Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок

Мэри-Энн легла и попыталась расслабиться. Ей нужно всего пару часов покоя, но голова упорно продолжала работать. Сотрудничество с Лидией Олбрайт — гарантия дальнейшей работы с любым продюсером или студией в Голливуде (особенно для сценариста, участвующего в постановке). Ее воображение неслось вперед, заглядывая в будущее и гадая, какой момент станет решающим в ее карьере. Не этот сценарий и, вероятно, не следующий. Пока Мэри-Энн была счастлива тем, что к Джессике начали поступать предложения по сценарной работе от продюсеров и студий.

Этот успех никак не укладывался у нее в голове. Почти десять лет она пыталась пробиться в мир кино. Думала, что никому не нужна, что она бездарность. Но стоило лишь одному человеку в нее поверить, и теперь к ней ломится весь Голливуд. Ну, где же они были все эти годы?

— Среди киношников полным-полно мышей-леммингов, — сказала Джессика. — Укажи им на море, и они туда пойдут. Даже если на пути огромный утес.

Мэри-Энн закрыла глаза. «Лови кайф, — подумала она, проваливаясь в сон. — Ты-то по крайней мере не серая мышь».

— Развод?! Селеста, тебе не нужен развод, — сказал Дэмиен.

Селеста лежала в шезлонге возле бассейна олимпийских размеров и потягивала свежевыжатый сок из гуавы, апельсина и мяты, а Дэмиен обсыхал на солнце после купания. Пока он плавал свои пятьдесят кругов (его утренний ритуал на протяжении двадцати лет), она наблюдала за ним и на каждом развороте мысленно прикидывала, как бы половчее утопить потаскуна-муженька, не испортив при этом новых босоножек от Шанель. И теперь он стоял перед ней, поблескивая торсом и загораживая утреннее солнце. Высокий, стройный, загорелый, он в пятьдесят лет выглядел потрясающе, гордился своей физической формой и легко мог сойти за тридцатилетнего.

— Я и не собираюсь, черт возьми, — фыркнула Селеста.

— Ты слишком бурно реагируешь. Ребята из съемочной группы прикололись, трусы вовсе не Брай Эллисон.

Прикололись? Чушь собачья, и Селеста это знала. Но какая-то ее часть (та, которая все еще любила стоявшего подле поганца) хотела ему верить.

— Господи, да мы же только поженились) — сокрушался Дэмиен.

— Я в курсе, присутствовала, была там в белом.

— Ну да. — Дэмиен помолчал. — В белом. Даже тебе мало не показалось. — На его загорелой физиономии расцвела похотливая ухмылка.

Как он шикарно улыбался! Да, он был законченным мерзавцем, но зубы имел идеальные.

— Похоже, это тебе мало моногамного брака, — съязвила Селеста.

— Развода не будет. — Дэмиен присел на краешек шезлонга. — Я потратил полмиллиона долларов, чтобы на тебе жениться. Ты умоляла меня о свадьбе, и разводиться мы не будем. Все хорошо. — Он наклонился, чтобы поцеловать жену в губы.

— Да ну? — И точно козырный туз, Селеста швырнула ему на колени «Инкуайер», которую читала. На обложке красовалась Брай Эллисон, приникшая пухлыми (благодаря пластической хирургии) губами к мочке уха Дэмиена. Он взглянул на снимок и улыбнулся. — Лучше один раз увидеть…

— …чем сто раз услышать, — закончил Дэмиен и, склонившись, прижался мускулистым телом к ее рукам. — Ну, хватит, Селеста! — прошептал он. — Ты отлично знаешь, это фальшивка. Представь, я верил бы всему, что эти дряни пишут о тебе. Про двухголового младенца из Розуэлла, которого тебе сделал инопланетянин, когда тебя похитил НЛО?

Селеста разозлилась. Он прав. Одной «Инкуайер» маловато. Но если учесть трусики с разрезом и тот факт, что Брай Эллисон будет сниматься в его новом фильме, доказательств набиралось достаточно.

— Сиси, я люблю тебя. — Он прильнул к ее шее. — Ты, как прежде, сводишь меня с ума. Сама знаешь, что за народна съемках, точно школьники. А сейчас они совсем распоясались. Ты просто давно не снималась. — Дэмиен спустил бретельку ее купальника от Шанель и поцеловал плечо.

От его поцелуя по телу разлилось тепло. Господи, она желала его и в то же время ненавидела!

— Предполагалось, что этой осенью я буду на съемках, — огрызнулась Селеста. — Или ты забыл?

— Ах, вот в чем дело! Я уже говорил тебе, что студия не станет заключать с тобой контракт. Твой гонорар им не по карману. Для этого фильма двадцать миллионов слишком много, а Брай обойдется им всего в миллион. — Дэмиен сунул палец под застежку ее бюстгальтера. — Как же я по тебе соскучился! — Он стянул его и начал целовать ей грудь. — Пойдем в воду. — Его голос охрип, а взгляд стал бессмысленным и похотливым — типичным для мужчины в состоянии возбуждения.

В этот момент ее тело желало уступить. Пусть их брак дал трещину, но сексуальная страсть не ослабеет никогда, и она знала это. Взяв себя в руки, Селеста вывернулась из объятий Дэмиена и, поправив купальник, сказала:

— Нет, мне надо ехать на студию.

— Это на какую?

— «Уордлуайд».

— И с кем у тебя ленч на «Уорлдуайд»?

— Я не на ленч, а по делу.

— Ясно. — Дэмиен, продолжая заигрывать, попытался посадить ее на себя. — Ну, давай же!

Селеста отстранилась.

— У нас съемки через неделю.

— У кого это «у нас»? Черт возьми, ты о чем?

— Дэмиен, любимый, разве ты не читаешь газет? «Дейли вэрайети» или «Голливуд рипортер»? Или они тоже дряни и только сплетни распускают?

Он бросил на нее неприязненный взгляд. Один — ноль в пользу Селесты.

— Это фильм Лидии Олбрайт «Семь минут после полуночи». Может быть, слышал?

— Что?! И когда вы договорились? Только теперь, когда делами «Уорлдуайд» заправляет Арнольд, карьера Лидии накрылась.

— Три дня назад. И не развлекайся ты школьными приколами на съемках, знал бы, что происходит в мире кино.

Дэмиен откинулся на спинку шезлонга.

— «Уорлдуайд» не по зубам твой гонорар. Они уже выдали двадцать миллионов плюс проценты со сборов Брэдфорду Мэдисону и десять миллионов Займару за режиссуру.

— Контракт подписан. Забавно, что ты вспомнил Брэдфорда. Он интересный актер, с ним я еще не работала.

— Только если тебя тянет на молокососов, посвежевших после курса реабилитации.

Селеста склонилась над мужем, специально коснувшись сосками его руки.

— На реабилитацию, милый, мне плевать. А вот свеженьких я люблю.

Дэмиен замер. Она поняла, что задела его за живое. Возраст — уязвимое место у всех в Голливуде, по крайней мере у тех, кому больше двадцати пяти. Здесь никто не сознается, сколько лет у него за плечами. Лучший способ угадать — это накинуть к названному числу еще пяток, но зачастую погрешность составит еще лет семь.

— Что ты любишь, Селеста, я знаю. Но, по-моему, вопрос о другом: может, и Брэдфорд их любит?

Мерзавец.

Нет, она не позволит ему одержать верх. И даже виду не подаст, что так и произошло. Селеста направилась к дому и с дорожки крикнула: