Элизабет Лейн - Дачный роман

— Нет! — вырвалось у Кэйт. Они резко повернулись. Кэйт выступила из тени и спокойно пошла навстречу им. — Перестаньте сейчас же, — сказала она. — Джефф, я не желаю, чтобы ты ссорился со своей матерью, даже из-за меня.

— Тогда сами поведайте ему обо всем. — Миссис Пэрриш выступила из ночного тумана, как айсберг, утопивший «Титаник». — Скажите ему правду, скажите, что никогда не были замужем, что ваша дочь — незаконнорожденная…

— Не сметь! — Кэйт перешла на крик. Холодная ярость овладела ею. — Мне наплевать, что вы там думаете, миссис Пэрриш, но никто, вы слышите, никто не смеет так говорить о моей дочери. Флэннери — невинное дитя…

— Ты не должна ничего сейчас объяснять, Кэйт. — Низкий голос Джеффа выдавал его чувства. — Пойдем, я отведу тебя в клуб. Мы продолжим этот разговор позднее.

— Нет, я намерена продолжить его сейчас. — Кэйт заставила себя говорить спокойно. — Я собиралась сказать тебе правду с самого начала. Хотела открыть все тебе тогда ночью, у меня дома, — но кошка подралась, и я не успела. Потом я решила исповедаться перед тобой сегодня, по пути домой. К сожалению, твоя мама опередила меня.

— Это не касается моей мамы, — сказал Джефф.

— Теперь касается. — Кэйт посмотрела на миссис Пэрриш, которая застыла на месте, оглушенная. — Присядьте оба. Я расскажу вам все перед своим уходом.

— Кэйт… — Джефф сделал движение ей навстречу, но она остановила его одним взглядом. Если она не расскажет им все сейчас, как наберется смелости потом?

— Это случилось летом, через год после смерти моего деда, — начала Кэти, пытаясь справиться с волнением.

Они слушали ее молча: миссис Пэрриш — сидя на краешке кресла, Джефф — стоя, слишком взволнованный, чтобы присесть.

— Я только что закончила школу и собиралась продать дом, чтобы набрать денег и учиться дальше. Моя голова была набита смелыми планами — но меньше всего я планировала влюбиться.

Кэйт сделала паузу, чтобы перевести дыхание, ее взгляд остановился на окаменевшем лице Джеффа. «Скажи мне что-нибудь, — молча взмолилась она. — Скажи, что понимаешь и любишь. Или что ненавидишь меня. Только не смотри так».

Но Джефф ничего не сказал. Кэйт опустила глаза, набрала в легкие побольше воздуху и продолжила:

— Я не назову вам его имени. Достаточно сказать, что он вашего круга. Может быть, вы даже знакомы. Но это уже ничего не значит. Он проводил здесь отпуск с родителями. Мы встретились на берегу. Он был… как бы это объяснить… Красив? Прекрасен? Я полюбила его всем своим юным невинным сердцем, поверила во все, что он мне говорил. И с радостью отдала ему все, что он просил. Его родители смотрели на дело по-иному. Они знали, что со мной у него — так, легкий летний флирт. Но я — наивная девочка! — я этого не знала и была уже на седьмом небе от счастья, грезила о нашем совместном будущем. Я представляла себе наш дом, наших детей — я даже заранее давала им имена. Той ночью, когда он сказал мне, что все кончено — я сначала ему не поверила. Подумала, он дразнит меня, подумала…

Легкий стон сорвался с губ Джеффа. Кэйт услышала, но не стала смотреть в его сторону. Она знала: стоит ей сейчас увидеть его глаза, и у нее не будет сил окончить рассказ.

— В конце концов он открыл мне правду — он был помолвлен с девушкой, которую знал всю жизнь. Его невеста решила поехать летом в Европу, а он… он скучал. И решил, что имеет право на последнюю легкую интрижку перед свадьбой.

Миссис Пэрриш перестала дышать, но ничего не сказала — ничего и не нужно было говорить. Даже молчание Джеффа было красноречивее всяких слов. Кэйт вдруг стало все равно, сочувствуют они ей или нет. Все, чего ей сейчас хотелось, — это поскорей все рассказать и уйти, сохранив достоинство.

— Окончание истории нетрудно угадать, — сказала Кэйт. — Я никогда больше его не видела. Через месяц он женился, а вскоре я узнала, что у меня будет ребенок, о существовании которого он не подозревает до сих пор. Я отказалась от мысли об учебе и решила растить мою дочку в том же доме, где выросла сама. В такой любви… — Голос Кэйт прервался.

Смахивая слезы, она безуспешно пыталась взять себя в руки.

— Кэйт, все в порядке, — осторожно сказал Джефф. — Никто тебя не винит. Ты была молода и неопытна. Каждый может ошибиться…

— Нет! — резко остановила его Кэйт. — Вот что вы должны понять — слышите, вы оба! Флэннери — это подарок судьбы и благословение Божие. Флэннери — гордость и оправдание всей моей жизни! Я ни о чем не жалею! Ни о чем!

Тишина повисла в воздухе. Прошло несколько секунд, прежде чем миссис Пэрриш пошевелилась и заговорила.

— Ну, знаете! — фыркнула она. — Что-то определенно изменилось в этом мире с тех пор, как я была молодой! Никаких сожалений, в самом деле! — Она поежилась, обхватив себя руками. — Что-то становится прохладно. И комары… Простите, вы закончили?

— Почти. — Кэйт расправила плечи, страхи ее теперь почти исчезли от сознания того, что признание уже в прошлом. Но даже сейчас она чувствовала, как замирает у нее сердце. — На этот раз я почти купилась, — сказала она. — Позволила себе представить, что мы с Флэннери сможем вписаться в вашу жизнь. Похоже, прошедшие десять лет ничему меня так и не научили. Прошу прощения, что так сильно захотела, чтобы очередная иллюзия стала реальностью. Точно так же, как тогда.

— Это не одно и то же, Кэйт! — Джефф внезапно охрип. — Ты сама знаешь, теперь все по-другому. Я люблю тебя и никогда не сделаю то, что сделал он…

— Тебе и не придется, — мягко ответила она, сгорая от любви к нему. — Как ты не понимаешь? Если бы я осталась, это стало бы причиной постоянных разногласий в вашей семье. Моя дочь и я навсегда остались бы аутсайдерами, чужаками, теми, кто все портит. Через некоторое время ты начал бы обо всем жалеть, а для меня это в сто раз хуже, чем вовсе тебе не принадлежать.

— Черт возьми, Кэйт, я не могу отпустить тебя вот так…

— Нет, — поспешно оборвала его она. — Я должна уйти сейчас, пока еще есть силы. Не делай из этого фарс, не преследуй меня, Джефф. Кто-нибудь из официантов отвезет меня домой. Флэннери будет тяжело, но, может быть, пришло время ей узнать, что не все в сказках — правда.

— Я вас в последний раз спрашиваю, — тяжело поднявшись на ноги, мать Джеффа почти кричала, — вы все сказали?

— Еще, последнее, — объявила Кэйт, пристально глядя ей прямо в глаза. — Я прожила большую часть жизни в почтении к вам, дачникам, — уважая ваши большие дома, вашу дорогую одежду и шикарные автомобили, — но теперь все изменится. Я не хочу, чтобы моя дочь росла так же, как я, чувствуя себя человеком второго сорта только потому, что живет в Мисти-Пойнт круглый год. Я в состоянии подать ей пример, и первое, что сделаю, — это буду участвовать в вашем хваленом комитете. Обязательно приду на заседание в среду с целым портфелем идей, и если это вас раздражает, можете отменить засе…