Кэрол Маринелли - Розовый алмаз

— Это не остановило бы тебя… — Какую-то секунду она колебалась, его слова все же достигли цели. Но потом тряхнула головой и отбросила сомнения прочь: — Ты беспокоишься не о людях, Закари. Все, что тебя интересует, — это власть.

— Так было раньше. — Он остановил ее за руку, увидев, что она собирается уйти. — Эффи, я весь день думал о тебе. Я говорил с королевой Тиа, а думал о тебе. И хочу сказать, что мне искренне жаль, что все так получилось. Только теперь я понял, какую боль причинил тебе…

— О да! Теперь ты понял!

— Эффи! — Он взял ее за руки и, глядя в глаза, сказал слова, которые хотел сказать весь вечер: — Я понял, что я люблю тебя…

— Мерзавец! — Звонкий хлопок пощечины отразился от каменных стен. — Теперь ты решил, что любишь меня! Теперь, когда я забрала у тебя власть, ты решил, что любишь меня! Неужели ты считаешь меня такой дурой, Закари? Неужели ты думаешь, что я снова поверю твоим пустым словам?

Закари стоял с опущенной головой, а Эффи нервно вышагивала по комнате.

— С того дня, когда Энья рассказала мне свою историю, я возненавидел Эгея. Я так сильно его ненавидел, что это стало опасно. Только сейчас я понял, как разрушительно может быть это чувство. Но в то время я думал, что у меня есть причина для ненависти.

— Потому что Эгей правил Аристо, а ты хотел власти…

— Нет. — Закари покачал головой. Правда — это как глоток свежего воздуха. Он просто больше не мог держать в себе эту тайну. — Эгей и Энья были сводными братом и сестрой. Кристос души не чаял в Энье, однако наследником должен был стать Эгей.

— Я знаю это.

— Между ними всегда было соперничество, а когда Кристос решил поделить острова, стало еще хуже.

Теребя пальцами волосы, Эффи пыталась разгадать его тактику, не зная, что еще он может придумать, чтобы заставить ее остаться.

— А потом Энья забеременела от садовника.

Ее сердце замерло. Она помнила, как тепло отзывался Закари о своей приемной матери, и была уверена — почти уверена, — что он не сможет оскорбить ее память такой ложью. Но все же это был Закари. Закари, с которым ей уже пришлось иметь дело, — безжалостный, самовлюбленный мужчина, который мог и сказать, и сделать все, что угодно, для того чтобы достичь своей цели.

— Эгей был в бешенстве — Энья могла навлечь позор на всю их семью. Он ударил ее. Она упала и… потеряла ребенка…

Эффи чувствовала, как слезы прокладывают дорожки по ее чудесному макияжу. Но если даже Закари говорил правду, это все равно не могло исправить то, что сделал он сам!

— Энья была прекрасной матерью для нас, но она отдала бы все на свете, чтобы быть матерью своего собственного ребенка… Она рассказала мне, как мой отец и его дети наполнили счастьем ее сердце. Как гордилась она, что мы ее наследники. Но она рассказала мне и о своем горе — в результате того падения она не могла больше иметь детей. Я видел ее боль и поклялся отомстить. И если я уже не мог отомстить Эгею, я мог отомстить его народу. И в этом своем стремлении я заставил страдать тебя — тебя, женщину, которую я люблю. А теперь вот и Тиа. Когда она узнает правду… — Закари закрыл глаза, представив, что должна будет почувствовать эта гордая, благородная женщина. — Я ничуть не лучше, чем Эгей…

— Тебе почти удалось меня убедить в этом. — Дрожащими пальцами Эффи вытерла слезы. — Но не совсем. И знаешь почему? — Она уперла ему в грудь палец. — Если бы ты сказал мне с самого начала, что тебе нужен алмаз, что наш брак будет браком по расчету, я смогла бы принять это. Даже сейчас, когда ты рассказал мне об Эгее и Энье, я могу понять, почему ты не мог простить его, но… говорить, что ты любишь меня…

Из ее груди вырвалось рыдание, такое отчаянное, наполненное такой горечью, что Закари вздрогнул.

Он протянул руки, чтобы успокоить Эффи, но она отшатнулась от него.

— Я так любила тебя… — Слова с трудом вырывались из ее горла. — Так любила, что мне было не важно, любишь ты меня или нет. Когда мы в первый раз занимались с тобой любовью, я была счастлива, но… когда ты солгал, когда позволил мне поверить, что и ты меня любишь… — Внутри она вся горела от стыда и унижения, вспоминая, как в экстазе извивалась в его объятиях, как отвечала на его нежности. В тот момент она действительно думала, что была для него самой прекрасной. — А сейчас ты лжешь опять. Сейчас, когда ты увидел, как многое можешь ты потерять…

— Я не лгу, — не отступался Закари. — Сегодня я понял, что, как бы ни ненавидел Эгея, по правде говоря, между нами не такая уж большая разница.

Эффи усмехнулась.

— Ты имеешь в виду, что вы оба склонны к романам с горничными?

— Нет. — Он смотрел на нее, умоляя поверить ему. — Он любил мать, я люблю дочь.

— И вы оба причинили боль женщинам, которых любили… — Эффи вздохнула. — Некоторые раны не заживают, Закари.

— Они заживут. Со временем.

Она покачала головой и отвернулась, чтобы скрыть слезы.

— Я отдам распоряжение, чтобы завтра отправили мои вещи.

— Ты уходишь? Сейчас? — Закари охватила паника. Если бы у него была еще хотя бы одна ночь, чтобы убедить ее! Он взял ее за руку. — Уже слишком поздно.

— Да, слишком поздно… — Эффи вырвала свою ладонь. — Слуга двух господ лжет одному из них. — Она видела, как он побледнел, услышав эту старую пословицу. — Как ты собираешься служить народу Аристо, когда твое сердце принадлежит Калисте? Когда все, чего ты хочешь, — это отомстить?

— Замолчи… — прошипел Закари.

— Это единственное, что ты теперь можешь получить от Аристо и его королевы! — бросила Эффи и выбежала из комнаты.

Она покинула мужчину, которого любила. Потому что знала: останься еще на минуту, она бы сдалась. Ей легче было поверить в его ложь, чем жить без него.

— Королева Стефани… — Хасан торопливо спускался за ней следом. — У вас все в порядке?

— Все не в порядке… — начала Эффи и хотела уже было потребовать самолет, чтобы он доставил ее на Аристо, но… но она была смелее с Закари, чем без него. — Мне нужно подумать…

— Конечно. — Голос Хасана был почтительно вежлив, что сейчас только раздражало ее. Она знала, как выглядит, — дрожащая, с бледным лицом, в подтеках макияжа. Но если у нее будут хотя бы пять минут, чтобы побыть одной, она сможет взять себя в руки и решить, что делать.

Хасан проводил ее к кабинету, открыл дверь и пропустил вперед.

— И я не советую вам сразу же бежать к королю и докладывать, где я.

Оставшись одна, Эффи допыталась собраться с мыслями. Но это было непросто.

Здесь, в этой комнате, где они поженились, где Закари заставил ее подписать передачу алмаза. Здесь она доверяла ему.

Стеклянные двери были открыты, из сада доносился сладкий аромат цветов, слышно было, как журчит вода в фонтанах. Она вышла, пытаясь насытиться этим прохладным ночным воздухом и успокоиться. Но это не помогало. Эффи чувствовала себя как в ловушке. Высокие каменные стены, даже сам просторный сад, казалось, стеснял ее. А еще дальше, за стенами, была пустыня… Куда уходил Закари, когда ему нужно было собраться с мыслями. Теперь она это понимала и тоже чувствовала ее зов.