Мэгги Кокс - Девушка из «Обители снов»

Глаза Адриана потемнели от гнева. Он сделал шаг к Лиаден, потом остановился и громко выругался.

— Какого черта? Что вы здесь болтаете? Вы же ничего обо мне не знаете!

— Я многого не знаю, но то, что я сказала, правда. Вам не нужна жена, Адриан. И я не хочу быть чем-то вроде второго приза после Николь.

— Второго приза? — У него начался просто приступ ярости. Он уставился на Лиаден так, будто одним взглядом хотел превратить ее в камень. — Какого черта! Лиаден, зачем вы раскопали прошлое? Николь мертва! Она не бросила меня и не ушла. Как вы можете ревновать к мертвой женщине?

С глазами, полными обиды, Лиаден снова засунула замерзшие руки в карманы пальто.

— Как могу? Легко. Вы носите память о ней как своеобразный, невидимый, непроницаемый щит. И никому не позволяете сблизиться с вами. Подумайте об этом, Адриан. Будьте честны с собой. — Она подошла к двери. — Вы мужчина огромной жизненной силы и таланта. Вам надо бы разделить эти дары с миром. Не запираться здесь, в этом огромном доме, и не писать леденящие кровь кошмары! Впрочем... Это и правда не мое дело.

— Вот именно.

От его ядовитой реплики у нее в груди закипала обида. Она быстро отвела взгляд. Конечно, он разозлился, когда она так бескомпромиссно все высказала ему. А что делать завтра, спросила она себя. Что еще она может потерять, когда уже потеряла все?

— На самом деле вы не хотите жениться на мне, Адриан, — вяло проговорила она. — На самом деле и компаньон вам не нужен. Насколько я могу видеть, вы совершенно счастливы в своем великолепном одиночестве. Единственно, кто вам по-настоящему нужен, так это экономка.

Лиаден заставила себя спокойно выйти из кабинета и закрыть за собой дверь. Она все еще переживала свои страстные слова о Николь. Адриан позволил ей высказаться и не остановил ее. Он промерз до костей, но взял с полки бренди и выплеснул его в камин. Вспыхнули языки пламени, искрами разлетевшиеся перед ним.

Она снова и снова повторяла, что все решено правильно. И все же возвращаться домой было тяжело. Она открыла дверь коттеджа, ради которого терпела такие лишения. Теперь, возвращаясь в него, она не испытывала ни радости, ни удовольствия. Ее любимый дом превратился в тюрьму, а она — недобровольный его обитатель.

Разве после того, как она встретилась с Адрианом и влюбилась в него, все остальное могло остаться прежним? Утром она объявила, что уходит, объяснив, что при сложившихся обстоятельствах не в силах отработать положенные две недели. Он просто кивнул и скрылся у себя в кабинете. Тотчас вернулся с конвертом и быстро проговорил, что в нем плата «за оказанные услуги». Потом он вынес чемодан и сумки к ее машине и уложил их в багажник. Дежурно помахал рукой, будто прощался с незнакомым человеком.

Она опустилась в кресло. Ей хотелось плакать, но слез почему-то не было. Она пережила слишком много обид. Что теперь с ним станет? И что станет с ней? Сейчас у Лиаден не было ответов. Только одни вопросы. Почему он не остановил ее, когда она уходила? Конечно, он чувствовал к ней что-то — не только физическое влечение. Что-то возникло между ними. Или этот мужчина и правда не имел сердца и к нему невозможно пробиться?

Иззи пришла из кухни и прыгнула к ней на колени. Она не скрывала своего восторга, что хозяйка снова дома. А Лиаден машинально протянула руку и стала гладить пушистую мягкую шерстку. Она молилась, чтобы, какое бы занятие в будущем он ни выбрал, оно сделало бы его счастливее. Лиаден закрыла глаза и пожелала себе, чтобы скорей перестала болеть голова. Неужели всю оставшуюся жизнь ей придется носить эту боль?

— Что? Вы хотите отодвинуть срок сдачи рукописи? — пронзительно взвизгнула Линн. — Вы же всегда укладывались в сроки! А иногда даже раньше сдавали. Что происходит, Адриан? Эта ужасающая история насчет вас и Петры выбила вас из графика? Да?

Адриан стиснул зубы, пытаясь побороть желание поломать в кабинете все! К чертям! Включая и проклятый компьютер! Он ненавидел все, что окружало его в жизни. Дом, кресло, телефон. Но больше всего — сверкающий рояль. С видом превосходства он стоял в углу комнаты и словно насмехался над ним. Больше он никогда не сядет за этот инструмент. Пальцы Лиаден ласкали эти клавиши и дали ему такой покой, о котором он и мечтать не мог. Адриан больше не хотел иметь ничего общего с этим роялем. Как только закончит разговор с редактором, он тотчас позвонит местным дилерам и предложит им забрать инструмент и увезти его как можно скорее.

Как он может работать, когда она ушла! И кто рискнет упрекнуть ее? В таких обстоятельствах у нее было право уйти. Жить с ним все равно что жить в аду. У него плохой характер, он неблагодарный... И он действительно так закопался в воспоминаниях о своем несчастном прошлом, что проглядел роскошный сверкающий алмаз у себя под носом... ЛИАДЕН... От ее имени у него сжалась грудь.

— Это не имеет никакого отношения ни к Петре, ни к прессе, ни к чему подобному. Просто в данный момент я не могу работать. Я не могу четко думать. Мне не дается чертово окончание этой проклятой книги!

— Кажется, вы говорили мне, что финал у вас уже отработан? — терпеливо проговорила Линн. Она поняла, что ее тревога не приведет к желаемому результату. Издательство зарабатывало на книгах Александера Джекобсена огромные деньги. Меньше всего Линн хотелось вступать в конфликт с этим золотым гусем.

— Да, финал уже был готов, — процедил он сквозь зубы. — Но я передумал. Мне надо еще немного времени, чтобы доработать его.

— Конечно, Адриан, я могу дать вам немного времени. Но вы должны помнить: завершение ваших книг — это ваша торговая марка. Вы не хотите приехать в Лондон и встретиться со мной за ланчем? Мы можем о многом поговорить. Вам полезно почаще выходить из дома. Но вы и сами это знаете, верно?

Да, он знал. И человек, который сказал ему об этом, был чертовски прав. Но его гонор мешает ему признать ее правоту. О чем он только думает? Спрятаться в гигантской каменной коробке и превратить ее в музей? Да вообще-то это и не дом. И он еще меньше стал походить на дом, когда Лиаден ушла.

— Когда вы хотите, чтобы я приехал? — спросил он.

— Завтра. Приезжайте завтра. Я закажу для нас столик на час дня. Вам это удобно?

— Прекрасно. До завтра.

Закончив разговор с Линн, он пошел искать в «Желтых страницах» телефон местного дилера. Надо поскорее избавиться от этого рояля.

Лиаден просмотрела все газеты. Такого просто не может быть: ни одной фотографии Адриана. Ни в одной местной газете, которые она пролистала. Неужели ее обращение как-то повлияло на того фотографа? Может, он и вправду пережил приступ совестливости? Прошла уже неделя, как они слушали «Богему», и... ничего. Никакой истории, никаких обвиняющих фотографий писателя Александера Джекобсена и женщины, которая, кстати, имеет сходство с его погибшей невестой. Неделя и шесть дней, девять часов, сорок пять минут, если быть точной, как она ушла от Адриана.