Джуди Тейлор - Прощание с прошлым

На самом дне коробки ее внимание привлек дневник Труди в дорогом кожаном переплете. Она и не знала, что Труди вела дневник. Беатрис долго не решалась раскрыть его, ощутив трепет перед тайной личной жизни. Первые страницы дневника были посвящены мужу Труди, тому периоду, когда ей стало понятно, что их брак оказался несостоятельным. Пока Беатрис читала строчки, в которых Труди изливала свое горе, глаза ее наполнялись слезами. Она вспомнила, как мужественно сестра держалась во время развода. Беатрис знала, что Труди тяжело переживала свою неудачу, но не подозревала, что до какой степени.

На одной из страниц мелькнуло имя Уилфрида. Труди описывала свои чувства после знакомства с ним, подозрение, что влюбилась в него с первого взгляда. Последующие страницы отражали состояние Труди, похожее на эйфорию. Наконец она нашла мужчину, о котором мечтала, с которым хотела бы прожить вместе целую жизнь. Судя по датам, эйфория продолжалась долго. Здесь были описания тех мест, куда они вместе ездили отдыхать. Потом тональность стала меняться, а под конец и вовсе зазвучали трагические нотки: «Я видела его с молодой женщиной! Он говорит, что это его коллега из другой фирмы, с которой они ведут одно дело. Если Уилфрид полагает, что я соглашусь играть вторую скрипку, то он ошибается!» .

Беатрис задумалась. Она вспомнила, что Труди с самого детства всегда стремилась быть во всем первой. Она перелистала несколько страниц такого же содержания и наткнулась на маленький абзац: «Уилфрид ненавидит детей, он сам сказал мне об этом, когда мы возвращались от его кузины. Если он не хочет иметь детей, значит, и я ему больше не нужна!».

Наконец Беатрис добралась до самого главного: «Между нами все кончено. Уилфрид порвал все, что нас связывало до сих пор...».

Она захлопнула дневник. Утверждение Уилфрида, что Труди была инициатором их разрыва, оказалось ложью. Она и так об этом знала, но теперь у нее есть доказательство. Ее охватило нетерпение, надо немедленно позвонить ему, чтобы разоблачить его. Все равно уснуть в таком состоянии ей не удастся. Часы показывали полночь, звонить в особняк слишком поздно. Но завтра утром, перед тем как поехать в больницу, она непременно позвонит Уилфриду и выскажет все, что о нем думает. Заставив себя немного успокоиться, она убрала ящик в чулан и поднялась к себе в спальню.

Утром события развернулись так, что ей не пришлось звонить Уилфриду. Еще не было восьми часов, когда он позвонил в ее дверь. Памела открыла ему и с довольным видом проводила в гостиную, пока Беатрис завтракала на кухне. Памела была уверена, что Уилфрид и Беатрис просто созданы друг для друга. Она не знала, что Уилфрид отец Пола и теперь предъявляет на него права.

— Зачем ты здесь? — холодно спросила Беатрис, войдя в гостиную.

Несмотря на раздражение по поводу его несвоевременного прихода, она обратила внимание, что Уилфрид выглядит потрясающе в светло-коричневом костюме и бежевой рубашке с модным галстуком.

Уилфрид удивленно поднял брови.

— Разве так встречают отца своего ребенка? — громко сказал он.

Беатрис приложила палец к губам и оглянулась на дверь гостиной.

— Памела не знает, — предупредила она.

Уилфрид беззаботно пожал плечами.

— Рано или поздно все равно узнает.

— От меня не узнает, — твердым голосом сказала Беатрис.

— Ладно, как только мы поженимся, я сам ей расскажу. — Лицо его светилось улыбкой самодовольного кота.

— Ты приехал за ответом? Отлично! Я говорю тебе «нет»! И не облизывайся, как кот при виде сметаны.

— Полагаешь, твое решение разумно? — спросил он, сверкнув на нее глазами.

Беатрис в долгу не осталась.

— Ты мне опять угрожаешь? Могу заверить вас, мистер Самодовольство, что...

— Это я могу вас заверить, мисс Упрямство, — перебил ее Уилфрид, — что использую все свои возможности и силы, чтобы доказать свои права на Пола. Самым простым и наименее болезненным решением могла стать наша женитьба, но, раз ты отказываешься выйти за меня, готовься к войне.

— О моем замужестве не может быть и речи, — заявила Беатрис. — Не могу я стать женой лжеца!

— Извини, не понимаю. — Брови Уилфрида сошлись на переносице.

— Ты солгал мне вчера, — бросила ему в лицо Беатрис, — когда сказал, что Труди порвала с тобой отношения.

— Я сказал правду, — спокойно возразил Уилфрид.

— У меня есть доказательство, что ты был инициатором разрыва.

— Откуда у тебя такое доказательство?

— Я нашла его в дневнике Труди.

— Твоя сестра лгала.

— На страницах дневника? Я так не думаю.

— Позволь мне рассказать кое-что о твоей сестре. Сдается мне, твое представление о ней сильно отличается от реальной Труди.

— Глупости! Пока я не уехала в Нью-Йорк, мы были с ней неразлучны.

— Сколько тебе было тогда лет?

— Двенадцать, — нехотя призналась Беатрис. — Но мы с ней часто разговаривали по телефону, я была в курсе ее дел...

Уилфрид снисходительно улыбнулся и взял ее за руку.

— Присядем, — предложил он, подводя Беатрис к дивану. — Я хочу, чтобы ты выслушала меня.

— Не буду я садиться. — Она вырвала у него руку. — Это мой дом, ты не имеешь права здесь командовать.

Хотела она того или нет, но, вопреки голосу рассудка, тело ее мгновенно отозвалось на близость Уилфрида. Он получил неограниченную власть над ее телом и мог распоряжаться им по своему усмотрению. Молча взяв за талию, он усадил ее на диван и сел рядом. Его темные, как у Пола, глаза были устремлены на нее. Я не могу любить этого человека! — твердила мысленно Беатрис. Не забывай, как он поступил с твоей сестрой!

— Я любил Труди, — тихо заговорил Уилфрид. — Когда я впервые увидел ее, то подумал, что наконец встретил девушку, на которой хотел бы жениться. Она поселилась в моем сердце. Мы много времени проводили вместе, я возил ее отдыхать туда, куда ей хотелось, я дарил ей украшения, которые она выбирала. Нам было очень хорошо вдвоем. Но со временем стали проявляться черты характера Труди, которых раньше я не замечал.

— Что ты имеешь в виду? — мрачно спросила Беатрис.

— Я имею в виду ее эгоизм, гипертрофированное чувство собственности.

— Ты хочешь сказать, что ей не нравилось, когда она встречала тебя в обществе других девушек? Не забывай, что я прочитала ее дневник.

— Труди не хотела слушать правду. Ее устраивала собственная интерпретация событий. Я ни разу не изменил ей, но Труди не хотела ничего знать. Ей было достаточно увидеть меня с коллегой в юбке, как она устраивала сцены ревности, оскорбляя и унижая меня своей подозрительностью. Дошло до того, что она стала постоянно контролировать меня. Она даже шпионила за мной!

Беатрис вскочила на ноги, не желая больше слушать.