним проводили бесконечные турниры.

Мерроу тихо рассмеялась. Он так восхищенно рассказывал об этом, как будто сейчас, после стольких лет, надеялся, что ему снова выпадет возможность поиграть. И она как наяву представила себе двух мальчишек в полутемной комнате — смеющихся, спорящих и стремящихся к победе.