Никола Марш - Хозяйка кофейни

Она привезла из своего путешествия весть, которая чудесным образом изменит для них всю жизнь. Надо поскорее поделиться с мужем, но очень не хочется прерывать счастье поцелуя… Пусть оно длится и длится.

Но нельзя, нельзя! Так много нужно сказать!

Она чуть отодвинулась и спрятала лицо у него на шее, вдыхая родной запах кедра после дождя.

— Пора нам усесться и поболтать, — сказал Блейн, гладя ее волосы, — ох, ты постриглась!

— Много же понадобилось времени, чтобы ты заметил.

— Слушай, как здорово! — Его глаза сверкнули, а лицо говорило о восторге больше, чем можно выразить словами. — Ты потрясающе выглядишь!

Она могла бы сказать то же самое. Он выглядел поразительно — от светлых волос до носков поношенных ботинок. Проведя несколько месяцев в Париже, Риме, Милане и Венеции, повидав много прекрасно одетых молодых людей, Кэмрин поняла совершенно ясно, что ни одного из этих ухоженных европейцев невозможно сравнивать с ее избранником. В своих хлопчатобумажных брюках и поношенной футболке он выглядел так, как будто им специально занимались всемирно известные дизайнеры высокой моды.

— Давай поговорим. Мне надо сообщить тебе что-то очень важное, пока я не взорвалась от радости. — Увидев, как Блейн насторожился, она добавила: — Нет-нет, я никуда не собираюсь.

— Сейчас или вообще?

— Это зависит от тебя.

К ее удивлению, Блейн стал необычно серьезен:

— Ты же знаешь мои чувства. Но я не хочу ни к чему принуждать тебя. Ты хотела уехать на время — ты сделала это. Я здесь и жду. Все осталось по-прежнему. Я люблю тебя, Кэм. Но не собираюсь всю жизнь ждать, пока человек, которого я люблю, ответит мне тем же. Почему бы тебе не сказать мне честно, что ты думаешь?

Все правильно, но с чего ей начать? Сколько раз там, вдали от него, Кэмрин мысленно вела этот разговор, а сейчас не находила слов. Пожалуй, надо начать со стрижки.

— Я постриглась в Риме через двадцать минут после того, как получила божественную весть.

Он не ответил, только поднял бровь, скорей скептически, чем удивленно.

— Я сидела на площади, пила кофе и думала, как это плохо и неправильно — путешествовать без тебя.

— Ты ведь так и хотела.

— Да. По крайней мере, думала, что хотела. Мне очень хотелось не мешать осуществиться твоей мечте. Я только упустила, что твоя мечта есть и моя мечта тоже.

— Что это значит? Ты решила попробовать завести ребенка?

— Поздно.

Молчание в ответ. Долгая пауза.

Что ж, она поторопилась с самым важным. Сейчас ей необходимо, чтобы он крепко обнял ее и сказал, что это самая лучшая новость на свете и что они будут вместе до конца жизни.

— Ты говоришь…

— Я беременна!

У него испуганно распахнулись глаза, он схватился рукой за горло. Вид был почти комический — как будто этот большой, сильный мужчина испугался, что побрился, вместо того, чтобы оставить приятную ей щетину…

— Беременна? Но… Но…

— Ошеломляюще, да?

Он не шелохнулся, и ей стало страшно — вдруг она слишком сильно оттолкнула его? И возврата уже нет…

— Я не верю. — Прежде чем произнести эти слова, он несколько раз открывал и закрывал рот, потом медленная улыбка осветила его лицо. — У нас будет ребенок?

— Да.

Почему-то он мрачно усмехнулся:

— Вот почему ты вернулась. Не потому, что тебе нужен я или наша семья. Просто обязательства.

— Нет. Я вернулась к тебе, только к тебе! Всегда есть и был ты. Ребенок — это награда, потрясающее, бесценное чудо. Я уже решила вернуться к тебе, прежде чем обнаружила, что беременна, — Кэмрин положила ладони ему на грудь. — Я люблю тебя, Блейн. Больше никаких путешествий. Никогда больше не буду считать, что твои мечты важней моих. Для меня теперь существуют только наши мечты, А для тебя?

Выражение его лица изменилось, он взял ее за руки.

— Пойдем. Покажу, чего я хочу.

Он повел ее в ту часть кофейни, которую Кэмрин называла зоной отдыха и где были удобные диваны у столиков. Она особенно любила эту часть своего «Убежища». Сейчас здесь горело множество крошечных лампочек, освещавших пространство призрачным светом.

— Как ты смог это сделать?

— Анна помогла.

Он подвел Кэмрин к столику, где на серебряной тарелке лежали ее любимые особенные трюфели, изысканный шоколад из Англии, а рядом в серебряном ведерке ждала бутылка шампанского «Дом Периньон». Нажав потайную кнопку, Блейн включил их любимую музыку.

— Зачем это все? — спросила Кэмрин, когда они уселись.

— Возможно, вот это тебе объяснит, — он придвинул к ней бархатную коробочку.

— А почему не отвечал на мои письма?

— Знаешь, я тебя всячески уговаривал, но безрезультатно. Решил попробовать по-другому. — Он наклонился, взял лицо Кэмрин в ладони и заговорил необычно серьезно: — Моя прекрасная, умная, независимая Кэм, согласна ли ты стать моей женой еще раз? Будешь ли ты рядом со мной в горе и радости, в болезни и здравии до конца дней?

— Да, — ответила она шепотом и открыла коробочку, в которой оказалось изумительное бриллиантовое кольцо. Кэмрин, равнодушная к драгоценностям, с восторгом надела его на палец.

— Слушай, все-таки Валентинов день — это что-то необычное. Я не романтическая особа, но посмотри, что получается: мы познакомились в Валентинов день; год назад в Валентинов день ты вернулся в мою жизнь; и сегодня Валентинов день, мы женаты, мы вместе, и я беременна. Наверное, этот пухленький малыш со стрелами кое-что понимает в романтике.

— Счастливой годовщины, любовь моя, первой из многих.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством.

Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий.

Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Морской залив Мельбурна. — Прим. ред.